Стеф Свэйнстон - Год нашей войны
Каменные стены причалов были покрыты морской солью и слизью, блестевшими на солнце. Мачты кораблей располагались так близко друг к другу, что казалось, будто они связаны. Ветер раскачивал такелаж, и я был уверен, что еще немного, и все эти тросы просто переплетутся между собой.
Солдаты из хасилитского фюрда заметили меня и Ату с палубы «Штормового буревестника». «Смотрите!» — взволнованно кричали они своим товарищам, указывая на пристань. Ата улыбнулась и помахала им рукой, и они бурно приветствовали ее в ответ. Я подумал о том, что вряд ли кто-нибудь из них снова увидит свой родной город.
Ата подтолкнула меня к узкой полоске сходней, соединявших пристань и палубу-«Штормового буревестника». Оказавшись на корабле, я судорожно схватился за поручни, спустя секунду прозвучала команда отдать швартовы, и Ата приказала поднять паруса.
«Штормовой буревестник» величаво снялся с якоря. Я тупо уставился на проплывавшую мимо каменную стену причала.
— Ты все еще не в себе, риданнец-дегенерат?
— Мне нужно…
— Не говори этого! Не смей упоминать о наркотиках — я этого не люблю!
— Я тоже.
— В Авии погибают тысячи людей, и мы должны положить этому конец.
«Штормовой буревестник», ведомый уверенной рукой Аты, набрал скорость и заскользил к выходу из пролива. Круглые паруса ярко-красного цвета надулись и напоминали облака. Ветер, наполнивший треугольный парус на корме, взъерошил перья на крыльях, и меня начало мутить. У моря определенно есть неоспоримое преимущество. Ты всегда можешь блевать в него, если тебе плохо. Перегнувшись через борт, я занимался этим до тех пор, пока из меня не стала выходить одна желчь. По вкусу она напоминала кровь Насекомого.
— Быстрее, ублюдок, быстрее, — все время шептала Ата своему кораблю, стоя у штурвала. Лучший авианский клинок болтался в своих черных ножнах у нее на бедре.
Гавань Ондина выглядела опустевшей. Нигде не было ни малейшего движения — только столб бледно-серого дыма поднимался от маяка. А вот вдоль всей семикилометровой песчаной отмели были видны отдельные группки отчаянно сражавшихся крохотных фигурок.
Это пятьсот солдат в зеленой форме Ондина самоотверженно рубились с Насекомыми, окружившими их плотным полукольцом и постепенно теснившими к воде.
Твари появлялись из-за городской стены. Они неслись вдоль гавани и вниз по размытым морем каменным ступенькам, а потом — по мелководью. Размером с упитанных пони, они пробегали между надгробий кладбища Ондина и наводняли дюны, взрывая своими тонкими ногами желтый песок.
Тут и там отдельные твари останавливались и принимались грызть залитый кровью песчаный тростник. Следуя за ее запахом, они двигались к берегу. Я видел, как песок прилипал к их вымазанным кровью коричневым панцирям.
Некоторые из тварей поднимались на задние ноги, и их усики подрагивали, когда они начинали принюхиваться. Ондинские солдаты прижимались все плотнее друг к другу, постепенно сдавая позиции. Они бились за каждый метр берегового пространства, но все же отступали. Расстояние между ними и основными силами Насекомых быстро сокращалось.
В крови подскочил адреналин.
— Эти же целая дивизия! — вскричал я.
— Я надеялась, что их будет гораздо больше, — вздохнула Ата.
— Я вижу Лучника!
Его было невозможно не заметить. Золотые чешуйки доспехов Сейкера блестели в лучах утреннего солнца. С обнаженной головой, в развевающемся плаще, он махал солдатам, выстраивая их в круг, и тут же отпихивал кого-то себе за спину.
Свэллоу. Это была Свэллоу Ондин, одной рукой опиравшаяся на свою трость, а другой прижимавшая к груди Сиан.
Гончий стоял плечом к плечу с Молнией. Немного попятившись на мокром песке, он быстро перенацелил лук и снова натянул его тетиву.
Утреннее солнце превращало их фигуры всего лишь в синеватые тени, танцующие на мокром песке. Воздух был очень чист, и до нас доносились отзвуки криков — это Молния пытался сохранить боевые порядки, однако строй то и дело ломался из-за тех солдат, которые, позабыв про все, бежали к воде.
Ата в самый последний момент резко положила право руля, едва царапнув килем по песчаному дну, и «Штормовой буревестник», накренившись, начал дрейфовать почти параллельно берегу Ондина. Корабль шел чуть ли не против ветра, постепенно теряя скорость, и остановился напротив того места, где из последних сил люди сражались с Насекомыми.
— Это бревно так неповоротливо, — сокрушалась Ата. — Если мы подойдем еще ближе, то сядем на мель.
Насекомые приближались. Молния стрелял прямо по ним. Он выпускал стрелы с совершенно немыслимой быстротой. Колчан на его правом бедре был уже пуст, теперь ему приходилось использовать запасной, висевший на спине. Твари бежали прямо на него, а он поражал их стрелами — одну за другой. Дистанция между ним и Насекомыми сокращалась с каждой секундой — тридцать метров, двадцать, десять…
Я слышал, как плачет Сиан.
— У нас всего минута! — в отчаянии закричал я.
Ата спустилась на нижнюю палубу.
— Нужно забрать их.
Она начала отдавать приказы, и ее громовой голос разносился по всему кораблю. Сразу же загремела толстая якорная цепь, выползая из отверстия на носу каравеллы. «Штормовой буревестник» успел развернуться вокруг своей оси, пока основной якорь прочно зацепился за дно, после чего в море скользнул кормовой. Команда Аты начала на веревках спускать лодки, по три с каждой стороны корабля.
Все шесть лодок одновременно легли на воду. В каждую из них по веревочным лестницам спустились моряки и, все как один, начали вставлять весла в уключины.
Ата повернулась ко мне.
— Вестник, жди здесь.
Она уцепилась за веревочную лестницу и скрылась за бортом.
Я наблюдал, как шесть небольших суденышек, рассекая волны и оставляя белые пенные следы, несутся на выручку гибнущему фюрду.
Большинство солдат уже находились по пояс в воде. Около пятидесяти лучников стояли, одной рукой подняв свои луки над головой, а в другой сжимая обнаженные мечи. Насекомые упорно преследовали людей, они тоже залезали в воду, втягивая брюхо и щелкая челюстями.
Ата спокойно стояла на носу раскачивающейся лодки, которая благодаря невероятным усилиям гребцов словно стрела летела по волнам. Шесть суденышек одновременно достигли ондинских воинов — и это чуть не окончилось трагедией, поскольку люди едва их не перевернули в отчаянных попытках быстрее забраться на борт.
Хватаясь за весла и расталкивая друг друга, они не обращали никакого внимания на призывы Аты прекратить панику. Отбрасывая луки, они буквально штурмовали лодки. Гребцы помогали им, перегибаясь через борта и затаскивая их внутрь — за пояса, крылья, руки…
