Питер Дэвид - Путь к рассвету
С другой стороны, когда Дэвид сталкивался с трудностями в изучении чего-либо, он с такой легкостью забывал о забавах и с такой твердостью брался за дело, что его учителя удивлялись, как многого ему удается добиться, если он начинает трудиться с полной самоотдачей.
Внешне Дэвид выглядел как человек. С течением времени цвет его волос изменился: из блондина он стал брюнетом. Дэвид любил носить длинные волосы. Это вызывало раздражение у отца, в котором тут же просыпались инстинкты старого вояки. Раз за разом он восхвалял достоинства короткой стрижки, но Дэвид, похоже, не обращал на эти наезды никакого внимания. Как ни странно, брови у него сохраняли свой прежний, светлый окрас, но темные глаза под ними оставались наследием матери.
И в то же время Дэвид определенно унаследовал харизму отца. В этом не было никаких сомнений. Но эффект, который производило на окружающих его появление, не ограничивался только землянами; минбарские женщины — взрослые женщины — вдруг замедляли свой шаг, когда он проходил мимо, и оглядывали Дэвида с ног до головы оценивающим взглядом, когда он подмигивал им или отпускал какую-нибудь шуточку, всегда вызывавшую нежный смех или изумленный взгляд.
Манера вести себя подобным образом, вошедшая у него в привычку, приводила Деленн в отчаяние… особенно когда отец Дэвида наблюдал подобные сценки и одобрительно ухмылялся. И только заметив, что Деленн молча смотрит на него рассерженным взглядом, Джон Шеридан пытался поспешно спрятать свою улыбку, полную отцовской гордости.
Ему осталось жить шесть лет…
Эта мысль посещала ее теперь каждый раз, когда она видела Шеридана разнервничавшимся по какому-нибудь поводу, подобно тому, как это было сейчас. Она испытывала отчаянное желание, чтобы он сбросил с себя ярмо Президента Межзвездного Альянса. Она при каждом удобном случае напоминала, что «президент» — это выборная должность, на определенный срок, и потому, возможно, было бы вовсе не плохо, чтобы Шеридан настоял на проведении открытых выборов, чтобы найти замену себе. Шеридан неоднократно обдумывал этот вопрос, но каждый раз, когда он пытался поднять его, представители других рас приходили к выводу, что за прошением об отставке кроется лишь необходимость еще раз выразить вотум доверия. И, естественно, каждый раз с энтузиазмом голосовали за этот вотум, уверенные, что иначе неизбежно случится какая-нибудь катастрофа, которая все равно заставит Джона Шеридана остаться на своем посту.
Словно сама Судьба устроила заговор против них, чтобы до конца своих дней они не знали ни минуты покоя.
Ему осталось жить шесть лет…
По ночам в постели Деленн нашептывала мужу: «Давай убежим», — и бывали такие ночи, когда он, казалось, начинал всерьез задумываться над ее словами. В тиши ночи он начинал рассуждать о том, чтобы избавиться от своего бремени, уйти в отставку и провести оставшиеся годы в тишине и покое. Но затем наступал рассвет, и ночной Джон Шеридан исчезал куда-то, уступая место Джону Шеридану — человеку долга. Деленн испытывала боль от каждого часа, каждой минуты дня, когда Джон начинал переживать по какому-нибудь поводу. Но увы, это ей было не подвластно. Она могла лишь сочувствовать ему и быть рядом, чтобы подсказать, чтобы поддержать… чтобы не дать потерять рассудок.
И сейчас как раз настал такой момент.
— Идиоты! — в ярости кричал Шеридан.
Они находились в его офисе, только вот правильнее было бы сказать, что Шеридан не находился в нем, а метался по нему, словно плененный зверь по своей клетке. С ними вместе были еще двое — те единственные во всей галактике, кому Шеридан доверял всецело — Майкл Гарибальди и Г’Кар, Гражданин Нарна.
Ни один из них официально на Шеридана не работал. Когда-то давно Гарибальди служил начальником службы безопасности Президента Альянса. Но это и в самом деле были дела давно минувших дней, а ныне почти все свое время Гарибальди уделял проблемам, которые возникали у него как крупного бизнесмена. И сейчас он заскочил на Минбар лишь по пути, направляясь в какое-то совсем другое место. Глядя на его лицо, Деленн начала подозревать, что Гарибальди, скорее всего, сейчас спрашивает себя, не следует ли считать этот импровизированный визит на Минбар большой ошибкой с его стороны.
С Г’Каром совсем другая история.
Трудно поверить, что этот высокий, гордый Нарн был когда-то столь кичливым, столь воинственным, что Деленн пришлось буквально согнуть его, заставив подчиниться своей воле, применив гравикольца[6]. Но с тех пор Г’Кар превратился в подлинного сына Судьбы — по другому не скажешь. Словно он все время помнил, что ему суждено сыграть важную роль в общей структуре мироздания, и безропотно взвалил на себя эту ношу, не позволяя себе ни на миг расслабиться, чтобы никто не смог сказать, будто ноша оказалась ему не по плечу. Если Г’Кар оказывался врагом, он был неумолим. Если он был союзником, то не могло быть союзника более надежного.
Как-то раз Шеридан отозвался о Г’Каре как «руке короля». Смысл этого сравнения был совершенно непонятен Деленн, о чем она и намекнула мужу.
— У древних королей на Земле были слуги, которых называли их «руками», — вынужден был пояснить ей Шеридан. — Они выходили в поле и делали всю черную работу. Ту работу, которую короли не могли или не желали выполнить сами, чтобы не замарать свои настоящие руки. Рукой короля становились лишь самые доверенные и надежные из рыцарей.
— Это, безусловно, очень интересно было узнать, Ваше Величество, — сказала Деленн с откровенной иронией, и низко поклонилась. Шеридан вытаращил глаза, и громко вопросил, не напрасно ли он все это рассказал ей, и, продолжая расхаживать по комнате, позволил себе несколько дружелюбных насмешливых жестов.
Впрочем, в данный момент ему было не до смеха. Негодование Шеридана достигло точки кипения, и ни Г’Кар, ни Гарибальди не могли сообщить ему ничего успокоительного. Потому они предпочли просто промолчать и позволить Шеридану выпустить пар, и это было очень мудро с их стороны.
Он выпускал пар, и его аккуратно подстриженная серая борода топорщилась, словно жила своей собственной жизнью.
— Так и знал, что это случится. Что именно этот мир они выберут в качестве следующей цели. Можно ли найти планету более мягкотелую, менее воинственную, чем Мипас? — спросил Шеридан, но так и не дал никому времени высказаться в ответ: — Брикарн 9. Шандукан. Планета Харпера, — начал он отсчитывать, загибая свои пальцы. — И этот список можно продолжать и продолжать! Все они были беззащитны. И все они были необходимы военной машине Центавра, либо для развертывания позиций, либо для поставки сырья, либо просто для того, чтобы послать сигнал Альянсу, что Прима Центавра представляет собой силу, с которой нужно считаться. Послание, отправляя которое сами центавриане просто в восторг приходят от собственной наглости, действуя все более беззастенчиво с каждым новым безнаказанным ударом! И каждый раз они выбирают такой мир, который распложен на дальнем рубеже, вдали от мест, лежащих в сфере наших интересов. И Альянс, не замечая никакой угрозы для своих интересов, предпочитает ничего не предпринимать против центаврианской агрессии!
