Глен Кук - Обрекающая. Колдун. Последний обряд
У Дегнанов одна группа заночевала, потому что их стойбище славилось гостеприимством и уютом. Кое-какие сказки у огня торговцы рассказали, вроде как вместо платы за постой. Но видно было каждому, что им не до рассказов.
Марика с Каблином пристали к одному старому торговцу. Они видели его каждый год, сколько себя помнили. Он был с ними дружен и помнил, как их зовут. Марика, не знавшая стеснения, спросила:
— Слушай, Хронен, что этим летом стряслось? Чего вы так поздно? И почему вы такие несчастные?
Старик был не так мрачен, как другие. Потому-то они его и любили, что он сохранил в себе что-то от щенка. И сейчас тоже в нем что-то такое сверкнуло.
— Большой мир, детки. Большой мир. Что-то странное там заваривается. И что-то из этого дотянулось и сюда.
Марика не поняла и так и сказала.
— Понимаешь, малышка, представь себе наше братство как стаю, которая растянулась через весь мир. А теперь вспомни, что бывает, когда у вас в стойбище заспорят избы. Вот и избы братства тоже заспорили. И горячо. Мы, знаешь, напуганы, что дальше будет. Вот мы и хотим побыстрее закончить сезон и вернуться, чтобы в наше отсутствие ничего не случилось. Понятно?
Это щенки поняли. Скилдзян и Герьен часто объединялись против других начальниц изб. В избе Скилдзян меты тоже делились на группы, особенно среди Мудрых. Старухи постоянно интриговали и враждовали, предавали друг друга по мелочам просто так, игра ради самой игры. Других развлечений у них в старости не было.
К Марике, Каблину и старому торговцу подошла Скилдзян.
— Я Хронена знаю давно, — объяснила она удивленным щенятам. — Еще с тех пор, когда он был всего на год старше, чем сейчас Каблин.
— До того еще, как я стал торговцем, — подтвердил Хронен.
— Ты — Дегнан? — удивилась Марика.
— Нет. Я был Ласп. Мы с твоей ма познакомились на реке. Мы тогда были твоих примерно лет. Она браконьерствовала на ягодниках Ласпов, а я ее поймал. Ну и драка вышла!
Марика переводила взгляд с торговца на мать, с матери на торговца. Как-то ей редко приходило на ум, что мать тоже когда-то была щеной.
— И все ты врешь все то же! — Скилдзян, ворча, оскалила клыки. — Я-то думала, после всех прошедших лет ты признаешь наконец, что залез на землю Дегнанов.
— После всех прошедших лет я могу найти дорогу на этот ягодник и показать, что он был на земле Ласпов.
Марика видела, что мать готова вспыхнуть, и стала думать, как бы ее успокоить. Но напряжение снял сам Хронен.
— Теперь это не там и не тут, — сказал он. А для Каблина добавил: — Ей всегда неуютно с мужчинами, которые не начинают хныкать и ползать на брюхе, стоит ей показать клыки. — И снова повернулся к Скилдзян: — Ладно, старая моя противница, что у тебя на уме?
— Я услышала, что ты говорил этим щенкам. Подозреваю, что если нечто так встревожило братство торговцев, то моей стае тоже может прийтись плохо. И мне подумалось, что ты мог бы дать нам совет.
— Ага, — кивнул Хронен. — Есть, конечно, вещи, которых я сказать не могу, но совет — это можно. — Он задумался, потом сказал: — Я бы предложил вам обратить внимание на оборону. Зима может выдаться суровой. Я бы сказал, что стоит вложить средства в лучшие железные наконечники для стрел, в топоры и ножи.
— Вы за них три шкуры дерете при продаже.
— Я ничего сейчас не продаю. Я только говорю, что стоило бы, на мой взгляд, сделать мудрой охотнице, если бы она знала то, что знаю я. Ты вольна оставить мои слова без внимания, как ты часто и делаешь. С тем же успехом ты вольна покупать. Или сама вытесывать наконечники и все прочее из камня, сохраняя верность старым добрым временам.
— Всегда ты был язвой.
— Всегда меня слегка доставали верования и позиция охотниц и Мудрых Верхнего Поната. Держаться старых путей и очевидно ложных верований — это никого еще до добра не довело.
Скилдзян оскалилась. Но Хронен не отступил, как сделал бы мужчина из Дегнанов.
Отношение в стае к инструментам и оружию торговцев приводило Марику в недоумение. Все покупалось, но редко использовалось. Каждое лето Мудрые и охотницы покупали топоры, наконечники, ножи длинные и короткие, даже иногда железный лемех для плуга. Все, что могли себе позволить. И почти всегда все это складывалось в кладовые и там валялось, никогда не используясь, поскольку считалось слишком драгоценным, чтобы им рисковать.
В чем тут дело?
Этим летом Скилдзян и Герьен выменяли шкуры отека на обработанное железо.
Этим летом на жизненный путь Марики легла еще одна тень завтрашнего дня.
Глава третья
1
Вокруг избы завыли первые порывы вьюги. Внизу на земляном полу все еще шел спор, хотя спорить уже было не о чем, охотницы из других изб почти все разошлись по домам, а те, что остались, не ушли из чистого извращенного упрямства.
Марика как раз просыпалась на том же месте, где ее сморил сон, как вдруг старуха Саэттл отошла от пресса и подошла к подножию лестницы.
— Щенята — вниз! — позвала она. — Начинаются уроки.
— Сейчас? — удивилась Марика.
— Сейчас. Вниз давайте.
Дрожа от холода, щенята, которым по возрасту полагалось учиться, соскользнули вниз и прошмыгнули мимо ворчащих взрослых. Саэттл рассадила их на мужской половине по возрасту и уровню знаний и принесла книги.
Книг было шесть, и они были самым ценным имуществом избы. Некоторые — много раз переписанные за большую цену, уплаченную мехами отека. Некоторые — поновее.
Стая, особенно обитатели избы Скилдзян, гордились своей грамотностью. Даже большинство дегнанских мужчин умели писать читать и считать. Грамотность помогала мужчинам выжить, когда их высылали из стойбища. Такое умение делало их желанным приобретением в стойбищах Верхнего Поната.
Марика рано заметила, как много значит в учении стимул. Молодые мужчины так же скучали на уроках, как и девчонки-щены. Но когда приближалась пора взросления и весенние обряды, после которых их выгонят из стойбища, чтобы найти новую стаю или погибнуть, интерес к знаниям возрастал лавинообразно.
В центре образования в стае была Хроника — летопись, которая отслеживала историю стаи до ее легендарного основателя Дегнана — одиночки, укравшего себе женщину и ставшего родоначальником. Это было сотни лет назад, еще на Юге, до начала длинного пути миграции в Верхний Понат.
Как учили Мудрые, эта история была чистейшим мифом. Самым невероятным из всех, потому что ни один мужчина на такое не осмелится. И не сможет, потому что этот пол слабее, глупее и эмоционально неуравновешен. Но такую историю забавно рассказывать чужакам, которых она пугает. В каждой стае были свои мерзавцы среди предков. Когда они уходили в туман веков, то становились предметом гордости.
