Гарри Гаррисон - Молот и крест
Ничего в лесу. Ничего на флангах. Ничего сзади. Если они сейчас не захлопнут ловушку, будет поздно. Уже сейчас поздно. Вокруг армия Айвара без приказа занималась обычными делами после битвы – закрепляла поле битвы после победы. Одно из многих преимуществ армии викингов: ее командирам не нужно тратить энергию, объясняя, как делать то, что входит в обычай. Они просто наблюдают и планируют дальнейшие действия. Теперь некоторые воины разошлись парами, один добивал раненых, другой в это время караулил, делая невозможным какому-нибудь другому англичанину, притворяющемуся лежащим без памяти, неожиданно ударить, прихватить с собой последнего противника. За ними шли со своими мешками собиратели добычи, они не раздевали мертвых догола – это будет сделано позже, – а брали только заметное и ценное. На кораблях лекари занялись перевязками.
И в то же время все посматривали на своих командиров, ожидая дальнейших приказов. Все знали, что победа – это самое лучшее время для закрепления преимущества. И занимались своими делами с крайней поспешностью.
Нет, подумал Айвар. Ловушка была подготовлена, он в этом уверен. Но не сработала. Вероятно, эти глупцы подошли слишком поздно. Или где-то застряли в болотах.
Он шагнул вперед, надел шлем на копье, помахал кругами. И немедленно из укрытия в полумиле ниже по течению, на фланге английской армии показалась волна всадников, они били ногами в бока лошадей, подгоняя их, на утреннем солнце сверкала сталь их кольчуг и мечей. Все еще отступавшие английские мечники закричали, побежали быстрее. Глупцы, подумал Айвар. Они все еще превосходят Хамала по численности в шесть раз. Если бы стояли на месте, построили линию, могли бы покончить с ним, прежде чем мы подойдем. А если бы мы заторопились и разорвали ряды, они еще могли бы выиграть эту битву. Но что-то в вооруженных всадников заставляет пеших бежать, даже не оглядываясь.
Во всяком случае перед Хамалом и его верховым патрулем – триста всадников, все лошади, на которых в армии викингов можно было одеть седло, – лишь одиночные беглецы. Теперь, после сражения, нужно уничтожить предводителей, добиться, чтобы королевство никогда больше не смогло бы подняться. Айвар с удовлетворением заметил, как пятьдесят человек на самых быстрых лошадях устремились вслед за воином в золотой короне, которого уже на горизонте увлекали конные таны. Остальные в путанице телег и повозок старались выбраться на простор. Главная часть скакала по верху подъема, направляясь в лагерь, расположенный всего в нескольких сотнях ярдов по ту сторону подъема.
Пора присоединяться к ним. Пора богатеть. Пора развлекаться. Айвар почувствовал, как его охватывает знакомое возбуждение. С Эллой его обманули. С Эдмундом нет. Не должны и с Бургредом. А потом – потом одна из шлюх, а может, кто-нибудь из леди, но какое-нибудь мягкое бледное незаметное существо, которого никто не хватится. И никто, в суматохе разграбленного лагеря, смерти и насилия, и не заметит. Конечно, это будет не та девушка, которую увел у него Сигвартсон. Но будет какая-нибудь другая. Пока.
Айвар повернулся, осторожно переступил через внутренности лежащего у его ног человека, надел шлем, махнул вперед щитом. Армия, наблюдавшая за ним – поле битвы уже очищено, – испустила короткий крик и двинулась за ним через холм, через трупы, которых уложили солдаты и камни машин. И на ходу перестраивалась – из отдельных клиньев образовалась единая линия в четыреста ярдов длиной. Ей вслед смотрели оставленные у кораблей на страже викинги.
И из своего укрытия в миле выше по течению смотрела армия Пути – раздраженная, смущенная, уже ропщущая на своего предводителя.
7
– Мы не можем больше ждать, – сказал Торвин. – Нужно наконец решить это дело. И немедленно.
– Армия разделилась, – возразил Гейрульф, жрец Тюра. – Если увидят, что ты уезжаешь, еще более потеряют уверенность.
Торвин нетерпеливым жестом отбросил это возражение. Вокруг него тянулись нити с развешанными на них священными гроздьями рябины; рядом с костром Локи воткнуто в землю копье Отина. Как и раньше, в кругу только жрецы Пути, ни одного мирянина. Они собрались говорить о вещах, о которых не положено знать мирянам.
– Мы слишком долго говорили себе это, – ответил Торвин. – Всегда есть что-то более важное. Мы должны были решить эту загадку уже давно, как только начали подозревать, что этот парень Шеф и есть тот, кого мы ждем: тот, кто придет с Севера. Мы расспрашивали его друга, расспрашивали ярла Сигварта, который считал себя его отцом. Но не находили ответа и занимались другими делами.
– Но теперь мы должны знать точно. Когда он не захотел надевать подвеску, я сказал: «Еще настанет время». Когда он бросил армию и поехал за своей женщиной, мы думали: «Он еще молод». Теперь он ведет армию и ведет ее к катастрофе. А что сделает он в следующий раз? Мы должны знать. Дитя ли он Отина? И если так, то каким обернется он нам. Отином всеобщим отцом, отцом богов и людей? Или Отином Больверком, Богом Повешенных, Предателем Воинов, который собирает у себя героев только для собственных целей?
– Не зря нет в армии ни одного жреца Отина и вообще в Пути их несколько. Если это его сын, мы должны знать. А может, он вовсе не его сын. Есть и другие боги, кроме Всеобщего отца, которые спускаются в наш мир.
Торвин многозначительно взглянул на трещащий слева от себя костер.
– Итак: позвольте мне сделать то, что давно нужно было сделать. Поехать к его матери и расспросить ее. Мы знаем, в какой она деревне. Отсюда не больше двадцати миль. Если она еще там, я расспрошу ее. И если ответ ее не таков, как мы ждем, нужно будет избавиться от него, пока он не принес нам еще больших бед. Вспомните предупреждение Виглейка!
Вслед за словами Торвина наступило долгое молчание. Нарушил его Фарман, жрец Фрея.
– Я помню предупреждение Виглейка, Торвин. И тоже боюсь предательства Отина. Но я прошу вас подумать, что, может, Отин и его последователи здесь не без причины. Они удерживают вдали от нас нечто худшее.
И он тоже задумчиво взглянул на костер Локи.
– Как ты знаешь, я видел твоего бывшего подмастерье в Ином Мире, он стоял там на месте кузнеца Волунда. Но я видел и многое другое в том мире. И должен вам сказать, что недалеко от нас находится некто, гораздо более опасный, чем твой подмастерье, – порождение самого Фенриса, внука Локи. Если бы ты видел его в Ином Мире, ты никогда не смешал бы Отина и Локи, не принял бы одного за другого.
– Хорошо, – ответил Торвин. – Но прошу тебя, Фарман, подумай вот о чем. Если в том мире идет война между двумя силами, богами и гигантами, во главе одних Отин, во главе других Локи, как часто мы даже в своем мире видим: по мере того как продолжается война, одна сторона начинает напоминать другую?
