Оксана Панкеева - Люди и призраки
– Конечно, неправильно, – ответил господин Хаббард. – Я же христианин, а вы меня похоронили по вашим варварским обычаям. Да еще и голову куда-то утащили. Нехорошо, ваше величество. Где моя голова?
– Вот оно что! – рассмеялся Шеллар. – А я еще потешался над рассказами о том, что по дворцу разгуливает ваш призрак и пристает ко всем с расспросами, где его голова! Бедный мой кузен говорил мне истинную правду, а я ему меньше пить посоветовал, в чем теперь раскаиваюсь. Вы бы меня спросили, если уж вам действительно так важно было найти голову.
– Я пробовал, – развел руками господин Хаббард. – Вы меня решительно не слышали. Это один из недостатков моего нынешнего состояния. Нас не все слышат, и почти никто не видит. А являться надо как-то уметь. Я не умею. Так куда же вы мою голову дели?
– Я вашу голову вообще не трогал. Флавиус отнес ее в камеру графине Монкар, наивно полагая, что упомянутую даму хоть немного расстроит наглядное доказательство вашей смерти. А вот куда она делась потом…
– Это-то я знаю… Я слышал ваш разговор с кузеном, когда вы ему рассказывали, как Алиса обошлась с моей головой. Стерва! Сто раз вы были правы, когда не советовали с ней связываться… Мне хотелось бы знать, куда ее дели потом, мою голову?
– Боюсь, я это вряд ли смогу выяснить, – развел руками король. – Мне уже не доведется общаться с людьми. А вам не нравится быть призраком?
Покойный юрист пожал плечами.
– Не знаю. Приятного мало, но в противном случае опять налетят эти морды в капюшонах и начнут меня делить…
– А вы тоже прокляты? Впрочем, чему я удивляюсь, вас, наверное, каждый отбор кто-то проклинал. И что, их много, этих морд?
– Десятка два. Так что, может, призраком быть и лучше. А то еще, может статься, если меня отпоют по-христиански, за мной что-нибудь похуже явится, и потащит в наш христианский ад, а там, уверяю вас, приятного мало. Я, правда, сам не видел, но проверять достоверность нашей мифологии у меня нет никакого желания. Лучше уж так… Скучно, правда, но спокойно. А теперь еще спокойнее будет. Раньше мне все время было ужасно досадно видеть, что вы счастливы и довольны жизнью, разделавшись со мной. А теперь полюбуюсь, как вы умрете, и мне будет легче.
– Ну, любуйтесь, – чуть усмехнулся король. – Если вам от этого действительно станет легче. Мэтр сказал, что я буду умирать долго и мучительно, так что вы должны быть просто в восторге.
– Что-то вы действительно слишком жизнерадостны для умирающего, – заметил господин Хаббард. – Вам что, ни капельки не обидно, или это ваше пресловутое самообладание?
– Не то, чтобы совсем не обидно… Но я все же победил, поэтому у меня такое хорошее настроение.
– Странные у вас представления о победе. Вы умираете, в чем же ваша победа?
– А Кира жива, – серьезно ответил король, не очень, впрочем, надеясь, что его поймут.
– Ах, вот в чем дело… Все-таки женщины – ваше самое слабое место. Впрочем, вам повезло больше чем мне. Ваша вдова оплакивает вас совершенно искренне, и уж ни в коем разе не будет пинать ногами вашу голову.
– Господин Хаббард, – сказал Шеллар, уходя от неприятной темы о плачущих вдовах. – А другие призраки здесь есть?
– А что, – усмехнулся бывший глава Комиссии, – Я вам уже надоел?
– У нас впереди вечность, и надоесть вы мне еще успеете. Собственно, вы ведь сами знаете, что надоели мне еще при жизни, и не просто надоели, а остопаскудели, извините за выражение, и общаюсь я с вами только из любопытства – насколько вы изменились после смерти. А насчет призраков – мне просто интересно. Их должно быть множество в этом дворце, как мне кажется.
– Вечность, говорите? Вы что, тоже собираетесь стать призраком? И как вы думаете, это у вас получится? Вас ведь похоронят по всем правилам, пышно и по королевски, так что шансов остаться у вас не будет.
– А от этого что-то зависит?
– Разумеется, зависит.
– Я подумаю над этим. Но все-таки, как насчет других призраков? Если у меня так мало времени, я тем более хотел бы с ними успеть познакомиться.
– Есть здесь другие призраки, – как-то печально сообщил господин Хаббард, – только они решительно не желают со мной общаться. Видимо, они ваши предки, и в обиде на меня за то, что я хотел утащить у вас корону. И к слову о короне, ловко же вы меня провели! Кто бы мог подумать! Милый симпатяга Жак, который боится крови, оказывается, одержимый! А убийца-мистралиец, который валял передо мной дурачка, был просто отвлекающим фактором! Как я и предполагал, ваша клятва была потрясающе обтекаемой. Никто не обещал, что мы дойдем до кабинета. Равно как и никто не обещал, что мы оттуда выйдем, если все же войдем. Об этом варианте я узнал позже, когда уже был призраком. Я пришел в вашу комнату, чтобы хоть полюбоваться на ваши страдания, раз уж отомстить не получалось, и слышал, как вы рассказывали все вашему придворному магу.
– Да вы поистине находка для шпиона, господин Хаббард! – нахмурился король. – Надо с вами что-то делать. А то ведь научитесь являться, не приведите боги, познакомитесь с каким-нибудь шпионом, и будете ему информацию поставлять. В качестве маленькой мести.
– Хорошая мысль, – засмеялся юрист. – Только это скорее от скуки, чем в качестве мести. Еще один из недостатков моего нынешнего состояния – это то, что мне ничего не нужно. А месть… от нее тоже никакой практической пользы. Может, ваши китайцы что-то в этом находят, но я этого не понимаю.
– Что ж, приятно было побеседовать, господин Хаббард. А где, если не секрет, тусуются эти призраки, которые не желают с вами общаться?
– Да нигде, просто болтаются по дворцу, как и я. Слово-то какое – тусуются! От Ольги нахватались?
– Разумеется, – улыбнулся король. – И за что вы ее так не любили? Очень, очень славная девушка. До свидания, может, еще увидимся.
Он поднялся с кресла, подумывая, куда бы еще сходить, но вдруг неведомая сила рванула его вверх, в глазах потемнело и стало больно. Очень больно.
– Начинается, – сказал где-то рядом голос придворного мистика. – Ваше величество, вам лучше тоже уйти. Это… не слишком подходящее зрелище для женщины.
– Преподобный Чен, – отозвалась Кира – Я вам не Жак. Я была на войне, и видела зрелища похуже. Никуда я не уйду. Я буду с ним до конца. Пусть лучше мэтр Истран уйдет, у него сердце больное.
Шеллар хотел что-то сказать, просто чтобы попробовать, сможет ли он говорить, если понадобится, и понял, что его общение с миром живых отныне закончилось. Сведенные судорогой челюсти не разжимались, язык не ворочался, и единственные звуки, которые он смог издать, не тянули даже на крик. Получалось только невнятное мычание и хрипение.
Глава 2
