Евгений Щепетнов - Перекресток судеб
Комната будто почернела после магической атаки. Редкие масляные фонари с трудом пробивались сквозь темноту, кроме того, в воздухе плавал серый дым, заставляющий сжиматься горло Неда, рвущий грудь кашлем.
— Получилось? — неуверенно спросил Харалд, оглядываясь назад, на Неда мучительно отхаркивающего горькую слюну.
— Я откуда знаю! Может и получилось. А может, нет! — сварливо буркнул Нед, и тут же сменил тон — извини, что‑то я не очень хорошо себя чувствую. Болит, нога, сука! Сейчас попробуем.
Нед несколько секунд произносил заклинание, и на глазах, решетка, закрывающая выход начала краснеть, нагреваться, раскалившись добела, и стекла крупными каплями, открыв проход вполовину человеческого роста. Затем Нед вернулся к стальной плите, закрывшей вход — тут пришлось повозиться подольше, одним заклинанием не обошлось. Плита оказалась толстой, тугоплавкой, и пока она расплавилась, Неду пришлось попотеть в прямом и переносном смысле слова — жар ото заслонки исходил как от раскаленной печи.
Наконец, и дверь сдалась, овальное отверстие было достаточным, чтобы в нее пролезть даже с грузом… То, что придется идти с грузом — Нед не сомневался. Не бросать же Ису на полу в чужом доме?
— Пусть остывает — Нед кивнул на красную, покрывшуюся каплями металла дверь и осторожно выбрался из клетки — пойдем, посмотрим на лабораторию этого маньяка?
— Нет — отказался Харалд — ты иди, я сейчас поищу, во что завернуть Ису. Потом посмотрим… если время будет.
Нед медленно кивнул, глядя на то, как Харалд встал на колени возле тела Исы, наклонился, и убрал прядь волос со лба брата. Потом протянул руку и медленно, проведя по лицу Исы, закрыл ему глаза, застыл, низко наклонив голову.
— Мы с ним никогда не дрались — выдавил из себя Харалд — он был отзывчивым, хорошим пареньком! Он за своих готов был хоть в пропасть! Ты прости его, что он не послушался, подвел тебя…
— Я не виню — горько сказал Нед, чувствуя, как у него жжет глаза — я все понимаю. И я любил его… как брата. И ты для меня как брат. И мне тоже тяжело…
Харалд кивнул, и снова застыл над Исой, а Нед, хромая на раненую ногу, пошел туда, откуда Эстрог вывел мертвое тело Исы.
Дверь была закрыта, Нед толкнул створку, и тут же в нос бросился неприятный запах — разложения, и чего‑то едкого. Это был тот запах, который Нед ощутил еще наверху — острый, резкий запах, непохожий ни на что.
В комнате темно — один масляный фонарь, освещавший вход, не мог отбросить тьму больше чем на пару шагов, помещение же занимало пространство примерно сто на пятьдесят шагов — это Нед увидел, когда зажег над плечом большой магический шар — светильник.
А еще — он увидел то, отчего у него заледенела душа — вдоль стен стояли клетки с мелкой металлической ячеей, в которых лежали люди — мертвые, покрытые зловонными нарывами — мужчины и женщины, старые и молодые. Они были мертвы, а на их телах копошились десятки, сотни крыс, обгрызая конечности, лица, ныряя во внутренности. В некоторых клетках крыс еще не было, и голые тела лежали во всей своей красе — покрытые черными, слегка поблескивающими чумными нарывами. Юрагор видел людей, умерших от чумы, и его память подсказала Неду — сомнений нет, это чума!
Нед замер, попятился назад — умом он понимал, что его организму не страшна чума, что болезнь не сможет одолеть полудемона, но настолько в крови ужился страх перед самой страшной болезнью в мире, что ноги сами по себе тащили его из этого страшного места. Уже в дверях Нед опомнился, и когда Харалд попытался заглянуть за его плечо, заинтересовавшись, чем же Нед так озабочен, и даже напуган — остановил его, оттолкнув назад:
— Не входи! Там чума! Похоже наш приятель готовил городу интересное событие — много поминок. Вот откуда в Шусарде была вспышка чумы! Корабельщики зацепили ее здесь, в столице. Вырвалась какая‑нибудь крыса, и все, готово дело!
Харалд испуганно отшатнулся назад, даже не спрашивая, что и как — слово «чума» в мире было страшнее всего. А если к этому слову еще приплюсовать имя «Эстрог» — результат должен получиться особенно ужасным.
— Он не только на Совет работал. А может и вообще на Совет не работал! Исфир? Наверное — пробормотал Нед — одно не пойму, как он сам не заразился? Как сумел уберечься от чумы?
— Теперь мы это не узнаем. Если, конечно, ты не умеешь вызвать дух Эстрога с того света. Хмм… не умеешь?
— Не умею — помотал головой Нед.
— Ффуххх… я уж было, подумал… от тебя чего угодно можно ожидать — выдохнул Харалд — а что будем делать с этим рассадником заразы?
— Иди, неси Ису наружу. А я… похороню людей. Пусть на небесах их приветят боги…
Харалд медленно кивнул, сделал жест поклонения богам, повернулся и пошел к телу Исы. Нед подождал, когда стихнут шаги друга, выждал еще пять минут, и начал творить колдовство.
Слова падали медленно, тяжело, как медные грузила в чугунный котел. Они звенели, поднимались ввысь, и снова опускались, скатываясь почти до шепота. Наконец, последнее слово сказано, рука выбросила вперед ладонь, и… в помещении, превращенном маньяком в склеп, пыточную и комнату развлечений, запылало такое жаркое пламя, что в нем не могла уцелеть не только чума, но даже сами камни, из которых был сложен дом.
Нед быстро подался назад, перебрался через решетку, перешел за дверь, в коридор, и там снова задействовал заклинание. Жаркое пламя охватило комнату, стирая все следы существования ненормального мага.
Теперь все тайные помещения Эстрога были уничтожены напрочь, выжжены до расплавленного камня. Нед выплеснул такой заряд магии, что с ним не могли бы сейчас сравниться и несколько десятков, а то и сотен магов. В нем кипели ярость, горечь и гнев, усилившие его и так немалые силы.
* * *— Когда пойдем убивать Совет? — Харалд прищурился и скривился, глядя на то, как Жересар щипцами выдирает из бедра Неда застрявший арбалетный болт — или что вначале сделаем? Пойдем откапывать Санду и Хеверада?
— Совет всегда успеем прибить — пожал плечами Жересар — сейчас, после гибели Хранителя, они насторожатся, попрячутся. Да и не они теперь проблема. Их мы всегда сумеем достать. Откапывать надо.
— А как же месть? Ты же сам хотел убить этих негодяев — нахмурился Харалд.
Жересар бросил выдернутый болт в приготовленный тазик, и начал с неподдельным интересом наблюдать, как оставшаяся от снаряда кровоточащая дырка затягивается, кровотечение прекращается и на месте резаной раны начинает образовываться шрам, выглядящий так, будто ему уже много лет. Потом, лекарь знал — и этот шрам рассосется, не оставив и следа. Он уже видел такие штуки — на себе, но каждый раз они его восхищали, как в первый раз.
