Джоэл Розенберг - Серебряный камень
— Никто не спорит, все так, — согласился Ивар дель Хивал. — Но ведь не это вас гнетет.
Док пробурчал что-то нечленораздельное.
— Его состояние ухудшается. Картина приступов да и анализы все больше убеждают меня, что ничего хорошего ждать не следует. — Он развел руками. — Я не нахожу никаких изменений, просто каждый анализ свидетельствует о целом ряде аномалий, хотя эти аномалии, черт бы их побрал, все те же, которые он имел испокон веку. Только приступы становятся тяжелее и тяжелее. И у меня нет ни малейшей пристойной идеи. Разумеется, я мог бы пригласить сегодня кое-кого из Гранд-Форкс, и пригласил бы, если бы нам не удалось купировать приступ своими силами, но я совершенно уверен, что и специалист из Гранд-Форкс ничем бы не помог.
Карин демонстративно смотрела в сторону.
Йен вздохнул. Вот, оказывается, почему его попросили приехать пораньше… А чего ты ожидал? Что она пригласила тебя, чтобы разводить с тобой шуры-муры при живом муже?
Нет. Она призвала его действовать . И оба они понимали, как именно.
— Есть еще один вариант, — сказал Ивар дель Хивал. — Не верю, чтобы и хирург-вестри мог сделать для него больше, хотя зарекаться, как вы понимаете, не следует. Но одно дело сидеть и зализывать раны, а другое — взять да заглянуть ему в черепушку, влезть в мозги и пошарить там, пока ему не станет лучше. Все же в Тир-На-Ног он скорее обретет былую силу. Возможно, именно от этого и будет все зависеть.
В Тир-На-Ног можно сделать и большее. Йен знал, что у Осии на Переправе Харбарда есть знакомая пара опытных целителей.
Их звали Харбард и Фрида; на самом деле это были Один и Фрейя. В особенности Фрейя обладала лечебным даром — это она вылечила Осию от ран, нанесенных ему бергениссе, она же привела в чувство и Йена после жуткого перехода, когда юноше пришлось на себе волочь полуживого старика. Возможно, лишь благодаря ее вмешательству Осия чувствовал себя здоровым в Тир-На-Ног, а если так — значит пребывание там поможет ему и на этот раз.
Йен задумчиво потер ладони. Тогда у него были кровавые мозоли, воспалившиеся так, что руки разнесло, а она за ночь вылечила их — ни ранки, ни шрама не осталось.
— У меня тоже руки потеют, стоит мне только об этом подумать, — сказал Ивар дель Хивал. — Я бы остался здесь до тех пор, пока дома все не утрясется; а если все же не останусь, поспешу в Дом Пламени, а не то Его Пылкость решит, что и без меня в моих селениях все будет прекрасно целую вечность. Впрочем, я и не собираюсь целую вечность ими заниматься, мне нужны жена и время, чтобы произвести на свет сына или двух. — Он помрачнел. — Но я могу взять Осию с собой и посмотреть, сотворят ли земля и воздух Тир-На-Ног чудо.
Йен любил Ивара дель Хивала — любил, и все. Звучный смех этого великана и его открытая обезоруживающая улыбка были просто заразительны, Йен вполне всерьез воспринимал его наставления по единоборствам и стрельбе из лука, как и уроки Ториана Торсена по премудростям владения мечом.
Однако целиком и полностью поручить ему Орфинделя… Конечно, болезнь Осии во многом снижала его ценность, но что, если этому не поверят? И что, если он все-таки многое помнит? Осию не раз бросали в подземелье, подолгу держали в тюрьме, подвергали пыткам, желая добиться, чтобы он выдал секреты, которыми владел, и Йен не имел права так рисковать снова.
— Пойду я, — тихо произнес молодой человек. — Харбарду и Фриде будет не по душе, если им станет докучать кто-то из чужаков.
На лице Карин Торсен не дрогнул ни единый мускул.
— Ты ведь так или иначе собирался возвращаться в Тир-На-Ног.
Да, собирался. Собирался найти другие камни из ожерелья Брисингамен, полагая, что поход воздастся сторицей, даже если найти искомое не удастся. Йен надеялся, что с ним отправится и Ториан Торсен-младший. Не то чтобы Торри способен дать Йену сто очков вперед по части единоборств или владения мечом, нет, просто на Торри можно положиться, причем как раз в том смысле, в каком никак нельзя рассчитывать на Ивара дель Хивала. Желаете знать мотивы Торри? Расспросите его, он вам все расскажет. Йену это нравилось. Простоват — отнюдь не означает туповат, зато, как правило, надежен.
И еще она … Йен даже невольно мотнул головой.
— Мне необходимо все как следует обдумать.
Шерв нахмурился.
— Только не очень затягивай.
Ториан Торсен дожидался его в фехтовальном зале.
— С возращением, Йен, рад тебя видеть, — приветствовал он юношу, жестом указав на инвентарь. — Бери эспадрон и давай чуточку поимпровизируем.
— Но ведь…
— Никаких «но», дорогой мой Сильверстейн. — Его улыбка сошла бы за вполне дружелюбную, если бы не шрам, протянувшийся через всю правую щеку чуть ли не до самого уголка рта. Это придавало Торсену даже несколько угрожающий вид. — Роберт Шерв присмотрит за Осией куда лучше нас с тобой. — Растопырив грубоватые пальцы, Торсен вытянул руку вперед. — А для нас теперь важнее практики ничего нет.
Ториан был в шортах и майке с коротким рукавом, на ногах толстенные белые носки и кроссовки. Опустившись на мат, он принялся разминаться. Йен, быстро стянув с себя одежду, надел бандаж, от которого несло хлоркой — из гигиенических соображений время от времени все это барахло дезинфицировали, — затем облачился в выцветшие шорты и ветхую майку с двумя надписями: спереди «Знаю, что дерьмо всегда катится вниз», а сзади — «Но с какой стати мне постоянно жить в долине?».
Теперь и ему следовало чуть размяться. Умеешь выкроить время для занятий, будь любезен найти его и для разминки — лучше пусть уж связки лишний разок поболят, чем ненароком растянуть их в самый неподходящий момент.
Торсен явно рвался в бой и едва дотерпел, пока Йен, закончив разминку, направился к своей сумке с оружием.
— Вообще-то тот, кто решил сделать своей профессией фехтование, должен уметь и быстро подготовиться, — заявил Торсен.
Уж таков был Торсен, и это неизменно удивляло Йена. Дело было не в его стаже дуэлянта — дуэлянт Дома Стали на протяжении многих дней муштровал себя, готовясь к важному поединку, и у него не было нужды подгонять время.
Йен напялил на себя фехтовальный жилет и штаны, оставив перчатки на столе. Новый эспадрон, который смастерил для него Осия, имел в точности такую же рукоять, как и «Покоритель великанов», и даже несмотря на опасность повредить руку или запястье, Йен предпочитал фехтовать именно этим оружием — его было приятно держать.
Зашнуровав ботинки, юноша снял с колышка на стене эспадрон и почувствовал, как по телу пробежал знакомый легкий озноб. Ощущение было скорее приятным, чем пугающим.
Йен сосредоточился. Подняв саблю для приветствия, он быстро опустил маску, качнул клинком вниз, потом снова поднял его вверх.
