Тимур Вычужанин - Бастард
— Лина, ты же понимаешь, что нам нужно это узнать, — мягко начал Рилиан, но тут же прервался, когда его сестра подняла голову, и он посмотрел ей в глаза. Уразумел, что девушка расскажет всё сама.
— Он почти ничего не рассказал мне о нём. Он мало говорил со мной, но я точно знаю, что с ним происходило так же, как сейчас с твоим другом, Рилиан. Этот артефакт будет возвращаться до тех пор, пока сам не решит, что пора искать себе нового хозяина или пока не почувствует близкую смерть старого владельца. Он и к нему возвращался множество раз, несмотря на все попытки избавиться от артефакта, часто при этом оставляя за собой трупы и кровь, — Лина сжала свои изящные ручки в кулачки, сглотнула, будто бы ей приходилось силой выталкивать слова из горла, она чувствовала невероятно тонко для человека, ей было жалко тех людей, что погибли из-за обруча на моей голове, хоть она и не знала ни одного из них, — он рассказал мне, что нашёл его где-то в пещерах Срединных Гор. Говорил о плохом предчувствии, которого он не послушался, за что и поплатился. Думал, что это просто красивая вещица, но вскоре понял, что это не так.
— Как забавно, какая ирония и цикличность! — я горько усмехнулся. — Я думал точно так же, хотя во мне и жило то самое предчувствие беды. Но не только оно предостерегало меня. Мой друг эльф мне тоже говорил, чтобы я не надевал его, а он маг, но я всё равно не послушался. Вот и мне теперь придётся так же, противные ошибки прошлого снова возвращаются, наверное, мы никогда не научимся учиться на них, — я поморщился, будто бы только что мне дали самый кислый лимон из тех, что я когда-либо пробовал, хоть никогда и не брал в рот эти жёлтые фрукты с юга, — но прости, что я тебя прервал, Лина. Пожалуйста, продолжай, нам нужно знать ещё больше.
— Нет, ничего страшного. К тому же, я почти закончила. Ничего больше я не знаю, но всё же он поведал мне одно из его свойств. Оно заключается в том, что человек, которого обруч выбрал хозяином, живёт очень долго. Даже дольше человеческих магов и гномов. В этом и состоит его главное проклятие, в купе с тем, что предмет постоянно возвращается к владельцу. Думаю, тот человек был очень и очень старым, это было видно по его глазам, но не мог умереть, даже когда ему не удалось освободить свою страну, когда все его друзья и близкие погибли. Когда он остался один во всём мире, не принадлежащий ни одному народу, не живущий ни в одном из домов, не исповедующий ни одну из религий. Вечно живущий скиталец, которому опостылела жизнь. Мне жаль, — немного погодя, добавила она и взглянула на меня.
Её полный искренней заботы и жалости взгляд что-то кольнул у меня внутри. Я поспешил отвернуться обратно к окну, не столько поражённый рассказом, сколько не желая смотреть на эту чистую и добрую девушку. Мне почему-то было стыдно перед ней из-за этого взгляда, которым она меня одарила. Стыдно, потому что я знал, что не заслуживаю его, что я не уместен здесь со своим извечным сарказмом, категоричностью, жаждой знать всё о незнакомых мне людях, навязчивым любопытством и состязательным духом. Может, кому-то это и покажется глупым, но мне всё равно, потому что я знал, что действительно не по праву достался мне этот взгляд. Рилиан стоял. Его глаза бегали из стороны в сторону. Молодой паладин не знал, что сказать в ответ на ту судьбу, которую предрекла мне со слов Лучника из Хароса его сестра. Но эту затянувшуюся паузу нужно было прервать, наконец, потому что помолчать всегда успеется, а кое-что для себя я ещё не уяснил.
— Что же, вечная жизнь и замороженность во времени это не так уж и плохо, — развернувшись снова лицом к своим собеседникам, пожал плечами я, — за такую долгую жизнь можно многое узнать, увидеть и понять, а там, глядишь я и сам надоем этой вещице. Так что не стоит пока строить наперёд грустные предположения и рисовать в своём воображении пессимистичные картины из моего предполагаемого будущего. В нём может быть всё далеко не так печально, как вам кажется, поэтому вернёмся пока в близкое нам настоящее. Мне интересно, почему вы решили вдруг завести со мной этот разговор. Не буду строить из себя дурака и врать. Я ждал его, но ничего в этом мире не происходит просто так, поэтому должен был появиться повод.
— Мы тоже не будем врать. Подпишем, так сказать, негласное соглашение о полной правдивости, — Рилиан улыбнулся, без слов благодаря меня за то, что разорвал тишину своими словами, — и причина эта заключается в том, что нам нужен этот обруч. Вернее, он нужен мне.
— Что? — я поднял брови, вот такой новости я никак не ожидал.
— У меня нет времени тебе объяснять. Это займёт слишком много времени. Думаю, нам стоит поговорить в пути.
— В пути? Ты, наконец, уезжаешь?
— Да, именно так и есть. Отправлюсь прямо сейчас. Наших коней уже седлают.
— И куда же мы отправляемся, позволь узнать?
— В Даргост, там нас будут ждать.
— И кто же?
— Я говорю, нет времени. Всё в пути. К тому же, нам нужно будет встретить ещё одну личность, которая разделит с нами дорогу к южным болотам.
— Хоть кто эта…личность? — я вышел из комнаты вслед за Рилианом.
— О, как же много ты задаёшь вопросов! — воскликнул юноша. — Но на это я могу тебе ответить с лёгкостью. Ты знаешь его. Это эльф. Нартаниэль, ты много говорил о нём. А теперь иди и переодевайся в походную одежду. Путь предстоит неблизкий, а спешить нужно изо всех сил.
Что же, хорошая новость всё-таки была. Я снова повидаюсь со своим другом.
* * *Мы выехали из замка и уже час неслись от него галопом, будто не только мне, но и Рилиану тоже до колик в животе надоела безмятежность семейного гнезда под неустанной родительской опекой. Лошади хрипели, их бока покрылись соляным налётом испарившегося на солнце пота, казалось, вот-вот у них изо рта пойдёт пена. Я не понимал, зачем он так рискует, ведь такая дикая скачка в очень скором времени грозила нам тем, что мы останемся без лошадей на безлюдье, а на большую дорогу, где можно натолкнуться на странствующего торговца, мы пешим ходом отсюда попадём только дня через два (да-да, баронский замок стоял в самом настоящем захолустье, даже ближайшие деревни, которые принадлежали Танруду и его семье, не находились прямо под стенами, как это обычно бывает). Таким образом, мы потеряем время, довольно много времени, которым, судя по этому бешеному началу нашего путешествия, мой друг очень и очень дорожил. И я уже хотел было ему об этом напомнить, осадить юного разгорячившегося через чур паладина, но этого не потребовалось, он и сам опомнился, когда лошадь под ним протяжно захрапела и начала прихрамывать, всё чаще спотыкаясь на не слишком ровной дороге, которая, тем не менее, была единственным выходом из замка во внешний «большой» мир. Лошадь пошла рысью, чему обрадовалась и сама скотина и я, ибо к галопу я был не слишком привычным, предпочитая немного опоздать то тут, то там, чем отбивать себе зад на бесконечных кочках, колдобинах, ямах и неровностях, которые все мои «бравые скакуны» почему-то норовили именно перепрыгнуть, а не обогнуть, как это делают все их нормальные собратья. Я поравнялся с Рилианом, который вырвался немного вперёд. Молодой паладин запыхался, на его щеках выступил румянец, будто несла в диком галопе не лошадь его, а совсем наоборот, но, несмотря на это, он счастливо улыбался тому, что, наконец, снова оказался на такой желанной свободе, далеко от людей, среди природы, что снова перед ним стоит какая-то наверняка важная цель, от которой, может, будут даже зависеть жизни людей. Но именно такую важную деталь, как цель его задания и то, почему он перед этим начал расспрашивать меня об обруче, Рилиан решил пока утаивать от меня, отделываясь какими-то жалкими отмазками, вроде «потом поговорим», когда мы только готовились в путь, а потом у меня просто-напросто уже не было возможности его спросить хоть о чём-то, ибо при даже малейшей попытке это сделать, я рисковал наесться до отвала мухами и прочей мелкой насекомовидной живностью ещё даже до того, как придёт время настоящего обеда. Благо, припасов с собой Рилиан и я взяли довольно много, что, скорее всего, объяснялось очень просто: мой друг вовсе не собирался нигде останавливаться, чтобы пополнить запасы провизии или ещё чего, поэтому и взял с собой всё необходимое для дальнего странствия. Но теперь у меня представилась прекрасная возможность с ним поговорить обо всём, узнать всё то, что мне хотелось узнать. Вряд ли ему сейчас бы удалось сбежать от этого разговора, а если и удалось бы, то ненадолго, потому что лошадь его выдержала бы галоп ещё недолго, а там я бы неспешной рысью догнал его. В общем, во всех возможных вариантах и сценариях развития событий я получал ту информацию, которая была мне нужна. Я просто обожал такие расклады, они доставляли мне несказанное удовольствие, заставляя думать, будто я настолько умён, что мог выстраивать такой мат, не прилагая к этому даже видимых усилий. Главное в этом было не слишком переусердствовать именно с обожанием, ибо это было слишком рискованно, могло расслабить меня больше, чем то было нужно и допустимо, дав чудесный шанс всем моим злопыхателям и, конечно же, тому, кто попал в такую чудесную выстроенную по чистой случайности ловушку. О, да, верно, такие моменты были не более чем вовремя возвратившейся мне хорошей кармой, потому как без нужных планов, анализа и вычислений невозможно было подстроить такое чудесное положение дел в данной игре.
