Дэвид Кек - Пора предательства
— Они ушли наверх. Возможно, считают, что им будет проще, когда мы заперты тут, в узком пространстве между стенами. — Конзар бросил острый взгляд в сторону Дорвен. Вместо того, чтобы держаться в сторонке, она начала бродить под навесом маленькими кругами, рискуя вот-вот оказаться на виду у стрелков Радомора.
— Что это с парнем неладно? — спросил Кон.
— Сюда. — Дьюранд рискнул высунуться из-под навеса, чтобы завести Дорвен обратно. — Держись под прикрытием.
Но Дорвен забормотала:
— Нет, нет, нет…
— О чем ты думаешь? — шепнул он, но тут, заталкивая Дорвен обратно, заметил вдруг что-то странное на следующем валу, том, что нависал над улицей: зазубренное черное пятно между двумя домами.
— Если бы я мог уберечь мальчишек от этого, так и сделал бы, — говорил тем временем Ламорик. — Такого вообще никому лучше не видеть.
Теперь уже Дьюранд видел черные пятна как на стене над ними, так и на внутренней поверхности уже взятого вала. Очертания этих пятен сливались, образуя странные символы. И казалось, они сдвигаются с места, колышатся в тенях между лавками — сверху и снизу.
Хонфельс ухмыльнулся, вытирая кровь с подбородка.
— Да все с парнем будет в порядке. Не каждый день мальцу его возраста доводится скакать в атаку против укрепленного города. Да еще на пони! Пока другие пажи и на турнирные сшибки-то смотреть не могут, он уже принял участие в своем первом сражении. Да такой скоростью мы Радомора уже к полудню стащим вниз и четвертуем. А не то он и сам сдастся — пожалеет своих людей.
— Ваши светлости, — обратился ко всем сразу Дьюранд. — Что вы скажете о вон тех вот знаках на стенах? Клянусь, они движутся.
— Дружище, — покачал головой Хонфельс. — У тебя какой-то мрачный склад мыслей. Я вот…
— Нет, — перебил его Конзар. — Что ты видел?
Капитан — Паладин Гирета — на миг прикрыл глаза, а потом постарался проследить взгляд Дьюранда.
Но тут весь город заходил ходуном. Мостовые так содрогнулись, что даже вороны слетели с трупов.
Вокруг Дьюранда полыхнули огнем клинки. Все кругом напряженно смотрели на дорогу.
— Это стучат башмаки, — протянул Саллоухит. Звук раздавался откуда-то с другой стороны улицы. — Топот марширующего войска.
— Да, — кивнул Конзар.
— Звучит так, точно сюда идут многие батальоны, — подхватил Хонфельс.
Между строениями за дорогой — насквозь простреливаемой лучниками Радомора — они не видели ничего, кроме неба. Но Дьюранд решил, что с верхних этажей лавки будет видно лучше.
Сюда, — позвал он, вышибая здоровым плечом запертую дверь и проводя остальных в полумрак спальни на третьем этаже. Окно комнаты выходило на равнину.
Ламорик и его спутники по очереди припадали к незастекленному окну — и замирали, цепенели там, точно увязшая в меде муха. Дьюранд оказался в числе последних. За окном вились вороны, грачи и галки. Однако в просвет между двумя зданиями взгляду его открылась равнина внизу, за городской стеной. И по этой бесплодной равнине двигалась целая армия. Она пришла с севера и перешла вброд Берселет примерно тогда же, когда люди. Гирета форсировали Рашс с юга. И вот теперь новое войско перестраивалось, перекрывая единственный выход из Ферангора, не оставляя гиретцам пути к отступлению.
— По меньшей мере шесть к одному, — еле выдохнул в тишине самовольно занятой спальни Хонфельс.
— Откуда они взялись? — пробормотал Конзар.
Через завесу крыш они могли все же разглядеть сотни рыцарей в доспехах — столько Дьюранд ни на одном турнире не видал. Должно быть, не меньше двух тысяч одних только всадников. А за ними шло девять тысяч пеших бойцов.
Саллоухит провел длинными пальцами по лицу. В голосе его сквозило изумление.
— Да во всем Ирлаке столько людей, способных носить доспехи, не найдется. А нанять стольких он тоже не мог. Во всем королевстве столько денег не будет. Откуда ж он их взял?
Дьюранд шагнул ближе к окну, впился пальцами в сыроватую древесину перекладины.
Воины в первых рядах были облачены в зеленый цвет Ирлака. Однако далее батальоны теряли однообразие, превращаясь в пестрое сборище всех армий сыновей Аттии.
Их было так много!
А в самой середине Дьюранд увидел широкое знамя, которое он узнал: в Радоморовой армии плыло по ветру желто-синее полотнище с бриллиантами. Дьюранд припоминал этот удивительный узор: он знал его по сражениям в Редуиндинге, Хайэшесе и Тернгире.
— Бриллианты… — проговорил он.
Лица вокруг него потемнели.
— Владыка Небесный… — выдохнул кто-то.
А потом Дьюранд услышал голос Дорвен.
— Это Монервей, — сказала она.
Один за другим собравшиеся в комнате рыцари поворачивались к ней. Синий капюшон уже не закрывал ее лица.
— Под этими цветами скачет Морин Монервейский, — проговорил Дьюранд, вспоминая, как чернецы дразнили его на корабле в заливе Эльдинора — поминали его «друзей и врагов». Вот и нашелся пропавший брат Дорвен — нашелся в худшем из мест.
Ламорик отвернулся от окна и войны.
— Дорвен, как ты попала сюда? Откуда ты тут — в такой момент?
— Лорд Морин ни за что не поступил бы так, — заявил Саллоухит. — Он сын своего отца.
Дьюранд вспомнил старого герцога Северина, отца Морина. Почтенный герцог Монервейский прожил семьдесят зим, ни разу не нарушив своего слова. Морин не мог отличаться от него в этом.
— Морин не явился к Орлиной горе, — проговорил Дьюранд.
Хонфельс помертвевшим голосом, сам не веря себе, высказал единственное напрашивающееся объяснение.
— Монервей восстал против короля.
Дорвен молчала. В маленькой комнатенке была жесткая кровать. Стены выкрашены в ярко-желтый цвет.
— Что ты тут делаешь? — снова спросил Ламорик. — Ничего не понимаю.
Он смотрел на жену так, точно видел ее впервые в жизни.
— Надо вывезти тебя отсюда. Мы сдадимся на милость Радомора. Он не убьет тебя вместе с остальными.
Дорвен шагнула вперед, положила ладонь на щеку мужа.
Дьюранд отвернулся. У него закружилась голова.
В промежутках между домами и лавками он видел серые участки стен. Теперь, с высоты, на большем расстоянии, то, что спервоначалу показалось просто расплывчатыми пятнами, стало высокими остроконечными буквами — буквами, что соединялись в одну общую цепь за домами. Всякий, кто не слишком бы отвлекался на армию за стеной, сразу увидел бы эту Цепочку. Размашистые штрихи опоясывали весь Ферангор, тянулись по верхней и нижней стене, очень напоминая когтистые тени, кружащие рядом.
Лестница заскрипела под чьими-то ногами.
