Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – вильдграф
…И замедлил шаг: навстречу по-королевски идет Элеонора в сопровождении двух девушек. Она властным взмахом руки отправила их обратно, лицо сердитое, губы поджаты, темные глаза с ходу метнули острую и шипастую, как моргенштерн, звездастую молнию. Я чувствовал, что сейчас резанет нечто злое, весь истеку кровью, сказал быстро и очень настойчиво:
– Ваше Высочество, туда ходить не стоит.
Она даже не поправила, что ее зовут Элеонорой, хотя должна бы, женщины ее склада такие вещи не забывают, только спросила холодным тоном:
– Почему?
– Напачкано, – объяснил я.
Она поморщилась.
– Куда слуги смотрят?.. Кстати, забудем про прачку, хотя мне очень не понравилось, что я отсюда услышала… да-да, вы так громко обсуждали некие бесстыдности, здесь даже стены покраснели!.. но только что у меня была Юдженильда…
Тон ее не понравится еще больше, чем вид, я сказал уклончиво:
– У вас очень милая подруга, ваша светлость. Она вас очень любит. И ценит. А уж как восторгается, как восторгается вашими невообразимыми достоинствами!
– Да? – спросила она саркастически. – Но вот она скромненько так это похвасталась, что была в твоих объятиях!
– Правда?
– Чуть не лопнула от скромности, – сказала она гневно, – все глазки опускала и хихикала!
Я выдавил из себя:
– Да, она мне тоже показалась… скромной.
– Она лжет? – спросила принцесса с надеждой. – А еще утверждает, что она была совсем голая! Как ты мог?
– Ну, – пробормотал я, – в том случае не столько голая, как обнаженная, я же эстет… Но этот экcгибиционизм ничего не меняет, я же сын степей и особой разницы, как и вы, прекраснейшая из принцесс и цветок королевства, не вижу.
Она вскрикнула:
– Так она… посмела? И ты еще сказал ей, что вы – прекрасная пара?
– Я точно так говорил? – спросил я опасливо. – А то в некоторых случаях говоришь все, что угодно, лишь бы…
Она снова метнула в меня глазами молнию.
– Как ты мог?.. И как она посмела?
– Свободная женщина, – заступился я, – хоть еще и малолетка. Но у вас свободные или полусвободные нравы, так что она вольна в своих развлечениях. Хотя именно на них любопытных дур и ловят… Вот и ее поймали. Нет, не я. Извините, ваша светлость, сюда уже бегут…
Она оглянулась на плотно закрытую дверь. Из коридора приближается грохот тяжелых сапог. Судя по звукам, те двое мергелей из самого нижнего зала сообщили обо мне кому следует, сюда ломится целый отряд, толкаясь в тесноте и звеня оружием.
Секундой позже Элеонора повернула голову в мою сторону, но меня в ее покоях уже не было.
А я, выпрыгнув с разбега в окно, успел в падении превратиться в летающую тварь с перепончатыми крыльями. Булыжники мостовой ударили по мохнатой морде, но я отпихнулся лапами и быстро-быстро заскользил между деревьями, прижимаясь к самой земле и держась в тени деревьев.
Птеродактиль слаб, однако его чутью любой зверь позавидует, я замечал всех в саду, поспешно нырял в заросли, пережидал, а когда добрался до высокого забора из металлических пик высотой в два моих роста, даже не подумал идти к воротам, теперь там явно ждут совсем не те, кого хотел бы увидеть.
Вместо этой глупости я сделал другую, перелетел через забор так низко, что едва не распорол об острия беззащитное пузо. Дальше настороженно смотрел по сторонам и с разлету ударился о каменную стену высокого мрачного здания. Из глаз посыпались искры, несмотря на птеродактильность.
Уже на земле, до чего же надежна это спасительная твердь, я как можно быстрее перебрался в людскую личину. Повезло, здесь глухая стена, окон нет, прохожие сюда не заглядывают.
Сердце стучит так, что кровь гремит в ушах, я кое-как перевел дыхание и торопливо пошел вдоль домов, стараясь не выходить из тени и радуясь наступающей жаре, что загоняет всех в дома до вечерней прохлады.
Впереди из-за высоких, как горы Хребта, деревьев с блестящими листьями выдвинулось здание таверны. Мои чувствительные ноздри издали уловили запах дешевого вина, вареной рыбы со специями и неизменной бараньей похлебки.
Хозяин бросил на меня взгляд, едва я вырос на пороге, кивнул и тут же исчез на кухне. Когда я спустился в зал и шел между столами, на половине для благородных гостей уже спешно вытирали один из лучших столов и накрывали чистой скатертью.
– Вина, – сказал я коротко, – мяса и Крогана. Мясо жареное, Крогана… жарить не обязательно. Хотя попробовать можно.
Двери время от времени отворялись, входили и выходили люди. Я перестал бросать на них взгляд, Кроган есть Кроган, меня увидит с порога. Я заметен издали, что не всегда здорово, мясо хорошо прожарено и пахнет просто одуряюще, вино молодое, в нем своя прелесть.
Я сперва насыщался, потом просто смаковал, и как раз к завершению трапезы дверь распахнулась так, что ударилась о стену.
В дверном проеме возникла фигура Крогана, все в той же добротной одежде зажиточного горожанина, шляпа с пером, сапоги из тонкой кожи, вид молодцеватый и задиристый.
Он сразу же зашагал ко мне, шляпу на ходу сорвал и помахал в воздухе.
– Мое почтение, господин Рич!
– Садись, – велел я и указал на лавку с той стороны стола. – Если косишь под добропорядочного гражданина, прекрати открывать двери пинком.
– Даже в трактир? – спросил он с огорчением.
– Даже в трактир, – ответил я. – Знаю, старые привычки уходят туго. Правила хорошего тона гласят, и в пустой комнате, где никого из людёв, держись так, будто за тобой следят десятки глаз.
– Зачем?
– Чтобы привыкнуть, дубина… Как там твои молодцы?
– Барсук готовит, – сообщил он.
– Собирает?
– Уже собрал. Вооружает и распределяет кому что.
– Хорошо, – сказал я как можно бодрее, хотя сердце тревожно заныло в ожидании неприятностей. – Нам предстоит дело попроще, поскучнее, чем в прошлый раз, но противники посерьезнее. Не драконы и не гарпии.
Он спросил тревожно:
– Люди?
– Увы, да.
Он поскучнел, поерзал.
– Да, но… что делать. Людей убивать не хочется, но надо. Барсук уже роздал оружие.
– Хорошо, – одобрил я. – Все-таки людей убивать не так жалко, как беззащитных животных, что нам никаких пакостей… Словом, операция простая, но повозиться придется. Зато я порушил кое-что в святилище, которое супостаты пробовали открыть в бывшей церкви… в смысле, побил всю посуду, так что шаманы не так уж и сильны. Точнее, я побил и самих шаманов, а смена побитым всегда приходит не скоро… Если вообще приходит. Главное, побил зеркала, так что никто не следит за нами. И стол порубил на всякий случай.
– А стол зачем?
– Да так, – отмахнулся я. – Стол у них не совсем стол, а еще и не стол вроде бы как-то совсем вроде. И зеркала не зеркала… Или это было в другом месте? Ну вот всегда так: смешались в кучу кони, люди, стали кентаврами…
