Наталья Бульба - Прогулка в бездну
А вот то, что я очень сильно ошибалась в своих выводах, я осознала, когда поймала на себе его взгляд, в котором было…. презрение.
Только я знала, с каким трудом мне удалось не вздрогнуть. И не дать ему понять, что я успела заметить, насколько изменились его чувства ко мне.
Что ж… если смотреть на меня его глазами, я вполне этого заслужила. За все время нашего пребывания на Дариане, я ни разу не позволила себе произнести имя мужа. Я ни разу не показала ту боль, что жила в моем сердце. Моя рука ни разу в чьем-либо присутствии не скользнула к медальону, в который были вплавлены волосы младших детей. И я ни разу не коснулась губами тоненького колечка, подаренного мне Сашкой.
Потому что если бы я это сделала…. я бы больше не смогла собрать себя воедино.
Но разве кто-то, кроме меня, знал об этом?
— Моя госпожа, Ялтар Вилдор просил Вам напомнить, что на этом приеме Вы являетесь его спутницей. Это огромная честь, когда Вам оказывается доверие сопровождать Правителя Дарианы.
— Да, Айлас. — Я позволила ему застегнуть на моей шее колье, напоминающее стекающие на мою грудь струи дождя. — Ты повторяешь это уже не первый десяток раз. И я помню, что без разрешения Ялтара ко мне имеют право подходить только мои спутники, Талтар Маргилу и его сын Ярангир.
— Вы забыли про тера Сэнара.
— Разве о нем можно забыть? — С наивной непосредственность воскликнула я, оборачиваясь к воину.
Его бесстрастность, которая начала напоминать безучастность, с некоторых пор стала выводила меня из себя. Так что общаясь с Вилдором я едва ли не отдыхала душой. Нет, я, конечно, не обольщалась в его отношении ко мне. Но он, хотя бы, воспринимался живым.
Да, преследующим свои цели. Да, его интерес ко мне трудно было назвать искренним. Да, за его спиной лились реки крови, в том числе и на Лилее. Но, при этом, он не напоминал бездушную машину.
Мой слуга проследил за моим взглядом, потом посмотрел на меня, словно догадываясь о тех мыслях, что пронеслись в моей голове, и… понимающе усмехнулся.
Стоило признать, что благодаря этому даймону моя жизнь на Дариане стала хоть чуточку, но спокойнее. Его забота обо мне была ненавязчивой, но всегда своевременной: как-то невообразимо быстро он сумел узнать о моих предпочтениях в еде, одежде, оружии, книгах.
Но не только это сблизило нас. После злополучной тренировки, на которой Вилдор все-таки отыгрался на мне за мою выходку, я не могла ни сидеть, ни лежать, ни стоять. Мое тело было измучено напряжением и запредельными скоростями, на которых один бой сменял другой. Мое сознание с трудом справлялось с тем обилием новых связок, блоков, обводов, которые вбивались в мои мышцы. Мой взгляд отказывался хотя бы что-то запечатлевать в смазанной картинке, в которой я сумела просуществовать ту пару часов, что он отвел на 'занятия'.
И когда я, наконец-то, оказалась в своих покоях и осознала, что мне больше не нужна ни выдержка, ни самолюбие, чтобы отвечать ударом на его удар, я просто рухнула на пол, не найдя в себе сил даже добраться до постели.
Кинувшийся ко мне Гадриэль натолкнулся на пылающую в моих глазах жажду мести и счел за лучшее отойти. Сэнар, во взгляде которого уже так привычно ничего не отражалось, предложил вызвать лекаря. Но услышав большее похожее на змеиное шипение: 'Нет' — тоже решил со мной не связываться.
И лишь Айлас, попросив всех покинуть комнату, так, словно он занимался этим регулярно, перетащил меня с ковра на кровать. А уже спустя несколько минут, не вызвав у меня ни тени стеснения или протеста, отпаривал меня в купальне. Чередуя пахнущую травами горячую воду и жесткий массаж, обильно сдобренный ароматными маслами.
А уж после того, как вскинувшись во сне от вернувшегося кошмара, в котором мое тело вновь ощутило все прелести свободного полета, почувствовала, как он, придержав меня одной рукой под спину поднес к губам бокал с терпким отваром, я прониклась к нему чем-то похожим на симпатию. Очень надеясь, при этом, что мне не придется об этом сожалеть.
— А вот Вы, моя госпожа, — как ни в чем ни бывало, продолжил Айлас, — можете оказать внимание любому мужчине. Вы можете заговорить с ним, предложить ему прогулку по парку…
— Открыть лицо, — закончила я за него.
Но настолько тихо, чтобы дать остальным понять — эта часть разговора для них совсем не предназначена.
— Не думаю, что это стоит делать. Если, конечно, Вы не хотите от кого-нибудь избавиться. — Так же тихо добавил слуга.
Намекая на то, что рассказывая мне о ритуале Предложения себя, принятом на Дариане, Вилдор весьма ясно дал мне понять, что любой даймон, получивший от меня такое предложение, закончит довольно незавидно. Даже в том случае, если это будет его собственный сын.
А на мое замечание о том, что я уже замужем, с присущей ему насмешливостью заметил: 'Только не по нашим законам, моя прелестная принцесса'. Заставив меня в очередной раз задуматься о том, кого я себе, находясь рядом с ним, напоминаю.
— Вы можете потребовать закончить прием в любое время. Если Вы сочтете оскорблением что-либо из сказанного, то в Вашем праве потребовать от своего тера или самого Ялтара восстановить Вашу честь.
— А сама я этого не могу?
Уточнила я, чтобы в очередной раз позлить Сэнара: ответ на этот вопрос был мне известен.
— Вы — можете. Но для тера это будет означать, что его воинские качества Вы оцениваете ниже, чем свои и не готовы доверять ему свою жизнь. Единственным возможным итогом для него в таком случае будет Ритуал Потери Чести.
Мог бы и по-человечески сказать, что придется моему хладнокровному телохранителю самолично броситься на острие меча. Не имея ни единого шанса избежать этого.
Ну и порядки….
— А для Ялтара? — Хлопнула ресничкой по ресничке я.
Разглядывая себя в большом зеркале, установленном в моей гостиной, где кроме меня, Айласа и Гадриэля находились еще Риган и Валиэль. Они должны были сопровождать меня в качестве моих спутников, а дракон, к тому же, в роли побратима Ярангира. Тот потребовал провести единение кровью, как только его душа слилась с новым телом.
Судя по тому, как быстро это произошло, эта процедура у них едва ли не на поток поставлена.
— К Вашему большому сожалению, моя госпожа, Ялтар может просто не позволить Вам этого сделать.
В отличие от черноволосого Лорда, который смотрел на все происходящее со странным выражением лица, в котором нет-нет, да мелькала брезгливость, Валиэль с искренней непосредственностью всем восторгался. Что меня не могло не радовать: как бы хорошо меня не знал Гадриэль, мой должник меня чувствовал. И… доверял. И его доверие значило для меня так много, что я не могла не учитывать его мнения, прежде чем действовать.
