Елизавета Абаринова-Кожухова - Искусство наступать на швабру
Вновь забурчало радио:
– К сожалению, табло с результатами вышло из строя – его, уходя, подбил из рогатки Витек Зюпилов. Очевидно, ему не понравились последние предварительные итоги. A, вот сейчас на сцену вышел Председатель Избиркома господин Ананасов-Рябчиков. Интересно, что он сообщит? Ага, обобщенные результаты по тем округам, где подсчет закончился. Пока что Яйцын и Зюпилов идут ноздря в ноздрю.
Степановна приглушила радио, увидев, что Петрович заснул лицом в салат. A Петровичу снился удивительный сон.
СОН ПЕТРОВИЧА
Петровичу приснилась его разлюбезная супруга Алевтина Ивановна. A точнее, последняя с ней встреча, которую его товарищи организовали между побегом из тюрьмы и новым ответственным заданием – ночным визитом к генералу Курскому, стоившим Петровичу нижней конечности.
Местом встречи было избрано вегетарианское кафе "На слонике в сказку" при Кислоярском храме кришнаитов. Ровно в полдень одетый в белый балахон Александр Петрович переступил порог этого заведения, представлявшего собой обширный зал со стенами, пестро расписанными портретами Кришны и прочей экзотикой из Индийской жизни. Взяв кичари, сабджи и баджо, лидер коммунистов уселся за дальним столиком и стал с любопытством оглядывать место, в котором волею судьбы очутился. За столиками сидели люди, одетые в самую обычную одежду, так что Петрович, надеявшийся при помощи балахона затеряться среди завсегдатаев "Слоника", гляделся там как белая ворона. Задумчиво уплетая овощную кашку, Петрович рассматривал стенную роспись и огромный плакат "НE КУШAЙТE ЖИВOТНЫX – ЛЮБИТE ИX!", однако время от времени косил взором на вход, откуда должна была появиться Алевтина Ивановна.
Приятный запах благовоний и неповторимая музыка из кинофильма "Индийская гробница" создавали в помещении атмосферу сладкой истомы, так что Петрович слегка "прибалдел", как выразилась бы Степановна. Его глаза закрылись, и перед мысленным взором поплыли яркие картины. Петрович увидел себя в образе великого Будды, торжественно въезжающего в Кислоярск на белом слоне. Вот он едет по проспекту Кислоярской свободы, а вот народ, одетый в белые одежды, приветствует его, маша оливковыми ветками и красными флажками...
В этот миг Петрович почувствовал на себе чей-то цепкий взгляд. Очнувшись от приятных видений, он едва не обмер – прямо перед Петровичем маячила физиономия его смертельного врага господина Гераклова. Петрович уткнулся лицом в тарелку, но Гераклов глядел вовсе не на него, а на недоеденный яблочный пирожок посреди стола. Краем глаза Петрович узрел, как Гераклов хватил пирожок, сунул его в карман кожаной куртки и степенно отошел к соседнему столику.
Но тут Петрович забыл и про Гераклова, и вообще про все на свете – в кафе вошла Алевтина Ивановна, одетая в пестрое сари. У Петровича дрогнуло сердце – он узнал материал, из которого были сделаны занавески в его квартире...
Алевтина Ивановна непринужденно села за столик в другом конце зала, и супруги вперили друг в друга полные любви и нежности взоры. Как раз в этот миг музыка из "Индийской гробницы" смолкла, и зазвучал неповторимый голос великого буддолюба и кришноведа Бориса Гребенщикова: "Харе Кришна, Харе Рама, Харе Рама, Харе Кришна..."
* * *Ровно в полночь Oтрадин "вырубил" Яшу Кулькова и поставил устройство на передачу.
– Помните, я вам давеча обещал представить доказательства? – пояснил радист. – Сейчас вы их получите... Буревестник, это я, Чайка. Перехожу на прием.
– Чайка, слышу вас хорошо, – отозвался "Буревестник" приятным низким голосом. – Как дела?
– Все идет своим чередом, – ответил радист. – Хотел спросить вашего разрешения, чтобы приступать к решительным действиям.
– Могли и не спрашивать. Ведь вы знаете, что я сторонник самых решительных действий, так что смело приступайте к зачистке.
– Но если я не вернусь...
– Уверен, что вернетесь. A если что случится, то Отечество вас не забудет.
– Благодарю на добром слове, – усмехнулся Oтрадин и отключил рацию. – Надеюсь, вы узнали этот голос? – обернулся он к Грымзину и Cерапионычу. Те молчали, но их лица изображали "немую сцену" из "Ревизора". – Ну что, господа, будем производить "зачистку", или как?
– A нельзя ли как-нибудь без этого самого?.. – заосторожничал Грымзин.
– Нет, похоже, здесь терапии маловато будет, – выдал диагноз Серапионыч. – Тут без хирургического вмешательства не обойдешься. Тем более, что если победит Зюпилов, то они там на острове просто охамеют, а если верх возьмет Яйцын – озвереют.
– Ну что ж, – вздохнул Грымзин, – "зачистка", так "зачистка". Я согласен.
– Тогда мы должны обговорить план во всех подробностях, – сказал радист. – Но только слово "зачистка" мне не нравится, непоэтичное оно какое-то. Предлагаю назвать ее операцией "Троянский конь". И прежде всего надо решить, кто поплывет на остров. Ясно, что нам втроем не справиться, нужно искать союзников...
* * *Когда Серебряков очнулся от сладостного сна, "Спидола" выдавала очередную сводку по выборам:
– Подсчитано около трех четвертей бюллетеней, и пока что с очень небольшим перевесом лидирует нынешний Президент. Похоже, сбывается прогноз, что исход голосования может решить голос каждого избирателя.
– Все равно сфальсифицируют, – презрительно бросила Степановна.
– Будем брать власть силой оружия! – заявил Лукич.
– Вперрред, на борррьбу! – высказался и Гриша.
– Тише, товарищи, – попросил Петрович. – Тут новые данные.
–Подсчитаны голоса в неперспективной деревне Кукушкино, – продолжало радио. – Голоса трех пенсионерок, жительниц этого населенного пункта, разделились поровну...
– Как это, поровну? – удивился из своего угла Гераклов.
– Один голос получил Яйцын, один – Зюпилов, а третий бюллетень был признан недействительным, – невозмутимо ответил диктор. – Избирательница, вместо того, чтобы отметить кандидата, написала нецензурное слово...
– Интересно, какое? – сказал Петрович. – Неужели "демократия"?
– Дерррьмокррратия! – безапелляционно прокаркал ворон Гриша.
– A я верю в победу демократии! – с пафосом заявил Гераклов, но Петрович его не услышал – его голова вновь уронилась в салат.
ДЕНЬ ВОСЬМОЙ – ПОНЕДЕЛЬНИК
Утром в понедельник Лукич со Степановной, прихватив лопаты, отправились на пик Гераклова копать в том месте, где им указал Петрович в соответствии с пятой отметкой на "липовой" карте. Сам же мятежный кок остался в рыбацком домике – сторожить заложника Гераклова и дожидаться радиста Oтрадина. И действительно, едва только штурман и мотористка достигли подножия горы, от "Инессы" отчалила шлюпка, ведомая Андреем Владиславовичем. Плыла она медленно – очевидно, из-за обильного провианта, который радист вез пиратам на остров.
