Татьяна Устименко - Сумасшедшая принцесса
– Ну, и чего ты там сидишь, твое величество? – насмешливо поинтересовался он. – Вылазь давай из лужи-то! Выходи в ворота с гордым видом победителя. В городе не осталось ни одного демона, твой народ собрался у дворца и желает видеть обожаемую королеву-избавительницу!
– Марвин! – отчаянно простонала я, продолжая неловко возиться в грязной дождевой воде. – Я устала, как собака. Ну, скажи честно, какая из меня сейчас королева?
Глава 7
«Какая из меня сейчас королева? – мрачно размышляла я, удобно устроившись в роскошном кресле в центре парадного зала королевского дворца Нарроны. – Какая, какая? Да практически никакая! Чего я добилась? Ну, истребила демонов и горгулий, угрохала сводного брата (которого почему-то жаль до слез), Ринецею изгнала. Конечно, город ликует. Горожане на улицах повально целуются – обнимаются, обвешивают цветами моего Беса, чуть под копыта не бросаются с воплями: “Великая Аола, храни нашу законную Повелительницу Ульрику, дочь славного короля Мора!” И все же – Ринецея еще жива и будет собирать новое войско, брата так и не нашли, про отца лучше вообще не вспоминать…»
– И какая же из меня, к мерзким гоблинам, королева – при этаком-то раскладе? – забывшись, громко ругнулась я.
– Ва… ваше величество! – испуганно проблеял Первый советник.
Славный такой, кстати, старикан, маркиз де Лю Рю. Прибыл вместе с графом де Ризо (теперь уже графом, а не виконтом) и долго рассказывал, как занимал эту должность еще при дворе моего батюшки. Я присмотрелась – умный старик, довольно крепкий, опытный, принцу Ужасу служить не захотел – сбежал, и решила – пусть опять в советниках ходит, надо же, чтобы кто-то меня носом в глупые ошибки тыкал. Вон, дворяне потихоньку во дворец стекаться начали, обрадовались, что все вернулось на круги своя. Самые преданные, что вместе с де Ризо пришли и невероятные чудеса храбрости при первом штурме проявили, получили кто титул, кто землю, кто дорогие подарки из буквально ломившейся от золота королевской сокровищницы. И все равно на душе совсем не радостно! Сильнее всего пугал тот факт, что изумрудный кулон на моей шее чуть с цепочки не сорвался – так потянулся к Камню власти, как только я вошла в главный зал дворца. Все окружающие это заметили, и с тех пор иначе, как «ваше королевское величество», меня и не называют. А мне страшно – не значит ли это, что мой брат уже скончался и я осталась единственной претенденткой на трон? Хоть волком от горя вой! Марвин бессильно головой качает и руками разводит. Огвур зубами скрежещет и, чуть что, хватается за секиру. Генрих, грустный и бледный, ни на шаг от меня не отходит. Ланс сразу весь гарнизон в оборот взял, Эткин во дворе лежит, бдительно за порядком наблюдает. А мне все равно страшно и горестно. Где, ну где же брата искать?
Я собрала совет в главной зале – огромном помещении с мраморным полом и высокими стрельчатыми окнами. На возвышении – вычурный королевский трон под балдахином красного бархата (терпеть не могу красного цвета), над троном – щит с симпатичным родовым гербом: на зеленом поле белоснежный единорог, поднявшийся на дыбы, и клинок, по очертаниям очень схожий с моим Нурилоном. И девиз: «Пока Я есть – есть в мире Честь!». Ничего себе девиз – подходящий во всех отношениях. А перед троном – на золотом треножнике – изумруд, наверно, самый большой в мире, размером с две человеческих головы – Камень власти. Бесполезно даже пытаться представить стоимость такого камня – чистейшей воды, сияющего в лучах света, падающих из окна. У артефакта нет ни малейшего изъяна, только на самой вершине небольшое отверстие, куда, видимо и полагается вставить осколок, висящий на моей шее. Я мрачно рассматривала Камень власти, наотрез отказавшись, как ни упрашивали друзья и подданные, провести обряд вступления на престол. И на трон не села – велела принести для себя кресло, ничем не отличающееся от тех, в которые расселись прочие участники совета.
Огвур, командующий поисковыми отрядами, выступил с краткой неутешительной речью:
– Облазили все подвалы и катакомбы, прочесали все башни сверху донизу, обшарили все чердаки – никого не нашли.
– Сам, что ли, лазил? – расстроенно поинтересовалась я, разглядывая наряд орка, испачканный известкой, паутиной и кошачьим пометом. – Благоухаешь почище главной городской свалки. Твой камзол теперь только выбрасывать…
– Сам, Мелеана, – печально признался тысячник. – И еще раз готов слазить, если это поможет.
– А я с воздуха все окрестности проверил, – доложил Эткин. Массивная голова дракона покоилась на подоконнике настежь распахнутого окна. Таким образом, гигант получил возможность принять непосредственное участие в нашем заседании. – Но так ничего и не обнаружил.
– Ваше величество. – Маркиз де Лю Рю тоже внес лепту в попытки отыскать место заключения моего брата, – мы осмотрели весь город, опросили всех жителей. Ни единой зацепки.
– Плохо, очень плохо! – Я встала и прошлась по мраморному полу. – Я чувствую призыв Саймонариэля сильно, как никогда. Значит, они где-то близко. Но вот где?
Зал совета, являвшийся самой высокой точкой дворца, давал полный круговой обзор на прилегающие здания. Я бездумно таращилась в окно, стараясь понять – куда можно так виртуозно припрятать двух узников, не выводя их с территории дворцового комплекса. Королевский дворец окружало пять сторожевых башен, разнесенных по периметру, но разнесенных как-то слишком несимметрично. Стоп, а почему пять? Симметрия нарушена, к тому же, священное число богини Аолы – не пять, а шесть!
– А почему башен – пять? – поинтересовалась я у маркиза де Лю Рю.
– Как это – пять? – Первый советник резво вскочил с места и бегом бросился проверять. – Я помню, что при вашем батюшке их было шесть. По проекту – все очень красиво расположено.
– Но сейчас их и правда пять! – Ланс по пояс высунулся в окно, пересчитывая строения. – Куда одна могла деваться?
Марвин, прищурившись, что-то измерил с помощью пальцев, а потом уверенно указал на невысокий холмик.
– Вон там должна стоять недостающая башня. Это подтверждается не только расстояниями между остальными пятью зданиями, но и простой логикой. Все башни построены на холмиках, для того чтобы фундамент водой не заливало, а этот холмик – пуст.
Все согласно закивали головами. Один лишь Ланс, не шибко друживший с логикой, скептически хмыкнул.
– Чудеса! – задумчиво пропыхтел Эткин. – Место для башни есть, а самой башни – нет. Невидимая она, что ли?
И тут я неожиданно вспомнила слово, которое пытался произнести перед смертью принц Ужас. Пытался, но не успел. Брат хотел мне помочь, и ведь помог-таки.
