Дмитрий Дудко (Баринов) - Ардагаст и его враги
У подножия восточной вершины росы остановились передохнуть среди скал. Вдруг Ардафарн, поговорив с друзьями, подошел к царю и сказал:
-- Отец! Позволь мне с ребятами пойти в обход этой вершины на западную и сбросить оттуда этого Чернобожьего паука. Наша дружина здесь у Валента как на ладони. Но он знает и ждет вас, старших, а что нас с вами нет, верно, и не заметит. К тому же Вышко хорошо умеет отводить глаза.
Помолчав, Ардагаст положил руки на плечи сыну и сказал:
-- Нелегкое дело вы берете на себя. Но я бы сам в твои годы от такого не отказался, и твоя мама тоже. Я дал бы вам чашу, но подчинится ли она тебе, хоть ты и мой сын? А главное - за ней-то Валент больше всего духовным взором следит. Так что сами придумайте, как свалить этот проклятый знак. Идите, и пусть поможет вам Даждьбог! Сарагас, проведи их, а мы и сами дойдем.
Молодые росы мигом собрались вокруг царевича. С тревогой глядели на них родители, но никто и не подумал не пускать или отговаривать детей, да еще при всех. Только Вишвамитра сурово произнес:
-- Вы сами вызвались на подвиг, так не опозорьте имени росов. Мы создали росское царство, вы в нем выросли. По вам о нем и будут судить. Идите и помните: даже с Черным Солнцем сражаться можно лишь во имя Солнца, Даждьбога-Кришны. А Черному Солнцу место под миром, а не над ним.
-- Знак на вершине стерегут два крылатых пса. Сумейте справиться с ними прежде, чем они поднимут лай на весь Эльбрус, - сказала Лютица.
-- Собакам нюх отводить и пасти замыкать? Этому нашего Вышко учить не надо! - рассмеялась Милана и, вздохнув, добавила. - Глядите, дети, здесь вам не сад дяди Ардабура, хворостиной не отделаетесь.
-- Солнце-Царь, разреши мне идти с ними! Меня Валент тоже не знает. Кто такой Хаторо из рода Моржа? А я во льдах вырос, - сказал сииртя.
Ардагаст согласно кивнул.
Валент пристально следил за приближением росов, и все же не заметил, как от большого отряда отделился маленький и скрылся за восточной вершиной. Юные росы шли, обходя трещины, пробираясь между причудливых ледяных скал. Сердца замирали в восторге: на земле они или на небе? Обитель богов - вот она, слева, за этой белой стеной. Вскоре показался проход в стене с вытекавшим из него ледопадом.
-- Заглянуть бы туда хоть одним глазком, - вздохнул Гермий.
-- Сказано тебе, Ерема: нас туда не звали. И за какие это заслуги нас должны в рай пустить? Вон, на Белом острове только отец с Вышатой и побывали, - возразил ему Ардафарн.
Идти было все труднее. Холодный ветер крепчал, в нем явственно слышался то вой, то недобрый хохот. Кто может прятаться среди нагромождений камня и льда? Волки, люди, бесы? Сарагас вдруг побледнел, отер пот со лба.
-- Беда! Горные каджи, бесы-колдуны. Могут с пути сбить, ума лишить, бурю наслать, ночь в день обратить, а день в ночь.
-- А месяц с неба украсть и выдоить его вместо коровы? У нас про ведьм такое болтают, - усмехнулась Рада.
-- Зря смеешься, девочка. Я это все не от баб слышал - от тех, кто сам с каджами встретился и живым вернулся. Слышал и от мертвых. Бывает, являются их духи в горах и говорят: не ходи, там каджи, погибнешь, как я.
Внезапно шедший позади Гермий дико захохотал, потом в голос зарыдал. Побежал куда-то в сторону, споткнулся и заскользил вниз головой прямо в расселину. Еммечько сорвал с пояса аркан, один конец сунул Валамиру и, держась за другой, заскользил следом за Гермием. Тот корчился в припадке над самым краем обрыва, и только выступ скалы удерживал сына Хилиарха от падения. Недолго думая, Еммечько оглушил его, подхватил под мышки, закрепил аркан у себя на поясе и крикнул: "Тащите наверх!"
Не без труда приведя Гермия в чувство, Вышко зашептал над ним заговор. Вскоре юноша опомнился и растерянно проговорил:
-- Бесы, а такие красивые. Женщины особенно... Там, внизу, ручей, а вокруг трава, цветы...
-- Пропасть там и камни на дне! Ну, Ерема: собрался в рай, а чуть не попал к чертям в гости! Ха-ха-ха! - захохотал во все горло Валамир.
Хохот этот был уж слишком громким даже для его могучей глотки. Ардафарн с тревогой окинул взглядом лица друзей, замечая у кого нелепую улыбку, у кого обильно текущие слезы. Он быстро шагнул к Валамиру, встряхнул его за края плаща.
-- А ну, кончай! Не хватало еще тебя из пропасти тащить. Ребята, пошлем-ка эту нечисть, как на Днепре заведено!
И понеслись над ледниками такие слова, что у Рады покраснело не только лицо под повязкой, но и уши, а Сарагас лишь головой покачивал. Парни ругались по-венедски и по-сарматски, посылали каджей во все негожие места к Яге, всех чертей матери, кляли Чернобога и всю родню его. Вскоре незримые пакостники притихли, и маленький отряд двинулся дальше. Они уже вышли к седловине, когда стало внезапно темнеть. Вскоре кругом воцарился полный мрак. Лишь впереди и вверху горел знак Черного Солнца, потом и он померк. Ни звука не доносилось из тьмы, и от этого было еще страшнее.
-- Попались..., - обреченно вздохнул Гермий. - И факелы не из чего сделать - кругом лед да камни. А может, это мы ослепли? Вышко, скажи, ты же волхв!
-- Не слепоту они наслали... Тьму. Верно, даже не на всю гору. А колдуют целой сворой - одолеть трудно. Еще и собаки эти рядом. Нужно чаровать, чтобы хоть не залаяли, - ответил Вышко.
-- Рада, ты ведь умеешь руками светить, как мама, - сказал Еммечько.
-- У меня только дома выходит, а в лесу уже нет, - виновато вздохнула девочка. - Мама говорит, у нее тоже плохо получалось, пока совсем не выросла.
-- А ты попробуй, Радушка. Ведь у тебя даже в погребе выходило. Разве тут темнее? Давай, а я помогу, - юный волхв обнял ее за плечи.
-- А кто из темноты полезет, - на наши мечи напорется, - сказал, обнажая оружие, Еммечько.
Рада решительно вытянула руки вперед. Она чувствовала, как вливается в ее тело добрая, теплая сила от руки Вышко, растекается с плеч до самых ладоней. И вот уже загорелись мягким белым светом кисти рук, сначала слабо, неровно, потом все увереннее и ярче. Вскоре этот свет уже рассеивал мрак локтя на три впереди.
-- Спасибо, Вышко. Убери-ка руку. Ну вот, я и сама могу. И что бы вы, парни, без меня делали? - торжествующе улыбнулась девочка.
Связавшись арканами, молодые росы двинулись вперед. Сарагас, ведя их, вроде бы узнавал дорогу. Но почему-то на пути возникали завалы, другие незнакомые преграды. Чтобы их обойти, приходилось спускаться все ниже. К тому же все усиливался ветер, больно хлеща ледяной пылью лица, обжигая холодом. Наконец охотник, скомкав в руке шапку и пряча глаза, с трудом проговорил:
-- Эх, ребята, видно, не поможет вам здесь старый Сарагас. Я ведь не герой, как вы, я охотник. Ну кто станет подниматься на Эльбрус в темноте, в непогоду?
