Янина Жураковская - Хранители времени
"Так вот как ты звучишь, северный олень", — с некоторым разочарованием подумала я. Визгливый и истеричный голос никак не мог принадлежать роковой злодейке, глобальной негодяйке и во всех отношениях отвратительной дамочке, которая подвешивает врагов за все, во что можно воткнуть крюк, рубит их на куски и солит в бочках. Скорее уж — зарвавшейся террористке, маньячке с раздутым самомнением, которой Кощей Костобруевич не доверил бы даже место третьей чесальщицы пяток.
Но Кощей всего один, а таких злодеев, мелких, с кучей комплексов и жаждой признания — пруд пруди. И страшны они, как граната с выдернутой чекой.
— Пошли, нечего тут рассиживать, — решительно сказала я, рывком ставя ребят на ноги. Идио сглотнул, согнал с лица гримасу ужаса, и побежал вперед, указывая дорогу. Мы не отставали.
— Храбрые герои, славные герои… — голос феи эхом отдавался в коридорах, по-змеиному вползал в уши. — Неужели нельзя было как все — из Ведьминых гор да прямо ко мне, и вам веселей и нам легче! Что вы здесь-то забыли?.. — Она осеклась. — Джабос? Что? Ты? Их? Как?! Всё, не думай, тебе нельзя. Господа Хранители, значит, вы… вас… — Моргана снова рассмеялась. Искренне и потому злорадно. — Бедняжки… Ну, что ни делается — всё к лучшему. Умрёте быстро, я обещаю.
— Фа фто? — невнятно возмутился брат: помогая себе зубами, он развязывал узел на ремешке, чтобы надеть на него ключ. — Мы ффе нифефо не по… и не фде…
— Попросите Её подождать, пока поймете и сделаете, — проворчал Идио.
— Фот ты и пвофи, а наф Мофгана так фюбит — фотя опять ффе, фа фто… тьфу! — он наконец справился с тугим узелком, — что без разговоров в бетон закатает.
Идио позеленел и чуть не ткнулся носом в пол.
— Вы… вы чье имя произнесли?! — сдавленно выкрикнул он.
— Да феи вашей, чьё ж ещё?
— Молчите? — напомнила о себе фея. — Что, трясутся поджилки?
Честно говоря, тряслись. Побегай по коридорам и лестницам, не только поджилки затрясутся, но и мозги, и печенки с почками.
— Сдавайтесь, пока не поздно! Мне никто не может противостоять!
— Ага… нас много… наши воины самые сильные… — пробормотала я, втаскивая брата вверх по ступенькам. — У вашей Морганы… Идио, прекрати! Сашка, двигай ногами! мегаломания. С приступами шизофренического бреда.
— А ещё у неё много золота, и она обещала его за ваши головы по весу, — вздрагивая, сообщил проводник.
— Любите в прятки играть? — голос феи стал похож на змеиное шипение. — Давайте поиграем, букашшшшки-таракашшшшки… Рассс, два, три, четыре, пять — я иду исссскать! Кого найду — пеняйте на ссссебя…
Саша:
— Сделай что-нибудь! — Яна ухитрилась на бегу ткнуть меня локтем в бок.
— Я и делаю! Быстро бегу!
— Ты же владеешь каратэ!
— И что, с пяткой на меч, тьфу, на секиру? Всю жизнь мечтал! Давай бежать, пока можна-а-а-а! — Тоннель, вильнув, вывел нас в настоящую пещеру с летучими мышами, огромными каменными сосульками, свисающими с потолка, и широким рвом по центру. Я попытался затормозить, но инерция неумолимо волокла меня вперёд. Плащ громко затрещал… — АААААА!.. — и рука друга легко оттащила меня от края. — Спасибо, Идио… ого! Ничего себе "наполовину заполнен"!..
…Уже не прячась, мы на всех парах неслись к выходу. Вернее, неслись Идио и Яна, чуть ли не волоком таща меня за собой, а из скрытых динамиков голос феи грозил, насмехался, отдавал кому-то приказы по нашему розыску и вслух перебирал различные виды казни. Лично мне все эти колесования, четвертования, медные быки и кровавые орлы ни о чём не говорили. Сестрёнке, может, и говорили, но она помалкивала, а вот у белого от ужаса Идио началась логоррея. Говоря проще, словесный понос.
Чего мы только не наслушались! И какая у него семья (все придурки полные), и кто в замковых подвалах живёт (на гуле пещерном обыкновенном моя фантазия отключилась), и как не любят их боги, с тех пор как прадедушка Жопик спьяну богу Тору бутылкой по лбу врезал, и что с нами сделает фея Моргана, если поймает… А также подробно объяснил, чем отличается колесование от четвертования, почему кровавый орёл лучше медного быка.
— Но сначала нужно догнать, а нас не догонят! — пообещал Идио. — Осталось чуть-чуть совсем, сторожевой пост проскочить, да ров со змеями. Сейчас-то он всего наполовину заполнен, а вот в былые времена…
И, невзирая на мои отчаянные знаки, он поведал о чудном обычае своих предков: сбрасывать в ров захваченных врагов и пировать, слушая их стоны. У Яны задёргался глаз.
Надо сказать, сестричка у меня не из трусливых. Пауков она не боится, спокойно берет в руки жаб, обожает мышей, но при виде любого ползучего создания, будь то даже самый безобидный ужик, способна своим криком заглушить пароходный гудок. А если оно не одно, и не в террариуме за стеклом, а рядом… у-у-у…
Я вздохнул и приготовился к неизбежному. Оглохнуть не оглохну, главное, под основной удар не попасть. А Идио надо проучить, чтоб знал, когда язык за зубами держать, трепло…
Сторожевой пост был большой круглой комнатой, где сходились четыре тоннеля. С потолка её свисала тускло светящаяся желтоватая сфера, а под ней, сидя на полу, бдительно резались в карты шестеро вооруженных клыкастых парней ("Вампиры", — шепнул Идио). Рядом стояла бутыль, распространявшая жуткий сивушный дух. У меня зачесалось в носу.
— На! На! Получи! И ты! Получи!
— Ложь магиню! А ну ложь!
— На-кося, выкуси!
— Тады вот те дракона!
— Чиво? Откель дракон-та? Мухлюешь, га-а-ад!
Примерив на себя роль отважных краснокожих разведчиков, мы осторожно двинулись вдоль стенки. Я, как мог, старался не шуметь, но рюкзак упрямо сползал набок и увесисто бил по почкам, ноги путались в плаще, помятые рёбра ныли, и в носу свербело просто невыносимо. Едва сдерживаясь, я чесал переносицу, корчил гримасы и зажимал нос, твердя про себя: "Давай же, Саня, разум над природой, разум над природой…"
Природа над разумом!
От моего чиха вампиры подскочили, разом уронили карты и сыграли в «замри». Яна с Идио выругались каждый о своём и поволокли меня в нужный туннель. Через пять секунд позади послышался топот ног и громкие вопли. Ничего особенного, всего лишь "Ни с места! Стоять! А то хуже будет, редиски!"
И тут Яна увидела змей.
Вот это был Вопль! По силе и звучанию он больше походил на рёв авиационной сирены. Стены дали трещины, летучие мыши гроздьями попадали с потолка, Идио, вытаращив глаза, схватился за голову, из тоннеля донесся глухой звук удара — погоня не вписалась в поворот и влетела в стену. Только мне было хорошо — я очень плотно заткнул уши.
Надо рвом висел канатный мостик. Широкий, удобный, сделанный, как говорится, на века, только эти века прошли давным-давно и оставили после себя трухлявые канаты, прогнившие опоры и изъеденные червями дощечки. В другой день я бы сто раз подумал, прежде чем ступать на такой мостик, но из чёрного провала, зиявшего в дальней стене пещеры, дул теплый ветерок, неся ароматы трав и терпкие запахи цветов — до выхода было рукой подать.
