Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф
На той стороне страж, дойдя до стены, повернулся в нашу сторону, но только для того, чтобы опуститься на колени, а затем упасть лицом вниз. Из шеи сбоку торчит рукоять ножа, Омаль торопливо метнулся из укрытия, забрал кинжал и деловито похлопал убитого по поясу.
– Грабить потом, – прошипел я. – Быстро за мной!
Дверь мы как можно аккуратнее прикрыли за собой, хотя, конечно, глупо осторожничать, когда оставили по ту сторону два трупа в лужах крови.
Этот зал поменьше, дверь на той стороне выглядит заманчиво, охраны никакой…
Омаль сказал тревожно:
– Говорят, выход есть всегда, но правильный выход никогда не бывает таким прямым, как здесь.
– А если прямой, – согласился я, – то по дороге обязательно ловушка.
Омаль покосился на меня с великим уважением.
– Вы тоже знаете эти Священные Законы войны?
Я отмахнулся.
– Их знают даже те, кто меча в руках не держал.
Он побежал за мной вдоль стен, я подозрительные квадраты пола перепрыгивал и слышал, как Омаль послушно повторяет все движения. Потом я подумал, что глупо устраивать такие ловушки в королевском дворце, где толпами ходят придворные, но уже увидел дверь, от которой пахнуло волнующе и знакомо отварами, настоями и химикалиями.
Дверь рухнула, едкие запахи ударили по ноздрям, как дубиной. Большая комната, слишком большая для занятия алхимией, целый зал, однако же везде вдоль стен на полках под самый потолок колбы, реторты, тигли, пучки трав и корней, человеческие черепа всех размеров, есть не крупнее ореха, а один размером с пивную бочку, несколько ручных мельниц для перетирания в тончайшую пыль, ступки и пестики…
– Неплохо устроился, – сказал я пораженно.
– Он же почти король, – напомнил Омаль.
– Ну да, – согласился я, – может себе позволить что угодно, никто не пикнет.
Посреди зала широкие столы, нет свободного места от обилия колдовских вещей. Глаза разбежались при виде странных изделий. Почти на всех следы излома, а то и с двух-трех сторон, словно взрыв разметал некий сложный агрегат, а мы оба похожи на прибежавших лесных зверьков, рассматриваем упавший возле их норы обломок и стараемся понять, что это такое, как оно охотится, роет норы и отыскивает себе пару.
Внезапно пронесся холодный ветер. Меня пробрало до костей, а Омаль побледнел и зябко передернул плечами.
– Магия, – проговорил он белыми губами.
– Простой сквозняк, – успокоил я.
– Здесь все заперто!
– А сквозь стены? – спросил я. – Есть такие сквозняки, через любые каменные преграды…
– Я ж и говорю, магия! – сказал он нервно и принялся перебирать амулеты. – А у меня, как назло, никакой защиты!
– Если выживешь, – утешил я, – у тебя будет еще и не такая защита.
Он охнул, глаза полезли на лоб, а взгляд, брошенный за мою спину, остекленел. Я в испуге развернулся с мечом в руке, готовый бить и рубить.
Прямо из стены вышел огромный скелет и пошел прямо на нас. Он уже протянул костлявую длань, как я, стряхнув оцепенение, с силой ударил мечом. Кости рассыпались с сухим треском, череп разлетелся на десятки частей, как высушенный на солнце, но не обожженный, глиняный кувшин.
– Не родственник? – бросил я. – Если да, извини.
– Нет у вас уважения к усопшим, – пролепетал он трясущимися губами. – Но это, похоже, из племени акеннов. Так им и надо.
– Тогда вон еще три… прямо в стене! И тоже идут сюда.
– Я беру того, что слева…
– Да забирай хоть всех, – разрешил я. – Ну совсем не жалко.
Скелеты начали шевелиться, высвобождаясь из камня, как из вязкой глины. За нашими спинами раздался могучий протяжный вздох, словно вздохнула сама земля. Мне почудилось удовлетворение, будто незримый великан слишком долго ждал этого часа.
В центре зала прямо из темного пола вырвался гейзер грязи, так показалось, однако верхушка гейзера ударила в высокий свод, стала широкой, как крона дерева, выросшего на просторе, но не обрушилась вниз мутными потоками, а начала расползаться во все стороны.
Я смотрел тупо, не соображая, что это, а гейзер продолжал выстреливать мощную струю, даже стал шире, а фонтан поднялся выше, и все это сопровождается странным шумом, шелестом, неумолчным треском…
– Жуки! – прокричал Омаль. – Это жуки!
– Что за… – начал я растерянно.
Он прервал в панике:
– Это жуки-древоточцы!.. Жрут леса, любое дерево, но особенно любят грызть дома и мебель… Кстати, мой господин, хозяев съедают тоже.
– Спасибо, – бросил я, – утешил. Быстрее отсюда, пока они не переползли на стены!
Он бросился за мной, я руководствовался инстинктом, влетел в какую-то захламленную каморку, оттуда еще в один весьма странный склад, а там затормозил резко, когда из небольшого бассейна, выложенного кафелем, навстречу поднялась огромная змея.
В желудке стало тяжело и холодно, а плечи осыпало морозом. Судя по блестящей чешуе, змея защищена лучше, чем некоторые драконы, не буду показывать пальцем.
Омаль прошептал, не двигаясь с места:
– Замрите… Может быть, не заметит…
– Ага, – сказал я, – совсем не заметила…
Змея все выползала и выползала на поверхность, становясь с каждым ярдом толще. Я подумал тоскливо, что я последний дурак, сам забыл, что я уже правитель, а не забредший сюда рыцарь в поисках чести и славы. У меня этой чести и славы, хоть… словом, из ушей лезет.
– Эй, – сказал я громко, стараясь, чтобы голос не дрожал, – я вообще-то и твой повелитель! Я – сюзерен, поняла? Или поняло? Я тот, кто повелевает!..
Змея прыгнула, разворачиваясь из колец, я отскочил в сторону, дура с такой силой ударилась о камни за моей спиной, что стена задрожала, а со свода посыпался мусор.
Омаль спросил дрожащим голосом:
– Мой господин, вы еще и повелитель зверей?
– Конечно, – огрызнулся я. – Не каких-нибудь змей, а людей… это звери – всем зверям звери…
Я сосредоточился, стараясь уловить момент, когда она метнется снова. Змея уставилась немигающими глазами и злобно шипела, я оскалился и зашипел в ответ, как если бы стал драконом. На какое-то время я вообразил в бессилии, что будь я в прежнем обличии дракона, я бы тебе, дуре, показал, кто здесь хозяин, червяк подземелий…
Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. Змеиное шипение медленно умолкало, ее голова опускалась все ниже, раздвоенный язык мелькнул, как пламенный язычок огня, и пропал в пасти.
Она медленно подползла, Омаль затаил дыхание, глаза его полезли на лоб, когда змея униженно ткнулась мне мордой в сапог и, шурша чешуей, торопливо уползла прочь в темноту.
Когда шуршание смолкло, он прошептал:
– Она в самом деле… эта тварь признала вас сюзереном!
– Так и есть, – сообщил я замученно. – Человек – царь природы, не знал? Это еще не то Дарвин, не то Господь изрек и определил, чтобы змея на брюхе ползала, а человеку кланялась.
