Гай Гэвриел Кей - Последний свет Солнца
Ему стало больно, когда он открыл глаза. Он по-прежнему ничего не видел.
— Что… что это было?
— Спруоги. — Алун уловил отвращение в ее голосе и представил себе, как ее волосы меняют цвет при этих словах, но все еще ничего не видел. Ему пришло в голову, что следует снова испугаться, не останется ли он слепым после той сокрушительной вспышки, но вместе с этой мыслью появились первые намеки на возвращение зрения.
— Кто они?
— Мы не знаем. Или я не знаю. Возможно, царица знает. Они в основном в этом лесу. Некоторые приходят в наш маленький лес, появляются рядом с нами, но нечасто. Они холодные и уродливые, бездушные, в них нет изящества. Иногда они пытаются заставить царицу слушать их, летят к ней с доносами, когда мы поступаем неправильно. Но в большинстве случаев они держатся подальше от тех мест, где бываем мы.
— Они опасны?
— Для тебя? Здесь все опасно. Тебе не следовало сюда приходить.
— Я это знаю. У меня не было выбора. — Алун уже почти видел ее. Ее волосы светились, как янтарь.
— Не было выбора? — Она переливчато рассмеялась.
Он сказал:
— Ты чувствовала, что у тебя есть выбор, когда спасала меня? — Получалось так, будто им приходится учить друг друга тому, как устроен мир или как они его видят.
Молчание, пока она думала.
— Ты это имеешь в виду?
Он кивнул. Она по-прежнему держала его за руку. Ее пальцы были прохладными. Он поднес их к губам. Она провела кончиками пальцев вокруг его рта. Среди всего, после всего его охватило желание. Поразительно.
— Что это было? До них. То, что…
Ладонь снова прижалась к его рту, плотно.
— Мы его не называем по имени, боимся, что он откликнется на это имя. Есть причина, почему вы, люди, никогда не приходите сюда, почему мы почти никогда не приходим. Этот… не спруог… Он старше нас.
Аб Оуин какое-то время молчал. Легкая рука снова пришла в движение, заскользила по его лицу.
— Я не знаю, почему мы остались живы, — сказал он.
— Я тоже не знаю. — Она произнесла это спокойно, как простую истину. — Один из вас все-таки принес жертву.
— Эрлинг. Торкел. Да, свой молот.
Она ничего не ответила, хотя ему показалось, что она собиралась что-то сказать. Вместо этого она шагнула к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Поцелуй принес привкус лунного света, хотя там, где они стояли, было темно, не считая ее сияния. Голубая луна висела высоко над лесом, над землей людей, над землей обитателей полумира, над морями. Алун поднял руки, прикоснулся к переливающимся волосам. Он видел ее — маленькую, сияющую невероятность. Фея у него в объятиях.
Он спросил:
— Мы здесь умрем?
— Ты думаешь, я могу знать то, что будет?
— Я знаю, что я этого не могу. Она улыбнулась.
— Я могу не пускать к тебе спруогов.
— Ты можешь нас проводить? В Бринфелл?
— Вы туда направляетесь?
— Мы думаем, что туда направляются эрлинги. Еще один набег.
Она скорчила гримасу, в которой отвращения было больше всего остального. Она была оскорблена, а не испугана или огорчена. Железо и кровь рядом с их маленьким лесом и озером. “И правда, почему гибель смертных людей должна вызвать огорчение у фей?” — подумал Алун.
Потом ему в голову пришла еще одна мысль. Прежде чем он успел ее испугаться, спросил:
— Ты сможешь отправиться вперед? Предупредить? Брин тебя видел. Он может… подняться на склон, если ты снова придешь туда.
Брин был там вместе с ним после боя. И в том озере в лесу, когда был молод. Пусть он гонит от себя видения мира духов. Но наверняка, наверняка он не отвергнет ее. Если она придет к нему.
Она сделала шаг назад. Ее волосы снова стали янтарного цвета, мягкий свет среди высоких деревьев.
— Я не могу сделать это и охранять тебя.
— Я знаю, — ответил Алун.
— Или проводить тебя.
Он кивнул.
— Я знаю. Мы надеемся, что Кафал сможет.
— Пес? Возможно. Для вас это много дней пути.
— Мы думали, пять или шесть.
— Возможно.
— А ты сможешь быть там…
— Быстрее.
— Ты это сделаешь?
Она была такая маленькая, хрупкая, как брызги водопада. Он видел, как она борется с какой-то мыслью, ее волосы менялись, стали темными, потом снова светлыми. Она улыбнулась.
— Возможно, я буду горевать о тебе. Как это делают смертные. Возможно, я начну понимать.
Он сглотнул, неожиданно — с трудом.
— Я… мы будем надеяться, что не умрем здесь. Но многие люди в опасности. Ты видела, что произошло в последний раз, когда пришли эрлинги.
Она кивнула мрачно.
— Ты этого хочешь?
Ему это было необходимо. Желание — это нечто другое. Он сказал:
— Это будет подарок. Если ты это сделаешь.
Такая тишина царила в том месте, где они стояли. Ночью в лесу должно быть больше звуков, топот охотя-шихся животных, мелкие шажки тех, кто ходит по веткам, среди корней, кто убегает. А здесь тишина. Возможно, это ее сияние, подумал он… оно отпугивает лесных зверей.
Она сказала, серьезно, как иногда говорят дети:
— Ты должен будешь научить меня печали.
— Ты назовешь это подарком? — Он вспомнил, что она сказала прошлой ночью.
Она прикусила губу.
— Не знаю. Но я пойду домой, на холм над Бринфеллом, и попытаюсь сказать Брину, что к ним идут люди с моря. Как ты… как смертные прощаются?
Он прочистил горло.
— Разными способами. — Он наклонился, стараясь изо всех сил быть изящным, и поцеловал ее в обе щеки, а потом в губы. — Никогда бы не подумал, что жизнь сделает мне такой подарок, как ты.
Ему показалось, что она выглядит удивленной. Через мгновение она сказала:
— Оставайся с псом.
Повернулась и двинулась прочь, неся свет и музыку. В панике он крикнул, слишком громко, испугав их обоих:
— Подожди. Я не знаю, как тебя зовут.
Она улыбнулась.
— Я тоже, — ответила она и ушла.
После сияния нахлынула темнота. Поляна и озеро были недалеко. Алун добрался быстро. Крикнул им на ходу, чтобы не испугать. Кафал встретил его на краю поляны.
Оба его спутника стояли.
— Мы знаем, что это было? — спросил Торкел. — Свет?
— Еще один призрак, — ответил Алун. — Она — Друг. Она отогнала их прочь светом. Мне кажется… мы не можем здесь оставаться. Думаю, нам нужно идти дальше.
— Надо же! А я-то думал, ты пошел за теми самыми подушками нам под голову, — сказал Ательберт.
— Извини. Я уронил их на обратном пути, — ответил Алун.
— Меч и пояс ты тоже уронил, — сказал принц англсинов. — Вот они.
Алун взял и то и другое, застегнул пряжку пояса, поправил висящий меч.
— Торкел, а твое оружие? — спросил Ательберт.
— Оно останется здесь, — ответил эрлинг.
Алун увидел, как Ательберт кивнул головой.
