Gamma - Цели и средства
— В Дурмштранге, как и в каждой школе, чужаков не любят, – говорил Игорь, – но у тебя прекрасные рекомендации. Кроме того, здесь знают, с каким предубеждением в Британии относятся к некоторым волшебным практикам… называют их черной магией и темными искусствами. Так что у молодого человека из приличной семьи и с хорошими знакомствами есть едва ли не единственная возможность углубить знания и отшлифовать навыки. Кстати, директор говорит по–английски. Вот сюда проходи…
За кованой дверью было чуть теплее, чем на улице. Теперь понятно, что меховая форма – не причуда.
— Идем, устрою тебя в личных покоях, потом встреча с директором. Замерз?
— Ничего, нормально, – Северус шмыгнул носом и перехватил ручку уменьшенного чемодана. – А ты какой колледж закончил?
Игорь обернулся и посмотрел, будто пытался понять, не шутит ли Северус.
— Мужской.
— У нас не раздельное обучение, – пробормотал Северус.
— Знаю. Но ты же не будешь спорить, что волшебник либо выбирает свой путь, либо умеет всего понемножку и ничего толком. Я брал пару женских курсов на последнем году обучения, даже сдал на «хорошо», но все равно не лезу в погодную магию.
Он открыл очередную дверь – и за ней наконец‑то было тепло. Согревающие заклинания по углам, удивленно определил Северус. В камине лежали остывшие угли.
— Огонь только для магии, – Игорь перехватил его удивленный взгляд. – Говорят, из Шоломонарии притащили правило, там ведь драконы были.
— Шоломонария – это что?
— Хватит мне выбалтывать секреты, – Игорь свел брови с притворной серьезностью. – Должны же у меня остаться какие‑то козыри? Узнаешь, когда придет время. Вот, этот угол к твоим услугам, располагайся. И серьезно, не зажигай камин без спросу.
Северус расположился: снял заклинания с багажа, вытащил книги и бумаги, затолкал чемодан под диван.
— Есть хочешь? У директора будет чай.
Северус кивнул, хорошо, мол. Сел, подергал полуоторванную пуговицу на форменной мантии. Игорь шагнул к шкафу.
— Пожалуй, лучше тебе переодеться в местное, чтоб твои гербовые пуговицы глаза не мозолили. Держи.
Северус застегнул красную мантию – кошмар слизеринца, но что поделать, в своей черной форме он будет слишком заметен – и решился.
— Игорь…
Он обернулся от двери.
— Чем я могу помочь? Ну то есть… Ты очень любезен и так много уже сделал для меня…
— Так, – он подошел, усадил Северуса на диван и сел рядом. – Во–первых, больше не задавай таких вопросов. Если в твоих услугах заинтересованы, тебе скажут в свое время. Не волнуйся, зря прикармливать тебя никто не будет. Во–вторых, хочешь предложить услугу – найди возможность сделать это деликатно. Лучше всего сам найди, как стать полезным. И в–третьих, ты скопировал «Огненную книгу»?
Северус кивнул и полез в чемодан за свитком пергамента.
— Я сказал, что она нужна мне для реферата по защите.
— Хорошо. Реферат написал?
— Конечно. Ссылку на книгу поставил. Следы копирующего заклинания затер.
— Молодец.
Игорь развернул пергамент, нахмурился. Провел палочкой вдоль кромки.
— Это вторая копия. А первая где?
— В сундуке в спальне. Зачарована под травник.
— Умница. Последний штрих – в следующий раз заказчику первую копию, а себе вторую. Чтобы у заказчика не возникало лишних вопросов.
Он спрятал свиток в ящик стола.
— Ну что, идем? Думаю, директор уже готов нас принять.
Директор… Северус вспомнил статью – летний перевод, еще специально обратил внимание на имя.
— Господин Тодор Крам, верно?
— Крум, князюшка. «Крам» – это «товар», – вздохнул Игорь. – А Крум не продается.
Восьмая заповедь драконолога. Фильтруй кровь, воду и базар
…где кабак ваш волшебный. Случайно, не воображай. Слышал, двое пацанов ругали какого‑то Снейпа, не тебя? У вас там война вроде кончилась, ты хоть живой? А впрочем, мне какое…
(из никогда не написанного)Почему над картотекой висела слоновья голова, Драко не знал. Спрашивал у Лавгуда, но тот только выдержал паузу в своей любимой манере, потом поморгал и заговорил о другом. Луна пожала плечами:
— Это Раджа, он всегда тут был. Но можешь написать про него, если хочешь.
Это означало: «можешь сочинить историю сам». Драко даже начал. Раскопал, например, что у слонов отличная память – потому и картотека?.. Дописать бы: у него неплохо получалось вписывать в фантастические истории о несуществующих монстрах и явлениях интересные и «настоящие» вещи. Начало получаться еще до того, как он понял: Лавгуд так и пишет, к этому его и вели три года. Впрочем, потом закрутилось, забылось, стало не до того.
Раджа взъерошил ему волосы и дунул в ухо, когда он начал рыться в облупившихся зеленых ящиках.
— Извини, друг, не до тебя, – отмахнулся Драко.
В другой раз он сунул бы ему кусочек сахара или морковки: картотека непостижимым образом радовалась мелким подаркам, но сегодня надо было быстро – пока Лавгуд на закупках – отыскать нужное.
Сорок дней – говорила книга. И почти две недели уже прошли. До четырнадцатого февраля оставалось меньше месяца – чтобы раздобыть все, чего требовал Обмен.
Он проглядел свой список, задал поисковые фразы. Ящики выдвинулись, зашуршали листками и цветными наклейками–метками. Фиолетовые – Лавгуда («А вот еще…», «Ну вы подумайте!», «Про бумагу»), синие – Луны («Интересное», «Пусечки», «Любимое», «Про друзей»), зеленые – его собственные («Материалы к статье о келпи», «Интервью 4 августа», «Не забыть!»). Были еще розовые – немного и старые. Наверное, матери Луны. Слова на розовых метках давно стерлись.
Первой попалась карточка с синей меткой. «Про друзей», ну конечно: «Я спросила про камень, Гарри промолчал». Еще бы не промолчал… Выдержки из прессы утверждали, что Поттер воскрешал камнем друзей, – чушь… Но если и искать, то, видимо, у Поттера. Ладно, сложное пока отложим.
«Простое», впрочем, тоже было – впору опустить руки. Впрочем, сдаваться он не собирался…
14 апреля 2000 года, утро…На третий месяц поисков он понял, что «нет» – это вежливый ответ. Через полгода впору было бы начать биться в истерике, если бы не семья. Малфои могут плакать, могут отступать, могут кусать губы до крови – но Малфои не сдаются. Никогда. Ни за что. Это последний рубеж, который он для себя определил. Поэтому каждое утро он аппарировал на почту и покупал – по дешевке – пару вчерашних газет. Потом садился: на скамейке в парке, если было тепло, или в почтовом отделении, если шел дождь, – и начинал просматривать объявления. На скамейке лучше: там можно прикрыться газетой и вытащить сверток с бутербродами.
