Ольга Погодина - Князь Лавин
Ицхаль переползла по окровавленному полу к телу Заарин Боо. Нерешительно, будто слепая, коснулась тела, гладя знакомое лицо. Ее сотрясали страшные сухие рыдания, вырывающиеся наружу невнятным клекотом из пересохшего горла.
– Я…хочу…чтобы ты жил… – прошептала она.
Дордже Ранг посмотрел на нее внимательно и печально.
– Даже Ярлунга не может воскрешать мертвых. Он…уже слишком далеко, девочка.
– Я хочу…чтобы ты жил! – проговорила Ицхаль громче, с трудом выталкивая слова. Она прокусила губу и из уголка ее рта медленно стекала на подбородок узкая струйка крови.
Тело Заарин Боо оставалось неподвижным, неживым. И тогда, поняв наконец, Ицхаль закричала – низким звериным криком, от которого задрожали своды. Дордже Ранг, опасливо глянув вверх, зажал ей рот, прижав к себе бьющуюся женщину.
Сколько она пролежала так в цепких объятиях Дордже, трудно сказать. Наконец, сотрясающие ее рыдания утихли, и она поднялась,оттолкнув предложенную руку. Неверной, шатающейся походкой Ицхаль вернулась к сыну, еще раз ощупала его, потом медленно подошла к огромному телу гхи. Дордже Ранг дернулся было, чтобы предостеречь ее, но потом замолк,вглядываясь в оскаленную морду полузверя.
Ицхаль вдруг вскрикнула, сунув в рот побелевшие пальцы.
– Великий Падме, это же Горхон! – Дордже Ранг узнал бывшего жреца одновременно с ней, – Что они с ним сделали!
Ицхаль долго смотрела на тело расширенными от ужаса глазами. Потом быстро опустилась, дотронувшись до когтистой лапы и так же быстро поднялась. На ее лице сменяли друг друга ужас,гнев, отвращение…и жалость.
– Теперь я знаю, почему он пытался убить Илуге, – она закрыла лицо руками и принялась медленно раскачиваться, словно бы не могла стояь неподвижно под невыносимым грузом, – Теперь я знаю. О-о, я проклята, проклята!
– Перестань, прошу тебя, – Дордже Ранг мягко отвел руки от ее лица, – Остановись, пока не произнесла непоправимое.
– Это он приходил ко мне, – там, в степях, – шептала Ицхаль, глядя в пространство остановившимися глазами, – Он видел моего сына. Своего сына… Будь ты проклят, Горхон! – с неожиданной силой закричала она, вырываясь из рук Дордже, – Будь ты проклят!
– Он уже проклят, – мягко произнес Дордже ранг, гладя ее по волосам, – Так вот кто отец твоего второго ребенка… Должно быть, он хотел расчистить трон для него одним ударом. Что ему было терять, в конце концов? Какой ужасный конец…
Стоявший рядом с ним Цзонхав мучительно передернул плечами, вглядываясь в искаженные черты лица своего предшественника.
– Но… он ведь мертв? – озадаченно спросил он, – Исчез? Растворился – или как там говорят о гхи?
– О, нет, – невесело сказал Дордже Ранг, – Нет. Даже воля Ярлунги не может убить то, что уже мертво. Он просто ослаблен. Мы можем попытаться вернуть его под контроль…
– Смотрите! – пронзительно крикнул кто-то из толпы.
Резко обернувшись, Ицхаль увидела, как оба тела, – тело ее сына и гхи, – исчезают, растворяются, подергиваясь серебристой мерцающей дымкой.
– Илуге! – дико закричала она, хватая воздух в том месте, где он еще только что лежал, – живой, о великий Падме, раненый – но живой!
– Он сделал это, – Дордже, необычно спокойный, вглядывался во что-то несуществующее сквозь стены, – Он преследует его. Удачи тебе, мальчик…
***
Илуге летел над горами. Его глаза фокусировались как-то странно, выхватывая и приближая с немыслимой высоты какие-то разрозненные картины, все тело покачивалось, сопротивляясь бьющему со всех сторон ветру. И…тело тоже было каким-то странным, легким и горячим, словно сквозь него били потоки невесомого пламени. Он почувствовал, как напрягаются мышцы спины, как подрагивают, держа равновесие, хрупкие крылья…Крылья?
Он был грифом, и парил в этом странном, незнакомом месте. Город исчез. Вокруг были только горы, покрытые колеблющимися синими тенями. Внизу, в долинах, тени сливались в густо-фиолетовую тьму, и именно там он сейчас высматривал что-то внимательно и зорко.
Место было незнакомым, и тем не менее он знал его. Знал каким-то внутренним чутьем далеко за пределами разума. Знал, когда воздушный поток, бьющий из долины, поднимет его вверх без малейшего усилия, а когда нужно падать вниз, свернув крылья, чтобы оказаться ближе к земле, где находится то, что интересует его.
Земля под ним была абсолютно безжизненной. Высохшие деревья тянули к небу ветви в молчаливой мольбе. Снег, лежавших на склонах, казался колким и хрупким, словно стекло, раскрошенное в мелкую пыль, и так же искристо взблескивал. Ни Луны, ни звезд, ни солнца – никакого источника света здесь не было. Только глубокая, бархатная, всепоглощающая тьма.
Внизу, в долине, его глаза уловили какое-то еле заметное движение. Одна тень, более густая, чем остальные, двигалась там, и Илуге скорее чувствовал, чем видел ее. Эта тень была его целью, и от неистового желания убить когти на его лапах, – когти величиной в палец взрослого мужчины,- сжались.
Это место было Ургахом и не было им одновременно. Он не успел удивиться тому, кто он и как попал сюда, как безошибочный инстинкт повел его вниз, уловив движение своей жертвы. Тень, припав к земле, начала взбираться по склону горы длинными прыжками. Сверху Илуге видел только косматую серую спину и мощные рывки задних лап, – наполовину человеческих, наполовину звериных. Ненависть затопила его.
Его крылья хлопнули под порывом ветра, и жертва обернулась, – точнее, подняла вверх узкую длинную морду с углями красных светящихся глаз. Это был гхи и каким-то неведомым чутьем, – наверное, тем, каким грифы чуют приближающуюся смерть идущего по пустыне путника, – Илуге отчетливо понял, что он ранен и слабеет. Подъем в гору ослаблял чудовище еще больше, и Илуге снова взмыл вверх, готовясь напасть на следующем круге.
Гхи вдруг остановился на краю небольшой площадки, одна из сторон которой обрывалась в пропасть, а другая вздымалась почти отвесно вверх иззубренным краем. Илуге напряг мышцы своего непривычного тела, ловя ветер, готовясь к броску. Гхи поднялся во весь рост, закинул вверх свою звериную морду… и захохотал – зло, торжествующе.
Ты слишком далеко зашел, варвар.
Тени сгущались вокруг него, вырастая из темноты. Одна, другая, третья. Илуге увидел, как гхи собираются вокруг своего вожака. Их были здесь десятки, сотни. Став рядом, они выпрямляли свои сутулые, заросшие шерстью спины и так же закидывали вверх узкие морды с горящими углями глаз. Следя за ним. Ожидая.
Очертя голову он сделал рывок, земля понеслась на него, мелькнули разинутые, истекающие слюной пасти…Его когти выдрали клок из загривка гхи, но десятки челюстей разом щелкнули, пытаясь достать его. Илуге почувствовал, что одно его крыло хрустнуло, обвисая, и с усилием сделал рывок вверх, в ставший вдруг непослушным и вязким воздух.
