Юлия Бажова - Сети
– Я боюсь совершить ошибку. Долг…
– К чертям собачьим такой долг, который подвел тебя к краю пропасти! И девочка… Она… – Арр громко икнул. – В отличие от тебя она хочет жить. А ты приковал ее к себе цепью и тащишь за собой. – Арр снова икнул, еще громче, чем прежде. – Ты извалялся в ней, как шмель в цветочной пыльце. Не мне же объяснять тебе…
«Что глубокое взаимопроникновение духовных тел создает прочные привязки и по завершении любовной связи их нужно оборвать, иначе человек будет тосковать, а эмоционально слабый может дойти до безумия или самоубийства. А лучше вообще не заводить романов с дикарями». Все воины получают такое предупреждение. Причем оборвать связь нужно качественно. Некоторым за целую жизнь не удается довести этот навык до совершенства. Другие же по натуре своей не способны понять, что за свои действия, даже в отношении менее развитого народа, нужно нести ответственность. Поэтому… трагедии случаются. «Прости, Малыш. Я поступаю мерзко, но ты – мое дыхание. И… ты же сильная девочка». Морган вздохнул.
– Хватит икать. Скандалиста разбудишь.
С кровати Арра вновь донеслись звуки борьбы с икотой, на этот раз более продолжительные. Потом он подошел к окну. Скрежетнула рама, легкие занавески заколыхались, поймав краешек ветра.
– Никто не оценит твоей жертвы. – Голос Арра прозвучал с неожиданной сердечностью. – Ни Иллас, ни община, ни Боги. Никто. Жертва ценна, когда приносится по доброй воле. Но и в этом случае она не нужна никому, кроме тебя. Пожертвовать, а потом жить со злобой в сердце. Ненавидеть себя и тех, кому жертва предназначалась… Нет ничего глупее. Бойся дальше, но помни: всегда наступает момент, когда становится слишком поздно.
Моргану стало зябко. Что-нибудь теплое, к чему можно прижаться, чтобы облегчить боль… Он закутался в одеяло, обнял подушку и угрюмо молчал, пока Арр не принялся теребить полупустой бочонок.
– Арр? – Морган просительно свесил с кровати руку с кружкой. – Не отвечай, если не хочешь. Кто на тебя донес?
– Валентин Керек-Ээш.
– Мы когда-то воевали в одном отряде.
– Знаю. У Влада Реера.
– Почему ты ничего с ним не сделал?
– Потому что он ничтожество.
Предательство без возмездия? Слова Арра выплеснулись из головы, как из сосуда, который слишком полон. Снова тишина и холодные струи горечи внутри. Уже не от пива. Приняв отяжелевшую кружку, Морган хлебнул, помусолил пиво во рту и, набравшись мужества, изрек:
– Женщина, на которой женат Эвин, считает его нелюдем, завоевателем мира и исчадием зла?
Арр отрицательно качнул головой.
– Оливия не склонна задумываться о таких сложных вещах. Для нее он просто мужчина, отец ее детей. Хотя непонимание, конечно, было. Трудно привыкнуть к тому, что близкий человек тебя не чувствует так же, как ты его. Многое приходится объяснять словами и не по одному разу.
– А моя меня считает, – пожаловался Морган. – Она только и делает, что думает. И как раз об этих самых сложных вещах. Простые ее не интересуют.
– Я подумаю, как поступить. Кинжал и девочка должны быть при тебе. Далеко она от нас?
– Розенгартен, деревушка рядом с Ланцем, в Долинах. Она дочь священника, Адриана Лишинна, – вырвалось у Моргана прежде, чем он подумал, а стоит ли так расслабляться. Иногда мозгам требуется время, чтоб поспеть за языком.
– Лишинн? Что-то знакомое… – Арр задумчиво замычал. – Это не тот, который на кувшинах с вином?
– Тот.
Комната содрогнулась от смеха.
– Во замахнулся! Еще и бухло, еще и земля в придачу! А посмотришь на тебя – скромный, непритязательный. Значит, так. Главное – поп! Как только он напишет на нее завещание…
– Да пошел ты со своими расчетами!
– Знаешь, сколько он имеет за сезон? – с горячностью воскликнул Арр. – Вы с Наули не сдаете столько в казну за год! Притом что вы полуголодные, грязные и вшивые бродите по болотам, спите в буераках и каждую минуту рискуете своей шкурой, а он потягивает на солнышке вино и холеными пальцами бряцает по счетам. Ты тут клювом щелкаешь, а под окнами твоей малышки полдеревни пасется. Ты не смотри, что дикари колдовать не умеют. Деньги они считают не хуже нас.
– Неправда! Она очень одинока. Потому и сбежала с Иштваном.
– Не бывают одинокими с таким наследством, Мор! Это противоречит всем законам природы. А вот разборчивыми, капризными и избалованными – да. С невидимкой она сбежала, потому что он круче деревенщин, которые вокруг нее вились. Если передумаешь, скажи. Я готов взять фамилию Лишинн хоть завтра. Аррой Ли-шинн-Тике, – просмаковал Арр. – Звучит!
– Размечтался, – фыркнул Морган с грубоватой радостью. – Она его приемная дочь. И фамилия у нее другая.
– Это не имеет значения. Хм… У Лишинна есть сыновья?
– Я так понял, у него нет семьи.
Воздух сотряс победный рык.
– Ага! Вот оно! Слушай меня в оба уха! А то профукаешь свое счастье. Знаешь, зачем монах удочерил ее? Чтобы, когда он помрет, было кому передать виноградники. Но по их законам, за исключением отдельно оговариваемых случаев, наследником земли может стать только мужчина. Сыновей нет. Значит, виноградники получает будущий муж твоей Марго!
– У тебя пьяный бред. Если бы оно было так, Иштван честно женился бы на богатой наследнице вместо того, чтобы тайно увозить ее на Ледяшку. Она была влюблена в него по уши.
– Он не в ладах с законом. Потому и не женился. Других объяснений тут нет, и не ищи. И кстати, кто сказал, что он не планировал этого в будущем, не дожидался некоего нужного момента?
Морган сжал пальцами переносицу, пытаясь собрать расплывающиеся мысли. Учитывая принцип действия яда, предположение Арра может оказаться не слишком далеким от реальности. Кем бы ни был Иштван, с его стороны было бы странно не обратить внимания на виноградники. Вряд ли он состоятельнее Лишинна. Если и так, его имущество нажито нечестным путем. А социальный статус? Уж здесь-то Иштван точно проигрывает.
«А ты, голодранец, тем более», – издевательски прозвучал голос в голове.
Морган опрокинул в себя остатки пива, заливая печальный факт, и хмуро пробормотал:
– Я тоже буду не в ладах с законом.
– С нашим – да. Поначалу. Небожитель очень сильно на тебя обидится. Но обида испарится, как утренняя роса, едва он узнает, где ты закрепился. Долины. М-м-м… – томно простонал Арр. – Такой лакомый кусочек. За Долины тебе все простят.
– Нас в Долинах ненавидят, ты же знаешь.
– Лишинн ненавидит того, кто спас жизнь его единственной наследницы? – Снисходительно-недоверчивый смешок. – Не фантазируй.
– Он… – Морган замялся. – Мы не виделись. Я довез ее до деревни и оставил. Он ничего не знает. И Марго тоже. Я солгал ей.
