Дженнифер Робертсон - Создатель меча
— Никто больше не будет танцевать со мной.
Ну конечно. Вот в чем дело. Больше ее ничего не волнует. Мы с ней думали о разном.
Рана снова заныла. Я поставил флягу на землю и осторожно выдохнул.
— Да?
— Никто, — повторила она. На этот раз я уловил: боль, гнев, печаль. Всегда сдержанная, всегда скрытная Дел дала волю своим эмоциям.
Во мне начал подниматься гнев. Я заставил себя успокоиться, пока лениво чесал заросший бородой подбородок.
— Но ты думаешь, что я буду.
Соскучившийся мерин замотал головой. Дел не обратила на него внимания. Ее руки, лежавшие на передней луке седла, едва держали конец повода. Она спокойно смотрела на меня.
— Ты Песчаный Тигр, ты Южанин. Ты не уважаешь традиции Севера. Мое бесчестье для тебя ничего не значит, — она помолчала. — В конце концов ты победитель.
Я ответил не сразу, дождавшись, пока уляжется буря переживаний. Победитель. А был ли я им? Я выиграл танец и этим вернул себе свободу. Но победа в одном может вести к поражению в другом. Эта победа мне сладкой не показалась.
Я до боли в глазах вглядывался в пламя костра. Огонь плясал на углях, притягивая взгляд. Я тихо сказал:
— Я чуть не умер.
После недолгой паузы она мягко произнесла:
— Я ближе чем ты подошла к другому миру.
Я резко взглянул на нее. Она смотрела на меня из полутьмы, и я никак не мог разглядеть выражение ее лица. А потом она медленно повернулась и я увидел. Увидел слабость.
Мне захотелось расхохотаться. Мне хотелось заплакать. А потом мне уже ничего не хотелось, только выплеснуть на нее свой гнев.
— Я чуть не убил тебя, Дел. Я вошел в этот круг, надеясь просто выиграть танец, остановить тебя, а в итоге чуть не убил, — я покачал головой. — Теперь все изменилось. Старого не вернешь.
— Кое-что вернуть можно, — спокойно сказала она. — Я не все сделала, моя песня еще не закончена.
— И что осталось? — спросил я. — Выследить Аджани и убить его?
— Да, — просто ответила Дел.
Я поднялся так резко, что натянулась кожа вокруг раны, но меня это не остановило. Не задержало ни на секунду. Я выбрал самую короткую дорогу — прямо через костер к ее мерину. Там я потянулся и схватил Дел за левое запястье, прежде чем она успела среагировать.
Обычно захватить Дел врасплох почти невозможно. Она слишком хорошо меня знает и легко предсказывает мои поступки, но бывают и исключения. И на этот раз я поступил не так, как она ожидала.
Дел испуганно вскрикнула, когда я стаскивал ее с седла, но мой болезненный стон был громче.
Мне было тяжело. Мне было больно. Дел высокая, сильная и быстрая, но рана ослабила ее. Она соскользнула с седла, запутавшись в стременах, плаще и перевязи, и упала, неловко вывернув руки и ноги. Я знал, что ей было больно. Я хотел причинить ей эту боль. В душе оправдывая себя тем, что мне не легче.
Она тяжело свалилась. Мерин фыркнул и отскочил, решив убраться и не принимать участия в дальнейших военных действиях. Я только хмыкнул, когда моя полузалеченная рана запротестовала. Кожа снова стала влажной от пота.
Аиды, как же больно.
Но я совсем не жалел об этом.
Рукоять ее меча ударила меня в подбородок, но не так сильно, чтобы причинить вред. Не так сильно, чтобы я ослабил хватку. Не достаточно сильно, чтобы остановить меня, когда я опрокидывал ее на землю. Я стоял над ней, тяжело дыша и слегка наклонившись вправо, чтобы ослабить натяжение свежего рубца.
— Ты тупая, ненормальная, эгоистичная дура. Ты так ничему и не научилась?
Дел лежала на спине, меч был под ней. Она попыталась дотянуться до ножа.
— Нет, баска, не получится, — я наступил на ее запястье ногой и слегка надавил. Ровно настолько, чтобы она не смогла им пошевелить. Нож блестел в лунном свете рядом с ее пальцами.
— Что… ты собираешься меня убить только потому что я оскорбил тебя? Потому что я назвал тебя дурой? Или эгоисткой? — я засмеялся, глядя на ее гримасы. — Ты дура, баска… тупая, эгоистичная, несмышленая девчонка, помешавшаяся на мести.
Пряди роскошных волос соскользнули с ее горла. Я видел как дернулась кожа, когда Дел тяжело сглотнула. Сухожилия туго натянулись.
— Нет, — резко сказал я и наклонился, чтобы поднять ее с земли.
Она тут же перестала сопротивляться и затихла. Я уже успел испытать на себе результаты уроков ее братьев и не собирался предоставлять ей шанс снова отработать на мне этот прием. Удар, нацеленный в пах, я принял голенью. Получилось больно, но не так, как могло бы. Потом я сгреб в один комок плащ, тунику и кожаную перевязь и, оторвав Дел от земли, наполовину пронес, наполовину проволок ее футов тридцать или сорок и прижал спиной к огромному валуну. Я удерживал ее единственным известным мне способом: надавив на нее всем своим весом. Дел оказалась между мною и камнем. Ей некуда было деваться.
Ни ножа. Ни меча. У нее оставались только слова.
— Ты испуган, — выдохнула она мне в лицо. — Ругай меня, если хочешь… обзывай меня как хочешь. Говори все, что приходит в голову, если тебе от этого легче. Это ничего не меняет. Я вижу страх на твоем лице, в твоих глазах… Я чувствую его в твоих руках, Тигр. Ты напуган до смерти. Из-за меня.
Вот этого я не ожидал.
— Напуган, — меньше горячности, но не меньше уверенности. — Я знаю тебя, Тигр… Ты провел последние шесть недель, истязая себя за то, что сделал. Ведь я права? Каждый день и каждую ночь последние шесть недель ты мучился, боясь, что я умерла, и боясь, что я жива. Потому что если бы я умерла, ты не смог бы жить с этим… зная, что убил свою Северную баску, — только раз она качнула головой. — Нет, не смог бы… Песчаный Тигр не такой безжалостный и бесчувственный убийца, каким хочет казаться. И ты молился — просто на всякий случай — ты молился, чтобы я осталась жива и тебе не пришлось бы ненавидеть себя. И одновременно все эти шесть недель ты боялся, что я останусь в живых. Потому что если бы я выжила и нам довелось бы когда-нибудь встретиться, тебе пришлось бы передо мной объясняться. Тебе пришлось бы сказать мне, почему. Пришлось бы придумать как оправдываться.
Я медленно разжал руки, отвернулся. Сделал два неверных шага от нее. И остановился.
Аиды, баска. Ну почему с тобой всегда так больно?
— Ну вот, Тигр, — безжалостно продолжила она, — вот мы и встретились. Пришло время для объяснений, рассказов, оправданий…
Я резко прервал ее:
— Ты за этим приехала?
— Я сказала тебе, зачем приехала, — отрезала она, ничуть не смутившись. — Никто теперь не будет танцевать со мной, тем более в Стаал-Уста… да и вообще на Севере. Здесь у женщин больше свободы, чем на Юге, но и у нас мало кто из мужчин согласится танцевать с женщиной, тем более серьезно тренироваться. А мне это нужно. Очень. Я потеряла силу, скорость, гибкость… Ты нужен мне, чтобы танцевать. Я должна убить Аджани, а для этого мне нужно быть в хорошей форме.
