Синди Пон - Серпентина (ЛП)
— Ты ослабела от усталости и перевозбуждения. Я принесу что-нибудь, что поможет уснуть.
Скайбрайт кивнула.
— Еще раз спасибо, няня Бай. И… моя мама совсем ничего не оставила? Никакого напоминания о себе?
Старая няня покачала с сожалением головой.
— Ничего. Было понятно, что тебя только родили. Хотя… — сомневаясь, няня Бай вцепилась в край туники.
— Что? — руки Скайбрайт напряглись, выдавая ее тревогу.
— Когда я впервые купала тебя, на тебе были чешуйки. Как у рыбы. Они были красивыми, но… странными.
— Как чешуйки рыбы, — повторила Скайбрайт. — А какого цвета?
— Алые, — сказала няня Бай. — И сверкали, как драгоценные камни на солнце.
* * *
Скайбрайт дремала до следующего утра, приняв горькое лекарство няни Бай. Чжэнь Ни отказалась уходить от нее. Вечером Скайбрайт тревожилась из-за того, что госпожа будет спать рядом с ней. Она проснулась до рассвета, ее лоб был мокрым от пота. Испугавшись, она дернула ногами под тонким покрывалом, чувствуя колени и пятки. Что бы случилось, превратись она рядом с госпожой? Горло Скайбрайт сжалось от одной мысли. Она слышала ровное дыхание Чжэнь Ни, соскользнула с кровати и вышла во двор, тускло освещенный звездами.
Она всегда превращалась ночью, и ей хотелось понять, что вызывает это изменение, чтобы пресекать это. Возможно ли это как-то контролировать? Можно ли вернуть прежний облик самостоятельно? Скайбрайт села на каменную скамейку под персиковым деревом, зарылась пятками в землю, наслаждаясь ее прохладой.
Госсссспожа…
Волоски на шее Скайбрайт встали дыбом, по коже головы пробежали мурашки. Слово было принесено нежным летним бризом, едва слышным. Ее воображение за последнюю неделю стало лучше.
Гооооолодно!
Скайбрайт вскочила со скамейки и повернулась по кругу, сердце билось в ее горле. Слово было таким громким, словно с неба упал камень.
— Кто здесь? — спросила она у тьмы ночи.
Другой ветерок зашевелил листья над головой, распадаясь на множество умоляющих голосов.
Прошшшшу…
Придииииите…
Перед ней появился одинокий светлячок, кружащийся у ее носа. Он сделал три петли и отлетел подальше. Она последовала за насекомым, пройдя темные переулки и каменные дорожки. Если она прислушивалась, то Скайбрайт казалось, что в ветре слышны сотни приглушенных голосов.
Наконец, светлячок остановился перед главными вратами особняка, мощными двойными дверьми. Она открыла замок, отодвигая одну дверь. Она загремела, как разбуженный дракон, и Скайбрайт прошмыгнула в щель. Тяжелая дверь закрылась от своего веса, и девушка оказалась на пустой улице. Их особняк был далеко от главной дороги, но их улица была широкой, по ней катались лошади и повозки. Широкую дорогу обрамляли сливовые деревья, и она видела отсюда красные врата соседей, что были через дорогу.
Светлячок исчез, и Скайбрайт замерла, опустив голову и слушая.
Госсссспожжжжа Ссссскай…
Скайбрайт резко развернулась в ответ на дуновение ледяного ветра. Она обхватила себя руками.
— Кто ты? — прошептала она в ночь. Воздух успокоился, а потом пошел волнами. Проявилось изображение, и ее внезапно окружила группа людей. Были и мужчины, и женщины, и мальчики, и девочки, одетые в потрепанные вещи, их лица были грязными. Она знала, что должна была бояться, но ей было любопытно.
Они окружали ее с печальными лицами, но когда она посмотрела на одного прямо, дух тут же снова стал тенью, поглощенный лунным светом. Потому она смотрела на них краем глаза. Не меньше сотни призраков окружали ее, они приближались, от них холодало. За ними, как она чувствовала, было еще больше духов, но они не могли принять человеческий облик.
Мужчина за тридцать подплыл к ней. Его щеки были колючими от растительности на них, но на левой половине лица не было плоти, а глазница была пустой.
— Госпожа Скайбрайт. Мы ваши покорные слуги, а вы..
Эхом отзывался хор голосов.
Я служил леди Пан тридцать лет.
Я заботился о лошадях и собаках у Джинс.
Я готовила для семьи Ванг, пока пожар на кухне не унес мою жизнь.
Я сирота, но у меня был хозяин!
Последний голос был высоким и веселым, и Скайбрайт заметила тень мальчика одиннадцати лет в первых рядах.
— Чего вы хотите от меня? — прошептала она.
Их ответ был шумом, что взметнул волосы на ее голове. Она пошатнулась от силы их требований.
Любви.
Мести.
Жены.
Расплаты.
Мира.
Покоя.
Сына.
Жизни.
Слезы полились из ее глаз, потому что она знала их потери, чувствовала их желания так, словно они были ее собственными.
Мужчина, что заговорил с ней, поднял нечеткий кулак и кашлянул. Тут же воцарилась тишина, звенящая в ее ушах.
— Прошу, госпожа Скайбрайт, — сказал мужчина. Обращаться к ней прямо, похоже, требовало для него больших усилий. Каждое предложение сопровождалось эхом сотен голосов. — Накормите нас. У нас не осталось тех, кто мог бы это сделать. А те, кто остался, слишком бедные.
— Но Фестиваль призраков еще даже не начался, — сказала она. Через несколько дней после середины седьмой луны, говорили, что открываются врата в подземный мир, и из него приходят призраки, чтобы навестить живых. Особняк Юань уже начал подготовку к пиру в честь предков, на котором символически кормили и умерших.
Мы сбежали , последовали , проникли . Желания . Голод .
— Между мирами была брешь, — сказал мужчина. — И мы с легкостью сбежали.
Кожа Скайбрайт похолодела, за время разговора с мертвыми она испугалась впервые.
— Зачем вы искали меня?
Нас. Вы видите. Нас.
Их хриплые голоса дрожали вокруг нее.
— Потому что нас можете видеть только вы, — сказал он, и его голос был почти нежным. — И слышать тоже.
— Одна… — повторила она.
Он замолчал.
— Другие хорошо защищены.
— Я сделаю это. Я покормлю вас и сожгу ладан в память о вас. Обещаю, — глаза Скайбрайт пробежали по сотням мерцающих призраков, паривших вокруг нее на пустой дороге, остановившись и на тенях за ними, что шевелились под сливовыми деревьями. — Но кто еще вас видит?
Мужчина улыбнулся, хотя плоть на его рту и подбородке открывала желтые зубы. Он не ответил. Но духи зашипели в возбуждении, словно признавая, кто она, чем она была.
Одна из нас, как сказали бы они. Могли ли они видеть в нее ее чудовищную сторону? Она понимала, что для них это так же легко, как для нее их видеть. Они кружились, пока из ее волос не выпали заколки, пряди свободно рассыпались по плечам.
