Гермиона, первая леди Грейнджер (СИ) - "Латэна"

В делах семейных всё тоже постепенно наладилось. Он умудрился восстановить место семьи Нотт в Совете Магов. Взял он всего тридцать тысяч галеонов, а возвращать пришлось семьдесят. По сравнению с семнадцатым веков финансовая планка для «толстосумов» значительно повысилась. Теодор торопился изо всех сил. Промедли он хотя бы неделю, и пришлось бы вступать в Совет Магов заново, проходить длительную процедуру и вносить в бездонную казну целых сто тысяч.

Спешка стоила Тео сотни бессонных ночей и небольшого скандала с гоблинами. Серокожие зануды соглашались переводить в галеоны суммы свыше двух тысяч фунтов в галеоны только со снижением курса. Пришлось пожертвовать одним фунтом. Теперь лично для Теодора Нотта курс перевода был шесть фунтов к одному галеону. Но даже с этим условием наполнение сейфов шло быстрее, чем, если бы он был Министром Магии и получал своё высокое жалованье.

Девятого июня одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года Теодор впервые ощутил на своих плечах тяжесть пурпурной мантии «лорда» Совета Магов. В воспоминаниях отца подземный зал всегда был заполнен на три четверти. «Лорды» и немногочисленные «леди» Совета ухитрялись усаживаться таким образом, что становилось понятно, к какой группе они принадлежат. Под древними сводами всегда стоял гул от множества голосов.

Когда же Теодор вошел в зал, то поначалу подумал, что ошибся со временем. Подземный амфитеатр был практически пуст. Не более двух дюжин волшебников занимали каменные скамьи, а в зале гулял ощутимый сквозняк. Слева сидела группа из десяти волшебников, которых Теодор видел когда-то на приёмах чистокровных семей, которые исправно посещали родители. Нотты скатились на дно общественной жизни, молодой лорд Нотт общался с простецами чаще, чем с магами, а эти люди продолжали спокойно посещать светские рауты. Именно поэтому Теодор повернул направо, где с достаточным комфортом расположилась парочка колдунов его возраста. Платиновые волосы Драко Малфоя были для бывшего слизеринца лучшим маяком.

Вскоре Теодор начал понимать, почему отец называл Совет «болотом с лягушками», а про особо сложные заседания «лягушки квакают не в такт». Действительно болото, в котором легко можно утонуть. Заседания стали занимать гораздо больше времени, сил и внимания, чем предполагал молодой волшебник. Но, стиснув зубы, молодой Нотт решил терпеть. Терпеть и держаться за своих неожиданно обретённых союзников — Драко Малфоя и Симуса Флеминга. Малфои непотопляемы и обладают огромными связями не только в Великобритании, но и за границей, а Флеминги никогда и не тонули, оставаясь самой состоятельной семьёй страны. Будучи достаточно гибким, Тео легко стал частью их компании, вернув своей семье крохи высокого общественного статуса.

Нотты посещали все светские мероприятия, которые устаивали семьи Малфой и Флеминг. Теодор получил возможность представить обществу своих младших сестёр. Иветта и Сабрина были чистокровны и привлекательны внешне. Соискатели на их руку могли рассчитывать на вполне приличное приданое. А Теодор мог рассчитывать на повышение статуса через брак своих сестёр. Чистокровных девочек всегда было меньше, чем мальчиков. К тому же сам Теодор был холост и вполне мог присмотреть себе супругу из чистокровных вдов или незамужних колдуний старшего возраста.

Общение с Малфоями и Флемингом приносило свои плоды. Драко помог однокласснику добиться свидания с отцом, а впоследствии, с помощью знакомого надзирателя и нескольких тысяч галеонов, Теодор смог получить тело отца, чтобы похоронить его, как подобает, в семейном склепе. На землях Флемингов жил церемониймейстер, с которым пошептался Симус. В итоге у лорда Юлиуса Нотта были хоть и тайные, но вполне достойные похороны.

Всё было боле менее хорошо. Дела в ресторане шли ровно и прибыльно, золото потихоньку накапливалось в сейфах, авроры никогда не смогут поймать Теодора на чем-то незаконном, потому что он был пароноидально осторожен. Сёстры отлично учились, а глава семьи Гэмп всерьёз рассматривал перспективу брака Иветты и его младшего внука.

Теодор был усыплён мнимой безопасностью. Это было ошибкой. Ему следовало помнить, что беда может прийти безо всякой причины.

После введения этого глупого контроля над совиной почтой Сквозных зеркал было не достать даже за очень высокую цену. К счастью, Симус рассказал им о способе связи, который когда-то использовался в Хогвартсе. Протеевы чары, наложенные на обычный галеон. Просто и гениально. Симус уверял, что это не его идея и только после памятной встречи на борту «Святой Софии» раскрылся:

Это была идея Гермионы!

У Теодора было четыре заколдованных галеона. Один, с как будто откушенным краем, был предназначен для экстренной связи с Драко. Маг хранил его в правом кармане брюк. Галеон для связи с Симусом лежал в левом. Ещё один золотой был спрятан в медальон — знак главы семьи. Теодор потратил несколько часов, обычая маленькую Сабрину перемещать крохотные буквы на ребре монеты. Сестра находилась под присмотром двух домовиков в доме, защищенном заклятьем Доверия, замкнутым на самом Теодоре. Но мало ли что могло случиться. И, наконец, четвёртый галеон, лежал в кармашке для часов. Лорд Нотт давно предпочитал луковице маггловские часовые браслеты, но жилеты и сюртуки ему продолжали кроить по старому образцу.

Именно четвёртая монета внезапно нагрелась, когда Теодор Нотт вёл беседу с почтенным магглом по фамилии Криви, владельцем небольшой молочной фермы. Отец двух магглорожденных волшебников был привычен к разного рода странностям. Да и цены у него были вполне приемлемыми.

Когда поступил сигнал, беседу пришлось сворачивать и срочно искать место для аппарации. Из всех монет именно этот галеон был самым, что ни наесть секретным и срочным.

Аппарация привела Теодора в заросший бурьяном сад маленького домика на окраине маленького городка. В радиусе тридцати миль не было ни одного волшебника, а кусты бузины и темнота надёжно защищали от внимания соседей-простецов. При перемещении колдун угодил прямо в заросли крапивы и, поминая всех демонов, выбирался из них минут пять. Ограничения на аппарацию сняли недавно, и переноситься точно в заданную точку Теодор еще не наловчился. Это дело опыта.

Об этом домике не знал никто. Теодор взял в его аренду на несколько лет у старой магглы. При этом использовал чужие документы, вытащенные верным домовиком из кармана какого-то маггла. Когда дело касалось благополучия хозяев, мораль у домовых эльфов была гибче резинового шнура. На самом доме не было никаких чар, а внутри практически не творилась сильная волшба. Тео посчитал, что нельзя лишний раз привлекать внимание Министерства Магии к местности, по документам заселённой исключительно простецами.

В тесной маленькой прихожей его встретил запах лекарственных зелий и полная пожилая колдунья в светло-зелёной мантии.

Лорд Нотт, — голос ведуньи и целительницы дрогнул. — Я не могла сообщить вам раньше…  Она…

Где Иветта? — тихо спросил Теодор.

В спальне. Всё так быстро… . О, Мерлин, я ничего не могла сделать, лорд Нотт! Потеря крови…  Лорд Нотт!

Отодвинув ведьму с дороги, Теодор вошел в самую большую комнату дома. Когда-то здесь была гостиная. После вселения новых жильцов её единственную в доме отремонтировали и обставили удобной красивой мебелью. Волшебник не пожалел и распотрошил лучшие покои Дома-На-Холме. Сейчас в спальне пахло кровью и смертью.

На широкой кровати, не прикрытая ничем, лежала юная девушка. Иветта Нотт пятнадцати лет от роду, которую родственники и друзья семьи всегда называли Птичкой. Она, в самом деле, внешне напоминала маленькую осторожную пичужку своими порывистыми движениями и привычкой склонять голову к левому плечу, словно прислушиваясь к чему-то. Теодор помнил, как родители долго пытались отучить Иви от этого. Лет с пяти, кажется. Но безуспешно.

От матери Птичке досталась не яркая красота и тёмно-синие глаза. А от отца густые волосы цвета бумажного пепла. Привлекательная девушка, но не поражающая людское воображение. Среди магглов таких тысячи. Да и среди волшебников хватает.