Ксения Чайкова - Ее зовут Тень
Вонато задумчиво покосилась туда-сюда огромными кроваво-красными глазищами с узкими, бездонными щелочками зрачков, потом взлетела, насколько позволяла цепочка-поводок, и тихо заклекотала, явно сообщая своей хозяйке какую-то важную информацию.
— Отлично! — возрадовалась храна, внимательно выслушав демона. — Чессин вон в той стороне. Торин, ты все помнишь?
— Да, — послушно отозвался Лорранский, понимая, что затея Тени нравится ему с каждой секундой все меньше и меньше.
— Старайся не бросаться в глаза, но будь неподалеку, мало ли что, — на всякий случай напомнила храна и, махнув на прощание рукой, медленно двинулась в сторону столов, ломящихся от изысканных угощений, возле которых герцог Бельдерский вел неспешную беседу с одним из гостей. Торин, выждав на всякий случай пару минут, быстро зашагал следом.
Тень действовала очень четко и профессионально. Ну кто бы мог заподозрить в этой нежной красавице девицу, уже четыре раза проехавшую по перевалу Холодных гор, завалившую ледяного элементаля, на спор выпившую яда, прибившую Мрак знает сколько мужчин и отразившую несколько мощных заклинаний?! Гости и хозяева бала видели лишь очаровательную молодую леди, которой очень, ну просто очень понравился хозяин поместья, герцог Бель-дерский. Торин не уставал поражаться женскому коварству и ледяной расчетливости в самых щекотливых делах. Ему, если честно, было очень любопытно: каким способом Тень постарается привлечь к себе внимание жертвы? Ведь они уже знакомы, а значит, вариант внезапно вспыхнувшего влечения не пройдет.
Но Тень и не собиралась разыгрывать неистовую страсть. Она неторопливо скользнула впритирку к беседующим мужчинам, как бы просто проходя мимо. И в самый пиковый момент, уже почти миновав на мгновение примолкнувших собеседников, уронила на пол веер. Галантный герцог мигом наклонился и поднял изящную вещичку. И, уже распрямляя спину, почти носом уткнулся в декольте слегка присевшей будто бы за веером Тени.
— Как вы любезны, герцог. Прошу прощения, что помешала вашей беседе, — сладко промурлыкала храна, не торопясь выпрямляться и продолжая демонстрировать во всей красе глубокий вырез платья, кокетливо отделанный тончайшими кружевами и шелковыми лентами.
— Не стоит благодарности, прекрасная Заньята, — с трудом отводя взгляд, отозвался Чессин, вручая девушке веер. Она его приняла, раскрыла и начала небрежно обмахиваться, но уходить не спешила. Когда молчание стало совсем натянутым, она все же сделала один шаг в сторону, но была тут же задержана встрепенувшимся Бельдерским: — Мы тут о поэзии беседовали. Позволит ли обворожительная Заньята узнать ее мнение о стихах Демирна?
— Право, вы мне льстите! — пропела девушка, с готовностью останавливаясь и вновь поворачиваясь к мужчинам. — Но не представите ли вы вашего благородного собеседника?
— Охотно! Барон Шэллент, Урго, — мило улыбнулся Чессин. — А это миледи Заньята Верейская… э-э-э…
— Я сопровождаю милорда Торина Лорранского в его путешествии. Мы приходимся друг другу дальними родственниками и решили навестить дядюшку, живущего в окрестностях Меритауна, — с готовностью пришла на по-мошь растерявшемуся Чессшгу Тень, кокетливо дотрагиваясь уголком веера до щеки и лучезарно улыбаясь. — А стихи Демирна не за обиду будет принято лордами, мне кажутся несколько скучноватыми и слишком заумными. Я предпочитаю сонеты Хэленнона…
— А, вроде этого, да? «Закат покрыл твои щеки румянцем, но нет ни кровинки в лице. Ну, милый, попробуй подняться! Без жизни лежишь на земле»… — вполголоса продекламировал начало одного из сонетов Чессин, не обращая внимания на брезгливую мину на лице барона. Торин был с ним солидарен — и впрямь, представить более бестолковые и слащавые стишата очень трудно, практически невозможно. Тень, внимательно выслушав чтение, восторженно захлопала в ладоши:
— Да-да, милорд, именно! Хэленнон так тонко понимает девичью душу, все сомнения и тревоги нежного сердца! Я часто перечитываю его сонеты и каждый раз не могу удержаться от слез!
— Вы правы, мне его стихи тоже весьма по душе, — снисходительно улыбнулся Бельдерский, видимо имевший об упомянутом поэте далеко не лучшее мнение, но решивший потакать хорошенькой дурочке.
Стихийно возникшая симпатия на фоне общей любви к поэзии крепла и ширилась прямо на глазах. Через минуту Тень и Чессин, позабыв о не разделяющем их литературных предпочтений бароне Шэлленте, уже кружились в стремительном вальсе, и герцог что-то нашептывал на ушко зардевшейся девушке. Храна опускала глаза, глупо хихикала и даже позволила вонато вольно летать по залу, чтобы та не мешала конструктивному диалогу с хозяином поместья.
Парочка как раз проносилась мимо застывшего Торина, когда Тень наклонилась к своему кавалеру и довольно громко сказала:
— Ах, как же здесь душно! Я, кажется, сейчас упаду в обморок вам на руки, герцог!
— Сделайте одолжение! — засмеялся Чессин, предусмотрительно подставляя руки. — Счастлив буду поддержать такую красавицу! Но если вам и впрямь нехорошо, может, выйдем в сад и прогуляемся?
— Только вы, я и луна! Ах, как романтично! — взвизгнула Тень. Глаза ее на мгновение помутились, и Тори н понял, что девушка ведет мысленный диалог со своей вонато, рассказывая ей, куда и зачем сейчас отправится. Лорранскому даже показалось, что Чессин заподозрил что-то неладное, но храна быстро сморгнула, и наваждение исчезло. — Но как же вы оставите гостей?
— Да они и не заметят отсутствия хозяина! — ухмыльнулся Бельдерский, как бы невзначай обхватывая девушку за талию.
— Вы рискуете вскружить мне голову, — доверчиво шепнула она, приникая к своему кавалеру и одаривая его весьма откровенной улыбкой.
— Именно этим я и занимаюсь, — признался он, увлекая храну к выходу из зала.
Торин в некотором отдалении последовал за сладкой парочкой. В парке он заметил три стремительных силуэта, бесшумными тенями скользнувших между кустов, и с радостью узнал Зверюгу и Левого с Правым. Значит, парни! на посту.
Герцог выгуливал свою спутницу по самым отдаленным и темным дорожкам парка. Над парочкой на солидной высоте парила вонато, внимательно следящая за маршрутом передвижения своей любимой хозяйки и служившая путеводной вехой для крадущейся по кустам четверки мужчин. Торин, присоединившийся к солдатам, пригибаясь и прячась за живой изгородью, следовал за ними, стараясь не шипеть, если напарывался на сучки или руками случайно попадал в крапиву. Подумать только, как ленивы здешние садовники! Со стороны дорожек вдоль живой изгороди все сорняки выпололи, а вот со стороны газонов — хоть ты плачь! И нет бы подумать, что кротовьи норы нужно либо разравнивать, либо закапывать, либо еще что — в общем, уничтожать всеми доступными способами. А то эдак и ноги недолго в кротовинах переломать!
