Андрей Фло - Зеркало прощения
Перед домом, в воздухе, висел синий автомобиль, с желтой надписью на боку: «Академия Шелера».
– Оповеститель, – тихо простонал Фло. Сердце его бешено заколотилось, а холодные струи дождя, стекающие за воротник, перестали ему досаждать. Похоже, у него только что появилась проблема, куда похлещи дождя.
Если перед домом, в котором ты живешь, появлялся автомобиль оповестителя, то это могло означать одно из двух. Либо ты совершил что-то хорошее, и Люк (так звали оповестителя) прилетел выразить благодарность от имени Шелера. Либо ты крупно нагрешил, и люку поручили рассказать об этом твоим родителям.
«Что – то я не припомню, чтоб совершал чего-то хорошего, – размышлял Фло. – Значит, Люк приперся жаловаться на меня… Черт, что за невезучий день!?»
Неуверенно переминаясь с ноги на ногу, Фло сделал пару робких шагов к дому и снова замер.
Золотистый фонарь под навесом вдруг загорелся, и входная дверь тихо скрипнула. На крыльцо вышла темная маленькая фигура Люка. Фло молниеносно метнулся за ближайшее дерево и затаился. Оповестителя в Академии боялись все без исключения, и встречаться с ним лицом к лицу не хотел ни кто. Особенно, если он только что вышел из твоего дома.
Следом за Люком на крыльце появилась мать Фло – Кшенжара в зеленом халате и тапочках. В руке она сжимала платок, которым время от времени вытирала мокрые от слез глаза.
«О Боги, сделайте так, чтоб это были не слезы. Ведь это дождь!»
Фло пытался успокоить самого себя. Но он прекрасно понимал, что это не дождь. А значит – все гораздо хуже, чем он себе представлял.
Люк повернулся к Кшенжаре и пропищал своим противным голоском:
– До свиданья, уважаемая… И прошу вас, не убивайтесь вы так. Фло это пойдет только на пользу. Поверьте мне.
Кшенжара коротко кивнула головой, пряча в ладонях дрожащие губы, и, не сказав ни слова, скрылась за дверью.
Люк тяжело вздохнул; какое то время тупо глядел на закрытую дверь, а потом сел в свою машину и улетел.
Когда тихое жужжание двигателя растворилось в темноте, Фло сел на корточки, облокотился спиной об гладкий, словно зеркало, ствол ферзала, и задумался.
«Какого черта этому карлику здесь нужно было, – размышлял Фло. – Прилетел, чтоб сказать, что я снова убежал с последних уроков!?… Да-ну, ерунда! Из-за такой мелочи Шелер не стал бы посылать оповестителя. Просто заругают завтра, и все. Да и мама бы из-за этого не стала бы плакать… Видимо, произошло что-то серьезное!»
Фло провел ладонью по мокрым волосам, словно тем самым пытаясь привести в порядок свои мысли. Он изо всех сил пытался понять – что же могло произойти? Его вряд ли что-то пугал, просто ему нужно было знать – к чему готовиться, когда он перешагнет порог дома.
«Может «разбор»?»
Фло вдруг улыбнулся. На какое-то мгновение ему показалось, что это правильная мысль. Но уже в следующую секунду улыбка сползла с его лица.
«Нет. Тоже не то. Из-за этого мама тоже не стала бы плакать. Привыкла уже. У меня «разборы» чуть ли не каждый месяц случаются».
Дождь постепенно стихал, и сквозь рассеивающиеся тучи можно было разглядеть первые звезды. Фло вдруг нестерпимо захотелось сейчас оказаться на одной из них. Подальше от сюда. Подальше от всех проблем, чтоб не видеть слез матери, не слышать упреков учителей, и забыть навсегда об нижнегородских приятелях. Уж там бы он начал новую жизнь. Там бы у него был шанс исправиться.
Откуда – то из кустов повеяло холодным ветерком, и Фло испуганно вздрогнул. Повернув голову, он заметил среди ветвей смородины еле заметный в вечерних сумерках прозрачный силуэт приведения.
Это был Таппи. Он часто бродил возле дома Раусов. Когда-то давно, еще при жизни, он был актером в Останском театре. А в прошлом месяце ему кто-то сказал, что отец Фло – Гио – собирается снимать рекламный ролик какого-то печенья, где главную роль должно было играть приведение. И теперь Таппи сутки на пролет крутился в саду Раусов, Стараясь попасться на глаза Гио.
Фло облегченно вздохнул:
– А, это опять ты. Как же твоя рожа мне надоела! Клянусь, если бы можно было, я бы тебе от души съездил бы по этой роже!
Таппи обиженно фыркнул:
– И не стыдно тебе? Я старше тебя на пару сотен лет! Не хорошо так со старшими разговаривать!
– Не хорошо торчать в чужом саду, – парировал Фло, поднимаясь на ноги. Он решил идти домой. А уж там что будет – то будет. – И как тебе не имеется: мой отец не снимает рекламных роликов! Никогда не снимал, и снимать не собирается!… Все, свободен! Иди лучше, в какой ни будь замок заселись.
Фло решительно направился к крыльцу, но Таппи догнал его возле самой двери, и перегородил дорогу.
– Но все же… Знаешь, люди иногда говорят, что не будут чего-то делать, а на самом деле все-таки делают.
Фло раздраженно скрипнул зубами и закатил глаза.
– Чего ты ко мне привязался!? У меня без тебя проблем полон рот!
– Ну – у… Я хотел сказать, что твой отец может быть все-таки когда-нибудь, будет снимать рекламу. В таком случае, обязательно скажи ему про меня. Я тут рядом буду.
Похоже, другого способа отвязаться от назойливого приведения не было, как только согласиться.
– Хорошо, я скажу ему, – прошипел Фло сквозь зубы. – Только сейчас оставь меня в покое! Мне о многом нужно подумать.
Таппи буквально засветился от счастья, а Фло бесцеремонно прошел сквозь него и открыл дверь.
2.
Отца дома не оказалось. Об этом свидетельствовало отсутствие его пальто и ботинок в прихожей. Квадратные часы над дверей в кухню показывали без четверти восемь. Значит Гио сегодня вообще не придет. Он работал в рекламной фирме и частенько оставался на работе на ночь.
«Создавать рекламу – это то же самое, что писать книги, – говорил он, многозначительно шевеля своими усами-стрелками. – Если на ум приходит какая ни будь идея, то ее нужно незамедлительно реализовывать, не откладывая на завтра. Завтра ее уже может и не быть!»
И Кшенжара с ним соглашалась. Она вообще соглашалась со всем, что говорил ее муж.
Как видно, сейчас отец Фло как раз занимался реализацией какой-то своей гениальной идеи. Завтра с самого утра всем уши прожужжит.
«Ну и ладненько, – облегченно вздохнул Фло и попытался незаметно проскочить в свою комнату.
Но дверь за спиной предательски скрипнула, и громко щелкнул замок. Почти в ту же секунду на пороге кухни появилась Кшенжара. Слезы на ее глазах уже высохли, но глаза все еще были красными. На руках она держала младшую сестру Фло, двухлетнюю Гренджерину, которая, сладко посапывая, опорожняла бутылочку с соком.
– Фо, – радостно вскрикнула она, не выпуская соски изо рта.
Фло как – то кисло улыбнулся и помахал сестренке рукой. Когда он увидел пристальный взгляд матери, настроение его испортилось окончательно.
