Леонид Бутяков - Владигор
Вдруг Чуча замер и предупреждающе поднял руку. Воины мгновенно повиновались ему и застыли как вкопанные. Откуда-то из подземных глубин послышался едва различимый гул, который, быстро нарастая, достиг туннеля и здесь обратился в жуткий рев неведомого чудовища. Бывалые вояки непроизвольно схватились за оружие, готовясь достойно встретить смерть. Но невозмутимость Чучи подействовала на них успокаивающе — и мечи вернулись в ножны. Владигор за меч не брался. Он лишь глянул на перстень: близка ли опасность? Чародейский аметист горел обычным голубым светом, не предвещая беды.
Князь пожал плечами, а когда рев, многократно умноженный гулким подземным эхом, затих и вновь наступила тишина, обратился к своему оруженосцу:
— Что это было? Какое чудище обитает под стольным городом?
— Никто не знает, князь… Предки считали, что так громоподобно стонет великий богатырь Ладорий. Тысячу лет назад злые духи живьем зарыли его в землю, завалили камнями и насыпали сверху высокий холм, который люди теперь называют Ладорским. Может, и вправду было… Рудник за этот рев и прозвали Великаньей Глоткой. Но никаких чудищ здесь нет, это точно. Иначе бы в письменах обязательно было предупреждение.
Отряд продолжил свой путь. Шагая рядом с Чучей, Владигор размышлял о том, как мало еще он знает о стране, в которой вознамерился княжить. Вот ведь и «Синегорские Летописания» от корки до корки прочел, и множество других фолиантов осилил, а что толку? Подземельщики — целый народ со своей непростой судьбой и загадочными сказаниями — ни в одной книге не упоминаются. Почему? И что за богатырь такой — Ладорий? А какую руду подземельщики здесь добывали? Откуда сей жуткий стон берется и что означает?
Одно оправдание находил он себе: сперва нужно Злыдня изгнать, очистить Синегорье от поганой заразы и только потом уж все прочие заботы на плечи взваливать. Если, конечно, люд синегорский захочет в нем своего князя признать.
Чуча вновь остановился. На этот раз — перед плоским камнем, прислоненным к стене возле глубокой и просторной ниши. На камне, едва различимые в неровном свете факелов, проступали древние надписи. Похоже, Чуча довольно бегло мог их читать, потому что без тени сомнения указал Владигору на эту нишу и сказал:
— Отсюда начинается проход в подвалы дворца.
— Но ведь это…
Подземельщик, не дав ему договорить, усмехнулся:
— Руку-то протяни, князь, пощупай стенку.
Владигор шагнул к нише, ткнул рукой… и чуть не потерял равновесие. Никакой стены тут не было! Рука без малейшей помехи прошла сквозь камень. Довольный произведенным впечатлением, Чуча объяснил:
— Стародавний секрет наших мастеров. Для глаза — гранит, а пощупаешь — пусто! Жаль, что нынче никто не помнит, как предки такое делали… Сказывают, даже обманные дворцы эдаким секретом могли сотворять, чтобы иноземцев губить. Поставят над пропастью, ворота изобразят распахнутые, а захватчики и рады — сдаются, мол, подземельщики. Бросятся убивать и грабить, да и полетят с кручи вверх тормашками!
Князь насторожился:
— А мы-то сейчас не угодим в такую же западню?
— Не беспокойся, Владигор. Здесь, — он указал на письмена, — все разъяснено. Прямой путь к дворцу княжескому. А сделан был, когда о дворце еще и не помышляли, рудокопами Гастом, Тимором, Увашкой и Луном. Заслон для чужих глаз поставил мастер Вачана.
— Ну, ежели так, не будем время терять.
Владигор шагнул вперед и оказался в новом туннеле. Присмотревшись, он понял, что здесь кто-то побывал до них — и совсем недавно. Вековая пыль с камней сбита, на низком своде видна свежая копоть, какая бывает от пламени смоляных факелов, а чуть дальше, у стены, в плотный ряд поставлены дубовые бочки — не меньше двух дюжин. В конце туннеля находилась дощатая дверь.
— Кажется, мы уже на месте, — сказал Чуча, когда весь отряд миновал обманный заслон мастера Вачаны и столпился рядом с князем. — Вероятно, когда по указу Климоги перестраивали подвалы, наткнулись на старую шахту рудокопов, но дальше не сунулись — заслон обманул.
Один из воинов сбил крышку с бочки и, удивленно присвистнув, подозвал князя. Бочка доверху была наполнена черным порошком.
Чуча тоже подошел к ней, принюхался, затем взял щепотку странного порошка и кинул ее в огонь факела. Яркая вспышка ошеломила воинов, а подземельщика привела в восторг.
— Задери меня Переплут, если это не «ведьмин песок»! Откуда он здесь?! — воскликнул Чуча. — В былые времена мы использовали его, чтобы раскалывать гранитные громадины. Пока запасы не истощились. А новые сделать уже не сумели — наша последняя ведьма тайну этого «песочка» открыть не пожелала, в могилу с собой унесла.
— Может, это и есть ваш старый запас, о котором все забыли? — предположил один из воинов.
— Нет, бочки-то совсем новенькие, — отрицательно покачал головой Чуча. — Да и отличается он немного от «ведьминого»: наш «песочек» покрупнее был, зернистее.
— Я знаю, что это, — вдруг сказал Владигор. — Точно такой порошок Филька стащил у Черного колдуна… Худо дело, братцы. Неспроста здесь столько бочек поставлено. Аресу достаточно колдовские слова произнести, чтобы огонь запалить в бочках, и тогда… Видели, какую беду сотворили его «снаряды» у крепостных ворот? Сдается мне теперь, что они как раз таким вот «ведьминым песком» начинены были. Подземельщики им горы на кусочки раскалывали, а если не под горой запалить — в дворцовом подвале? Устоит ли дворец?
— Такого количества, князь, вполне хватит, чтобы весь Ладор в пух и прах разнести, — немного подумав, ответил Чуча. — Не считаешь ли ты, что Арес может…
— Черный колдун — слуга Триглава. И если он поймет, что мы побеждаем, то пойдет на самые жестокие меры, лишь бы выполнить волю своего хозяина — изничтожить Синегорье огнем и железом.
Воины, услышав это, заволновались. Одни предлагали перекатить бочки подальше от Княжеского дворца, другие — помаленьку, горстями, сжигать «ведьмин песок» и постепенно уничтожить весь колдовской запас, третьи отмалчивались, ожидая слов князя.
— Есть только одна возможность лишить силы «ведьмин песок», — сказал подземельщик. — Он, как и все ведьмы, боится воды.
— А ведь верно, Чуча! — Владигор хлопнул себя рукой по лбу. — Огонь против воды ничего сделать не сможет, значит, и заклинания Ареса на мокрый «песок» не подействуют.
Однако, посмотрев на длинный ряд бочек, он вновь загрустил:
— Где ж мы столько воды возьмем? Здесь и сотни ведер мало, а у нас даже дырявой кадушки нет.
— Кадушки нет, зато целая подземная река совсем рядом, — заявил Чуча. — В письменах про нее сказано. Вот ежели нам ее сюда завернуть…
