Маргарет Уэйс - Второе поколение
Гил знал, что его отец сделал бы в подобной ситуации. Танис сглотнул бы, а потом ударил Рашаса посильнее. Но это ничего не решит, только ухудшит положение. Гил знал, что бы сделала его мать.
Вздохнув, Гил придал своему лицу спокойное и хладнокровное выражение, которое не выдавало его мыслей, — такое выражение он не раз видел у матери.
— Я благодарю тебя за заботу, сенатор. Рашас кивнул, потом продолжал льстиво:
— Члены Талас-Энтии очень хотят встретиться с тобой, принц Гилтас. Они просили меня привести тебя на сегодняшнее собрание, вот я и вернулся раньше. Меня послали за тобой, чтобы привести в палату Сената. Ты не находишь, что это произошло как нельзя более кстати? Боги, без сомнения, на моей стороне.
«По крайней мере, один Бог, — мрачно подумал Гил.— Или, лучше сказать, Богиня».
— Но ты неважно выглядишь. — Рашас так и светился доброжелательной заботой. — И неудивительно. Тебе угрожала серьезная опасность со стороны той страшной женщины. — Он понизил голос. — Говорят, что она ведьма. Нет-нет, не надо ничего говорить, мой принц. Я передам твои извинения Сенату.
— Да, пожалуйста, сенатор, — ответил Гил. Он тоже умеет играть в эту игру. Хорошо бы только более глубоко разбираться в правилах.
Рашас поклонился:
— Спи спокойно, принц Гилтас, завтра предстоит тяжелый день. Не каждый день в жизни происходят коронации.
Сенатор жестом подозвал одного из эльфов Кагонести.
— Проводи его высочество в новую комнату, подальше от ведьмы. И присмотри, чтобы его не беспокоили ночью.
Глава одиннадцатая
Полночи Гил пролежал в постели без сна, строя планы на завтрашнее утро. Когда его отвели в новую комнату, он подумал, что зря они с Эльханой волновались. Теперь юноша знал, что делать в сложившейся ситуации. Все оказалось крайне просто. Жаль, нельзя сказать Эльхане, что ей нечего бояться.
Гил мысленно отрепетировал, что скажет Рашасу. Затем тревога улеглась и молодой человек заснул.
Его разбудил стук в дверь. Гил сел на кровати и посмотрел в окно.
Все еще темно.
Охранник-Кагонести открыл дверь, пропуская трех служанок. Одна из них несла большую чашу ароматной розовой воды, в которой плавали яркие оранжевые цветы. У другой в руках были лампа и поднос с едой. Третья очень осторожно несла желтые одежды, ниспадавшие с ее рук.
Девушка-Кагонести с подносом в руках была очень молода, не старше Гила. И к тому же необычайно красива. В отличие от старших эльфов, ее кожа не была раскрашена[4]: может быть, это было делом вкуса, а может, древний обычай постепенно умер у молодых. Как у всех Кагонести, у девушки была смуглая загорелая кожа, волосы отливали золотом. Огромные карие глаза отражали пламя лампы. Девушка, робко улыбнувшись Гилу, поставила поднос на столик рядом с кроватью.
Не подумав, Гилтас ответил ей улыбкой и потом ужасно засмущался, когда две старшие женщины рассмеялись и сказали что-то на своем языке. Девушка залилась румянцем и поспешно отскочила от постели юноши.
— Ешь. Умывайся. Одевайся, — сказала одна из старших женщин, сдабривая свой скверный квалинестийский бурной жестикуляцией. — Хозяин скоро будет с тобой. До восхода солнца.
— Я хочу увидеть королеву Эльхану, — твердо сказал Гил, пытаясь говорить с достоинством. Он был как в ловушке на этой кровати, окруженной женщинами.
Эльфийка скосила глаза на охранника, стоящего у дверей. Тот нахмурился, отрывисто рявкнул какую-то команду, и три служанки поспешили выйти из комнаты.
— Я хочу... — громко начал Гил, но охранник просто захлопнул дверь, пробурчав что-то под нос.
Гил тяжело вздохнул. Скоро он предстанет перед Рашасом. Все утро юноша снова и снова повторял свою речь, заготовленную для сенатора. Едва взглянув на желтую тунику — церемониальную одежду Беседующего-с-Солнцами и Звездами, Гил быстро натянул ту одежду, в которой путешествовал, носил в Квалинести и собирался носить дома.
Дом! От этой мысли у Гила на глазах появились слезы. Как бы ему хотелось вернуться туда опять! Его взгляд упал на поднос с едой, и Гил вспомнил милую девушку, которая принесла этот поднос, вспомнил ее глаза и улыбку.
Что ж, может, он пробудет вдали от дома недолго. А потом вернется туда, когда все это кончится, когда Эльхана и Портиос опять станут полноправными правителями. А в следующий раз Гил придет сюда уже с родителями.
Он попробовал съесть завтрак, но ничего не смог проглотить. Тогда Гил сел на кровать и стал нетерпеливо ожидать Рашаса.
На оконной раме сверкнул розоватый отблеск. Тут же Гил услышал шаги, и сенатор Рашас вошел в комнату. Он вошел без стука, и было видно, что он торопится. Взгляд Рашаса упал сперва на тунику Беседующего, одиноко лежавшую на кровати Гила, потом на самого юношу.
Гил встал почтительно, но не кротко.
— Что это? — удивленно воскликнул Рашас. — Разве женщины не сказали тебе?.. Проклятие, эти варвары никогда ничего не могут сделать как следует. Тебе надо облачиться в одежду Беседующего, принц Гилтас. Наверное, ты неправильно понял...
— Я все правильно понял, сенатор, — произнес Гил. Его руки похолодели, во рту пересохло, и Гил боялся, что голос может сорваться, испортив его подготовленную речь. Но теперь этому не поможешь. Надо продолжать и постараться сделать все как можно лучше. Надо попытаться исправить те глупости, которые он натворил.
— Я не собираюсь становиться Беседующим, сенатор. Я отказываюсь давать клятву.
Гил остановился, ожидая, что Рашас начнет спорить, смеяться над ним, увещевать или умолять его. Но Рашас молчал. С непроницаемым лицом он скрестил руки на груди, ожидая, что еще скажет Гил.
Юноша облизал сухие губы.
— Наверное, сенатор, ты думаешь, что раз я вырос не в Квалинести, значит, не знаю наследия моего народа, его преданий. Это не так. Мне все известно о церемонии коронации Беседующего-с-Солнцами и Звездами. Мать все мне объяснила. И я знаю, что для этого необходимо кое-что. Беседующий дает клятву только по своей собственной воле.
Гил сделал ударение на последних словах.
Речь вышла проще, чем он хотел. И Гил был настолько поглощен ею, что не смог понять, что реакция Рашаса — или отсутствие видимой реакции — предвещает неприятности.
— Я не дам клятву, — заключил Гил. — И не стану Беседующим. Я не заслужил этой чести.
— Вот в этом ты удивительно прав, — неожиданно сказал Рашас. Его голос был мягким, но в нем клокотала сдерживаемая ярость. — Ты всего лишь высокомерный маленький метис, а твой отец — бастард. Он никогда не узнает имени человека, который зачал его в чреве матери-шлюхи. Надо было изгнать его за этот позор. Я говорил, что так и надо сделать, но Солостаран был мягкосердечным старым глупцом. А взять твою собственную мать! Разве порядочная эльфийка надевает доспехи и едет сражаться, как мужчина? Не сомневаюсь, ей очень нравилось быть окруженной день и ночь большим количеством солдат! Да она не что иное, как маркитантка. Только Полуэльф мог взять ее в жены после того, как она прискучила другим! С такой «достойной» родословной позволить тебе дышать воздухом Квалинести — значит оказать тебе незаслуженную честь, принц Гилтас! — Рашас усмехнулся, когда произносил имя Гила. — И у тебя, о Боги, хватает дерзости отказываться — отказываться! — стать Беседующим! Да ты должен стоять передо мной на коленях и плакать от счастья, что я вытащу тебя из грязи и возвеличу!
