Джордж Локхард - Тени и пыль
— Так-то… — Рокки перевел дух. — Ну, где там наш Дэйл? Чип с громадным облегчением утер со лба пот.
— Фокси несет его к самолету. Поспешим и мы… — он запнулся и посмотрел на свою руку. Поднял голову к небу.
— Нет… — в ужасе прошептал Чип. — Только не сейчас… Молча подошел Рокфор. Капитан обратил к нему беспомощный взгляд.
— Пепел, — сказал он тихо, показав почерневшую ладонь. Рокки сжал кулаки.
— Самолет защитит. Быстро, обратно!
— Но… — Чип сглотнул. — А как же вояки Кургана?
— Мы им ничем не поможем, — глухо отозвался Рокфор. — Вжик! — он свистнул. Спустя миг послышалось жужжание.
— Нет! — Чип дрожал. — Мы спасатели! Надо хотя бы предупредить! Рокки сжал зубы.
— Да, — согласился он нехотя. — Надо… Два прыжка, небольшое усилие, и отрезок трубы со звоном покатился по асфальту. Рокки приоткрыл дверь фургона.
— Парень, без глупостей, — буркнул он, глядя в налитые кровью глаза добермана. — Уже нет времени на шутки…
— Ты! — рявкнул пес. — Растерзаю!!!
Рокки молча открыл дверь до конца. Порыв ветра с ликующим воем ворвался в фургон, неся кучу тончайшего, похожего на муку черного пепла. Что это значит, понял даже разъяренный пес.
— Предупреди своих, — буркнул Рокки. — Скорее.
Доберман с громадным трудом взял себя в лапы и выпрыгнул из кузова. Оглядел ночной лес. Ярость в его глазах медленно сменяло отчаяние.
— Как же так… — прошептал пес. — Курган обещал… Мы…
— Торопись! — крикнул Рокки. — Найдите укрытие! Доберман с трудом кивнул и мощным прыжком скрылся во тьме. Рокфор обернулся к дрожащему Чипу.
— Спешка и нам не повредит.
— Да. Да! — капитан опомнился. — Скорее!
Спасатели бегом бросились к самолету. Чтобы отвлечься хоть на миг от мыслей о черном пепле, Чип еще раз прокрутил в голове завершившуюся минуту назад спасательную операцию. Его грызла тревога — Дэйла удалось освободить слишком просто, быть может, Курган их и в самом деле недооценил? Или…
Или они недооценили Кургана?
И тут Чип понял. В глазах потемнело, сердце обратилось в кусочек льда. Чуть не потеряв равновесие, капитан судорожно схватил Рокки за плечо:
— Вжик! — прохрипел он. — Мчись к самолету! Рокфор споткнулся и, недоуменно нахмурившись, обернул голову:
— В чем дело?
— Гайка!!! — Чип весь дрожал. — Им была нужна только Гайка!!!
* * *— Спасатели, вперед! — Фокси и Вжик первыми скрылась во тьме, за ними поспешили остальные, шорох быстро затих. Гаечка осталась наедине с ночью.
Несколько секунд она молча смотрела в пустоту, думая об опасности, которой сейчас подвергаются друзья. Увы, опасность была неизбежной платой за работу рейнджера. Иногда Гайка спрашивала себя, стоит ли их занятие подобного риска? И всякий раз вспоминались десятки, сотни счастливых лиц, полные радости глаза. В которых стояли бы слезы, не будь на свете маленькой команды спасателей.
Вздохнув, Гаечка покачала головой и обернулась к самолету. Тот стук в правой части — надо все исправить до возвращения друзей…
Навьючив на спину мешок с инструментами, мышка ловко залезла на крышу машины, цепляясь за фольгу, и подошла к первому двигателю. Проверила автомат перекоса, систему смены шага лопастей. Постучала по радиаторам.
«Кажется, все в норме…»
Второй мотор также оказался невредим, зато при виде третьего Гайка ощутила сильную злость. Так вот почему самолет так ужасно управлялся — дело не в ошибочном проекте, как она думала! Надо ж было такому случиться в первом же полете…
Вздохнув, она сбросила мешок с инструментами и вытащила резак. Проволока, обмотавшаяся вокруг пропеллера, выглядела довольно мягкой, наверно она не успела повредить фюзе…
В этот миг нечто обхватило Гайку поперек туловища и совершенно бесшумно уволокло в высоту. Все произошло так стремительно, что мышка даже не успела испугаться. Секунда, другая — и крылатый похититель, так и не издав даже шороха, на полной скорости влетел в открытое окно бетонного домика и спикировал на стол, стоявший в центре комнаты. Могучие когти разжались.
Гайка еще не пришла в себя от невероятно быстрого похищения, и невольно села на хвост, судорожно глотая воздух. Она была совершенно невредима, даже комбинезон остался цел. В комнате было светло, две керосиновые лампы горели под потолком, еще одна стояла на подоконнике. Немного опомнившись, мышка сглотнула и повернулась назад.
— Мое имя Курган, — представился крупный, серо-сизый филин, сидевший на краю стола.
— А…а… — перепуганная Гаечка отпрянула. — Я… Я… Я разумная, меня нельзя есть! В огромных глазах филина было невозможно прочесть эмоции.
— Я знаю, кто ты, — сказал он ровным, бесцветным голосом. — Я знаю о тебе все. Птица расправила крыло и указала на окно, где деревья стонали под натиском бури.
— Начинается черный дождь. Времени почти не осталось.
— У-у-уже? — выдавила Гаечка.
— Вам повезло, — все так же бесстрастно ответил Курган. — В других зонах осадки выпали неделю назад. Он резко наклонился вперед, не сводя с мышки громадных зеленых глаз.
— Семь тысяч лет, — произнесла птица. — Все эти годы я ждал сегодняшней ночи. Меня создали задолго до того, как люди построили пирамиды. Гайка отпрянула.
— Как?!
— Я синтет.
— Кто?!
— Синтет. Слияние машин и органики. Гаечка широко раскрыла глаза и несколько секунд лихорадочно размышляла.
— Так ты робот? — спросила она наконец.
— Синтет, — невозмутимо повторил филин. Мышка растеряно моргнула.
— А выглядишь совсем как живой…
— Я живой организм. Машины лишь часть меня, — бесстрастно отозвался Курган. Гайка наконец опомнилась и заставила себя встать. Ее немного трясло от волнения.
— Зачем меня похитил? — тихо спросила мышка. Вместо ответа, Курган молча повернул голову почти на 180 градусов и посмотрел в окно.
— Твои друзья скоро будут здесь, — сказал он ровно. — Времени почти не осталось.
— Зачем тебе я? — чуть громче спросила Гайка. Филин вновь обратил к ней бездонные глаза.
— Предотвратить, — ответил он коротко. Мышка застыла.
— Что предотвратить? — тут она поняла — Предотвратить?!!!
— Да.
— Но… Но… Но это смешно! Я мышь!!! Как я могу остановить ТАКОЕ?!
— Ты уже сделала это однажды, — бесстрастно произнес Курган. Гайка чуть не свалилась со стола:
— Что? Что ты сказал?!! Внезапно филин резко подался вперед и простер крыло над перепуганной мышкой.
— Все, что ты видишь, необратимо, — прогремел его голос. — Но все, что ты помнишь, может вернуться. Курган взглянул на Гаечку с высоты своего роста.
