Галина Ли - Своя дорога
Нет. Идем этим путем.
Глава тридцать четвертая
Кирок, понятное дело, у нас с собой не было, а вот пара метательных топориков у вампиров и один походный у меня нашлись. Они-то и пошли в ход.
Ломать – не строить, особенно если силушки немерено. Каменная крошка брызнула во все стороны, заставив людей и кровососов податься назад, посыпалась неровными осколками на пол. Туф камень податливый, недаром в нем нарыли целый город, так что, дело продвигалось достаточно споро. По моим прикидкам, часа через три выломают первый камень, а дальше и вовсе легче пойдет. Самому руки можно не пачкать.
Когда вампиры принялись за работу, я устроился поодаль, за ближайшим поворотом. Шумели "камнетесы" порядочно, и окажись случайный или неслучайный прохожий поблизости, непременно услышал бы стук и глухое шмыганье железа по камню. А вот мы его шаги – нет. Так что, пара сторожей будет кстати.
С собой я прихватил одного из подданных Андру – безусого юнца, взирающего на своего господина с собачьей преданностью. Его физиономия показалась мне наименее противной: на ней можно было прочесть хоть какие-то эмоции. Особенно когда кровососу приказали топать за мной следом в дозор.
Видно, слухов о специфике моего образа жизни среди вампиров бродило немало, потому что взгляд у "добровольца" стал откровенно испуганным, и юноша затравленно оглянулся на своего правителя в надежде на защиту. Андру недовольно шевельнул бровью, слегка нахмурился, узрев недостойную храброго упыря гримасу, и мой товарищ по караулу тут же вытянулся в струнку, стерев с физиономии просительное выражение. Притом было понятно, что сделал он это не из-за страха перед наказанием, а из-за того, что боялся лишиться уважения своего повелителя.
А все-таки молодец Андру! Неплохой из него получился властитель. Такого почтения у живых-то не добиться, а тут... упыри. Жалко, что князь не человек. Я бы с удовольствием помог ему вернуть корону Наорга. Глядишь, и не пришлось бы бегать по белому свету, спасая свою шкуру.
Я усмехнулся, представив благонравного Андру на троне улыбающимся своим новым подданным вежливой клыкастой улыбкой, подавил невольный смешок и позвал:
– Пойдемте... юноша.
Вампир поспешил занять место впереди меня, готовясь защитить собственным телом такого нужного их племени че... вернее, нечеловека от возможных опасностей, но, протискиваясь мимо, смазал геройское впечатление, непроизвольно качнувшись в сторону и обтерев плечом шершавую стену.
Я бросил взгляд на усевшегося около стены сирин и коротко приказал:
– Охраняй девочек.
Агаи кивнул и плотнее закутался в плащ, спасаясь от подобравшейся холодной сырости, свойственной почти всем подземельям. Вид у предателя оставался невеселым, но упрямая складка на лбу так и не разгладилась. Похоже, этот стервец по-прежнему был уверен в своей правоте.
Упрям настолько, что если вдруг утонет, сто золотых о заклад, труп придется искать против течения. Хотя... какое мне дело до упрямства предателя? Главное – он теперь очередную пакость подстроить не в состоянии. Во всяком случае, сознательно.
Вампиры, обладая недюжинной силой, управились раньше, чем я ожидал. Уже через полтора часа мой "напарник" слегка наклонил голову, прищурил глаза и сморщил нос, пытаясь прислушаться к невнятному шуму. Я поначалу тоже напрягся вслед за кровососом, потянув меч из ножен, но слуга правителя вампиров успокоил:
– Нас зовут. Проход расчищен!
Когда мы добрались до пролома, у чернеющей в свете факелов дыры оставался только Агаи. Он терпеливо ожидал последних членов отряда – остальные уже перебрались в запретную часть подземелья. Мы нырнули в неровный проход, и я приказал магу:
– Замкни стену снова.
Понятия не имею, сколько камень хранит магические отпечатки, наверное, долго. Так что, отдавая распоряжение, я больше надеялся на то, что преследователи поленятся обшаривать заброшенные коридоры. Особенно те, которые заканчиваются тупиком.
Когда в восстановленную кладку врос последний камень, несмелое перешептывание в отряде утихло само собой. Вампиры, не сговариваясь, потянули из ножен клинки. Мы с Рисом тоже достали мечи. Ширина и высота хода пока позволяли драться этим оружием. Даже Агаи схватился за нож. Уж лучше бы заклинание подходящее вспомнил.
Особой разницы между той частью туфового лабиринта и этой я не почувствовал – то же безмолвие, тот же всепоглощающий мрак. Даже сырости пока не прибавилось: видно, вода была по-прежнему далеко. А вот чего стало больше, так это напряженного ожидания внезапной засады за углом. У меня от этого чувства даже пластины встопорщились. Думаю, если бы не наложенная личина, я смотрелся бы как ощетинившийся дикобраз в боевой позе.
Такое сравнение напомнило мне одну вещь, и я спросил угрюмого волшебника:
– Агаи, объясни мне, почему там, у проводника, меня ждал слабый маг?
Аптекарь, не ожидавший такого вопроса, неловко дернул худой шеей, собираясь с мыслями, и сказал:
– Эрцлах и Глория почувствовали, что ты больше не придешь, и решили обойтись своими силами. Тем боле, что я...
Тут сирин споткнулся и севшим голосом закончил:
– Тем более, что я рассказал, как ты выглядишь.
– И что? Прямо-таки Азааре? И ёж? – усмехнулся я, вспомнив описание внешности демона.
– Но больше ты никого не напоминал, – смутился маг.
Ответить на подобное сравнение было нечем, да и незачем, оставалось только хмыкнуть:
– Ну-ну.
На этом разговор сам собой иссяк, и тишина снова плотным коконом обхватила нас со всех сторон, пробуждая неясные страхи и предчувствия.
Однако, поворот сменялся поворотом, развилка – развилкой, мелькали то крутыми то пологими ступенями лестницы переходов, и ничего не происходило. Видно, тварюшка, ютившаяся в этой части лабиринта, устав ждать добычу, убралась в другое место или попросту сдохла.
Пока единственным минусом выбранной дороги оказалось то, что Лаланн ее совершенно не знал, а вампиры успели подзабыть за ненадобностью, и поэтому пару раз свернули не туда.
Вынужденное промедление в пути подняло у меня в душе волну раздражения. Не в той ситуации мы были, чтобы терять вот так бесценные минуты! Мало ли до чего додумаются за это время наши враги? Однако ругань и злость не помогли бы освежить чужую память, поэтому я смолчал. Тем более, что, порыскав, мы все же вышли на верную дорогу.
Уже начало казаться, что до пристаней удастся добраться без проблем, когда моих ушей достиг негромкий призывный свист. Нежный, тягучий, переливчатый, постепенно спускающийся на нижние обертоны, похожий на далекое пенье серебряной флейты, принесенное порывом ветра.
