Александр Курников - Дождливая осень
— Вовсе нет, это плата за самоуверенность. Да, кстати, вот тут пять эргов, это деньги за две следующих недели.
— Даже так!? То у вас денег нет, то вперёд платите.
— Приходится, а то вдруг ты решишь, что все неожиданно выздоровели, как на пример было на прошлой неделе.
— Я за спасибо работать не нанимался. Вы же режете друг друга почём зря, а мне вас задарма штопай? — Он надел толстые рукавицы и схватил Викея за челюсть, но тот перехватил его за руки. — Но! Руки убрал! Быстро! — Викей что-то проскулил, но руки убрал. — То-то, а то сейчас врежу колотушкой по темечку, враз начнёшь лекарей уважать, что и другим бы не мешало.
— Да уж, к тебе Келем, в лапы лучше не попадать. — Покачал головой Рут, видя страдания парня. Лекарь каким-то хитрым движением вправил Викею челюсть на место и скинул рукавицы.
— Всё. Два дня не драться, и ничего твёрдого не жрать, а то совсем отвалится. Проваливай. — Викей стрелой выскочил из амбара. — Ну, теперь твоя очередь, господин Ханэдав.
— Нет уж, уволь.
— Да у тебя же глаз совсем заплыл! Резать надо! — Келем быстро выхватил кривой и по виду острый но, довольно ржавый нож и, состроив серьёзное лицо, пошёл на Рута.
— Иди ты лесом, Тесак! — И вождь Хонов под дружный хохот раненых последовал примеру Викея.
На улице его догнал Борхус.
— Пойдём ко мне, у меня есть нафтовая мазь, через три дня и следа от ушибов и синяков не останется.
— Настоящая!? — Дело в том, что нафтовую мазь умели изготавливать только балары, это была настоящая панацея от всякого рода травм. Говорили, она даже переломы сращивает за несколько дней, и кости после неё делаются только крепче.
— А какая она ещё может быть у балара?
— Пойдем, конечно.
Борхус жил у самого частокола в старом покосившемся домишке. Когда они вошли балар затеплил две лучины и велел Руту раздеться до пояса. Рут пытался в полутьме разглядеть обстановку, но лучины давали мало света.
— Что, пытаешься разглядеть богатое оружие, великолепные доспехи, и сундуки с драгоценными камнями и золотом?
— Люди говорят, что на вашем острове самый бедный балар богаче иного владетеля будет.
— С чего ты взял?
— Да всем известно, нанять кого-нибудь из баларов, баснословных денег стоит.
— То-то и оно, что баснословных. Неописуемых просто. Потому что работаем мы в основном бесплатно.
— Да ладно. — Протянул поражённый Рут.
— Серьёзно, мы редко берём деньги за свои услуги.
— Постой, а как же храм из чистого золота с огромным алмазом в место крыши? А воины в кевенговых доспехах, что в тысячу раз дороже любой квебы? (Кевенг — металл добывающийся глубоко под водой.)
— Это всё сказки. Главное наше богатство, это воинское искусство, ради него мы отрекаемся от мира, уходим на остров, и живём там десятилетиями, обучаясь ему. Некоторые из нас, самые великие бойцы, так никогда его и не покидают, постоянно совершенствуя своё мастерство.
— Да ну!? Неужели Фейрит, Кемей, Ганиб не самые лучшие из вас? Они же самые легендарные воины! Сколько историй ходит про их подвиги!
— Ну, скажем так, эти балары достигли своего предела, и дальше обучаться им не имело смысла. Но то, что они лучшие из нас, это вряд ли.
— Не верю! Кемей в одиночку убивший тысячу воинов Бахута Великого, не самый лучший!? - (Бахут Великий — Полководец, в своё время завоевавший несколько царств юга с небольшой армией своих племенных воинов.) Ганиб, дважды пересёк пустынные земли севернее Валара, тоже не самый лучший?
— Ну и что? Пожить годик другой в дебрях за Валаром, это одно из не самых сложных испытаний для балара.
Тут Рут почувствовал действие мази, сначала она мертвецки холодила обработанные ушибы и синяки, что было ещё терпимо, но потом стала нестерпимо жечь, да так сильно, что хотелось оторвать и выбросить все болевшие куски тела! Вот бы Сандр порадовался, если бы Рут оторвал и выбросил свою голову.
— Терпи. — Сказал Борхус и Рут терпел, терпел даже тогда, когда ему показалось, что от жара у него вытек подбитый глаз.
— Знал бы, что так будет, не пошёл. — Выдохнул Ханэдав, когда боль чуть-чуть поутихла.
— Это только начало.
— У тебя обезболивающего нет?
— Нет, балары презирают боль, хотя, если хочешь, могу сбегать за вашим лекарем с колотушкой.
— Нет уж, не надо, и так тошно. — Шипел рут. — Как такое можно терпеть, это же не выносимо.
— Всему можно научиться, терпеть боль, жить с одной ногой, разбивать руками камни, делать своё тело неуязвимым для железа.
— Я так понимаю, всё это ты можешь.
Балар усмехнулся.
— Могу, но жить с одной ногой у меня получается лучше всего. Практика.
— Ты, конечно, извини, но я что-то никогда не слышал о баларах-калеках.
— И не удивительно, это весьма редкое явление. Если кого-то из нас удаётся серьёзно ранить, то его обычно добивают. Вот только меня никто не ранил, произошёл самый обычный несчастный случай.
— А как вообще попадают в балары?
— Нужно жениться на девушке с Ларгуса.
— Чего?
— Тут надо немного откатиться в прошлое, но это долинная история.
— А я никуда не тороплюсь. — Рут надеялся, что трёп балара хоть немного отвлечёт его от боли.
- Лет четыреста назад в царстве Кинда, расположенным между Рифером и Монтиваном, проживала не большая народность Ба, женщины которой славились на весь известный мир не только своей красотой, но и умением ткать потрясающие ковры, которые стоили неимоверно дорого. Вот только их красота и мастерство сослужили им плохую службу, и маленький народ полностью обратили в рабство, а в ходе порабощения перебили практически всех мужчин этого народа. Так вот, эти женщины, одной безлунной ночью подкупив стражу, бежали на остров Ларгус, что находится в двухстах морских вирр от Кинда и не под чью руку тогда не входил. Ну, сам подумай, кому нужен скалистый кусок земли посреди океана? Правда, правитель Кинда пару раз пытался их вернуть, но при первой попытке у него потонули все корабли, а во второй, когда он самолично отправился за беглянками, еле унёс ноги.
— Почему?
— А в этом и вся суть истории. На Ларгусе с незапамятных времён жили отшельники-кушгины, никого никогда не трогали, ни чем не интересовались, никуда не ездили, вот только они очень странные э…, люди. Понимаешь, их язык, образ жизни, культура, если её можно так назвать, настолько отличаются от привычного нам порядка, что и людьми-то их особо никто не считал. Ну, в полном смысле этого слова. Зато в воинском искусстве, как оказалось, им не было равных. Только представь, пару десятков кушгинов сошлись в открытом бою с почти полутора тысячами воинов Кинда и выкинули их с острова.
