Маргарет Уэйс - Драконы Повелительницы Небес
Китиара от души рассмеялась. Она с удовольствием подкрепилась, съев хороший ужин, который жрец взял в дорогу, и, вскочив на коня, поскакала на север. Одну трудность она преодолела.
К несчастью, у нее теперь было достаточно времени подумать о смертельной опасности, ожидавшей ее впереди.
11
Ледяной топор. Погоня
План Лораны вызвал много споров. Рыцари высказывались против, друзья Лораны — за, Харальд, хотя и сомневался, явно был заинтересован. Всю ночь и следующий день они обсуждали эту идею. Постепенно Харальд стал склоняться к смелому плану, главным образом потому, что его одобрил Раггарт Старший, и отчасти потому, что Дерек был против. Дерек заявил, что ни один воин не пойдет в битву, вооружившись лишь верой в Богов, которые если и существуют, то бывают очень ненадежны. Он не собирался принимать участие в подобной авантюре.
Бриан вынужден был согласиться с товарищем. План Лораны был очень оригинальным, но его успех зависел от милости Богов, и даже Элистан не мог дать гарантии, что Боги поддержат их в этой битве.
— Ты готов рисковать жизнью, потому что веришь, что Боги, может быть, тебя поддержат, — указал Эран, вежливо предложив свою флягу всем по кругу, прежде чем сделать глоток.
— Я не говорил этого. Я сказал, что верю: Боги нам помогут, — ответил Элистан.
— Но затем ты сказал, что не можешь этого обещать, — добродушно возразил Длинный Лук.
— Я никогда не осмелюсь говорить за Богов, — пояснил жрец. — Я могу смиренно молить их о помощи, и если мое желание согласуется с их волей, они окажут ее, если же нет — я приму их решение, ведь они знают лучше, что для меня благо.
Эран рассмеялся:
— Значит, Боги в беспроигрышной позиции. Если они помогут, в них будут верить, если откажут в помощи, ты подыщешь им извинение.
— Я попробую объяснить, — сказал Элистан, улыбаясь. — Ты говорил, что у тебя есть любимый племянник, которому сейчас пять лет. Допустим, этот ребенок попросил поиграть с твоим мечом. Дашь ли ты ему то, о чем он просит?
— Разумеется, нет, — сказал Эран.
— Ты очень любишь племянника, ты желаешь ему счастья — и все же откажешь ему. Почему?
— Потому что он ребенок. Для него меч — игрушка. Он еще мал и не понимает, какую опасность таит оружие для него и для окружающих. — Эран усмехнулся. — Я понял, что ты хочешь сказать, господин. Ты считаешь, что на этом основании Боги не выполняют все наши просьбы. Мы можем искромсать себя на мелкие кусочки.
— Исполнять любые наши желания — все равно, что давать меч в руки несмышленому ребенку. Мы не знаем божественного плана и того, насколько вписываются в него наши действия, однако верим, что Богам ведомы наши истинные потребности. Мы принимаем их волю и движемся вперед.
Эран поразмыслил над этим, сдобрив добрым глотком из своей фляги, и все же покачал головой.
— А ты веришь в этих Богов? — спросил он у Стурма.
— Да, — ответил Светлый Меч.
— И ты полагаешь, они знают, что для тебя лучше?
— У меня есть доказательство, — сказал Стурм. — Когда мы в Торбардине искали Молот Хараса, я молил Богов даровать его мне. Я хотел заполучить священный Молот, чтобы выковать легендарные Драконьи Копья. Во всяком случае, так я говорил себе. Я был очень зол на Богов, которые решили вернуть его гномам.
— Ты все еще злишься! — вставил Флинт, качая головой. Стурм виновато улыбнулся:
— Может, и так. До сегодняшнего дня я не понял, почему Боги оставили Молот в королевстве гномов, когда он жизненно необходим нам здесь. Зато я хорошо знаю, почему Боги не отдали его мне. Я осознал, что хотел завладеть Молотом не столько ради блага человечества, сколько ради собственной славы. К моему стыду, я даже вступил в бесчестный сговор, чтобы подменить Молот и забрать себе настоящий.
Осознав, что я наделал, я стал молить Богов о прощении. Мне хочется верить, что я использовал бы Молот в благих целях, однако не могу за это поручиться. Если я мог опуститься так низко ради того, чтобы заполучить его, вероятно, пал бы еще ниже. Боги не исполнили моего желания. Зато они наделили меня более ценным даром — знанием, себя самого и своих слабых сторон. Каждый день я работаю над тем, чтобы искоренить свои недостатки, и, надеюсь, с помощью Богов и друзей становлюсь лучше.
Пока Стурм говорил, Бриан то и дело поглядывал на Дерека, особенно когда речь зашла о личной славе. Но Дерек не слушал. Он по-прежнему спорил с вождем, пытаясь склонить Харальда принять его план. Может, и к лучшему. Дерек и так был не слишком высокого мнения о Стурме, а если бы услышал подобные признания, то его мнение и вовсе опустилось бы ниже уровня моря.
Эран продолжал расспрашивать Элистана о Богах, об их именах, о том, чем Мишакаль отличается от Чизлев, о Богах Равновесия, о которых говорила Лиллит, и о том, как поддерживается баланс в мире. Он внимательно слушал ответы жреца, хотя Бриан и полагал, что интерес Эрана чисто умозрительный. Гром не мог себе представить, чтобы такой циник, как Длинный Лук, ударился в религию.
Тут Дерек возвысил голос, и все разговоры прекратились.
— Вы собираетесь поставить успех моей миссии в зависимость от бредней двух стариков и выдумок глупой девчонки?! Вы сошли с ума!
Харальд поднялся и посмотрел на Хранителя Венца сверху вниз:
— Сошел я с ума или нет, но, если ты хочешь, чтобы мои люди штурмовали Ледяной Замок, они будут делать это согласно моему плану, вернее, плану эльфийской женщины. Завтра на рассвете.
Вождь вышел. Дерек был взбешен, однако совершенно бессилен изменить ситуацию. Он должен был или принять предложение, или отправиться домой ни с чем.
Бриан тихонько вздохнул. В его голове мелькнула непрошеная мысль: никто ничего не знает об Оке. Что, если оно окажется вещью, созданной силами Зла? Неужели Дерек все равно доставит его в Соламнию, чтобы воплотить свои честолюбивые мечты? Грома охватило скверное предчувствие, что именно так Хранитель Венца и поступит.
Бриан посмотрел на Стурма, человека, открыто говорившего о своих промахах и недостатках. Дерек, Рыцарь Розы, испытанный во многих сражениях, совершенно уверенный в себе, считал неприемлемым признавать ошибки и отказывался считаться со слабостями.
„Вы уверены, что он рыцарь?“ — спросил кендер. Во многих отношениях Стурм Светлый Меч был более достоин рыцарского звания, чем непогрешимый Дерек Хранитель Венца. Стурм изо дня в день старался жить в соответствии с высокими идеалами Рыцарства. Он отправился в это путешествие не для того, чтобы отыскать Око Дракона, а потому, что Дерек потащил за собой кендера, и Стурм не смог бросить друга. Бриан прекрасно сознавал, что Дерек не задумываясь принес бы кендера, ледяной народ, всех и каждого, включая своих друзей, в жертву своему тщеславию. Дерек сказал бы (и, вероятно, искренне), что сделал это ради блага человечества, но Бриан опасался, что делалось все это только ради блага самого Дерека.
