Карина Дёмина - Владетель Ниффльхейма
А за окнами дома гуляли туманы. Густые, творожистые, они спешили жить.
Часть 9. Дом всех теней
Глава 1. Незваный гость
Две сестрицы играли в ладушки. Они сидели на корточках, упираясь коленями в колени, смыкаясь стопами и сливаясь водянистыми волосами. Мелькали руки, раздавались частые влажные хлопки.
Сестрицы играли давно.
Час? Два? День?
Алекс не знал. Он смотрел на них, потому что больше смотреть было не на что. Старуха пряла, и веретено ее скользило по пуповине нити, соединяющей верх и низ воздушного пузыря. За стенками его жила темнота, и лишь изредка в ней мелькали смутные тени существ.
Шлеп-шлеп.
Кап-кап.
Цок-цок.
Цоканье стало новым звуком, который остановил ладони сестриц в миллиметре от столкновение. Обе хофру повернулись влево, припали на руки, выгнули спины и зашипели. Очнулась ото сна старуха, помахала Алексу пальцем, как будто бы он породил этот удивительный звук.
Цок-цок.
Железом по камню.
— Кто там? — спросила Одунн.
— Там! — отозвалась Идунн и, вытянув руку, проткнула стенку пузыря.
— Брысь! — рявкнула на них старуха.
Пузырь расширился, отталкивая море, но не всадника на черном коне.
— Здравствуй, Морская хозяйка, — сказал всадник и ладонью провел по конской гриве. С нее ручьями скатывалась вода, чтобы тотчас впитаться в веретено старухи.
— Не думаю, что пожелание здоровья искренне, — ответила та. — А визит твой случаен. Помнится, в прежние времена в тебе было больше уважения к старшим, Варг Беззаконный.
— Все меняется.
Гость спешился. Был он невысок и худ. Длинные белые косы его после прогулки по дну моря остались сухими, как и притороченный к седлу бубен. А вот одежда промокла, прилипла к телу, но Варг, казалось, не испытывал никаких неудобств. Он обошел Алексово кресло, остановился за спинкой.
— Что ж ты мальчишку на цепь посадила? Неужели боишься, что сбежит?
— Нет! — одновременно воскликнули Идунн и Одунн. Обе вывалились из груды серебристых рыбьих мехов и на карачках поползли к Варгу.
— Не сбежит!
— Нет-нет!
— Никогда!
— Да-да!
Сестрицы и двигались синхронно.
— Стоять! — крикнула старуха и ногой топнула, отчего сестры притихли, но не поднялись. Распластавшись на полу, они вывернули шеи и уставились уже не на Алекса — на того, кто стоял за его спиной. Их рты округлились, а языки развернулись, как разворачивается хоботок бабочки, вот только на конце его было по два острых шипа.
— Стоять, — старуха дернула нить, сотрясая свод моря. — Не про вашу честь гость дорогой.
— Сладкий, — осмелилась возразить Идунн.
— Мягкий, — сказала Одунн, подаваясь чуть вперед.
— Раздавлю, — предупредил Варг. — Придержи своих дочерей, Морская старуха. Иначе мне придется убить их.
— В моем доме?
— В твоем.
Сестры отползли. На сей раз двигались они медленно, рывками, как будто кто-то дергал за ниточки, заставляя шевелиться их руки и ноги.
— Хочешь отсюда выбраться? — спросил Варг, склонившись к самому уху. Но Алекс был уверен — старуха слышит. И разговор этот ей неприятен, и будь ее воля, выставила бы она гостя за порог, если стенку пузыря можно назвать порогом. Но она терпела. Почему?
Не потому ли, что гость был сильнее?
— Хочу, — сглотнув ответил Алекс и пошевелил руками. Прикрученные к креслу, они затекли, как в общем и все тело. — А ты можешь?
— Я могу почти все.
— И взамен?
— Честь, совесть и что там еще теперь ценится по ту сторону мира? — старуха засмеялась клокочущим злым смехом. — О да, молодой человек, не сомневайтесь, заключив эту сделку, вы покинете мой гостеприимный дом, обрекая тем самым моих бедных девочек на бездетность и медленную смерть. И смею сказать, что какое-то время вы будете совершенно счастливы там, над морем, но позже… он потребует исполнить вашу часть договора. И поверьте, вы ее исполните.
— Вы весьма любезны, уважаемая.
— Отнюдь, Варг Безымянный, Варг Беззаконный. Я не любезна. Я знаю, чем чреваты подобные сделки. Я лишь пытаюсь предупредить сего неразумного юношу о последствиях. Но вряд ли он послушает. Он ведь боится…
— Нет! — Алекс рванулся, но лишь затем, чтобы убедится — веревки крепки.
— Я не имею в виду страх битвы, когда кипящая кровь напрочь лишает вас самой возможности бояться, — сказала Хофру, на мгновенье останавливая прялку. — Вы гордитесь этим своим бесстрашием, которого у тебя имеется с избытком. Я же говорю о страхе ином. Его вы не замечаете, находя в себе тысячи отговорок, что это вовсе и не страх даже, а нежелание… ты всем сердцем стремишься наверх, но позволь тебя спросить на правах хозяйки дома и той, кому ты, собственно говоря, обязан жизнью. Что там, наверху?
— Мои друзья.
— Неужели? Варг, ты тоже улыбаешься? Нет? А мне казалось, что ты способен оценить шутку.
— Шутку! — хором отозвались сестрицы, которым надоело сидеть неподвижно.
— Друзья… кто из них друг тебе? Маленькая валькирия? Они только и умеют, что души таскать. Конечно, ей кажется, что она еще человек. Но это ненадолго, поверь. Скоро человеческое из нее уйдет. И когда-нибудь она утащит тебя. Не потому, что желает зла, просто… предопределено.
С каждым поворотом веретена нить становилась все тоньше. И Алекс подумал, что скоро она станет совсем тонкой и порвется. Что тогда?
— Или ты говоришь о том, кого Советница уже величает Владетелем, хотя он даже не дошел до Хельхейма? Варг, будь добр, ответь, способны ли вы на дружбу? И снова молчишь. Ты неудобный гость…
— Не стоит называть Джека другом, — тот, кто стоял за спиной Алекса, положил руки на плечи. Ладони его оказались тяжелы, и если бы не веревки, привязавшие Алекса к спинке стула, он бы согнулся под этим неподъемным весом. — Дружба — слишком сложно для него.
— Откуда ты…
— Остается Советница Снот. Маленькая тень синеликой асиньи, чей отец придумал ложь… только безумец, совершеннейший безумец, мой юный гость, будет верить подобному существу и уж тем более назовет его другом. Так зачем же стремишься ты наверх?
— Потому что хочу жить.
Нить почти исчезла, и лишь движения пальцев, вытягивавших воду из воды, свидетельствовали, что нить еще существует.
— Жить… живи. Здесь. Мой дом мал? Он станет больше. Где-то там еще стоит дворец моего отца. Чудеснейшее места, равного которому не найдется во всех трех мирах. Стены его сделаны из кораллов, окна — из самого чистого янтаря…
— А крыша сплошь раковины; они то открываются, то закрываются, смотря по тому, прилив или отлив, — прошелестела Идунн.
