Марина Канаева - Подарочек из прошлого
— Я прошу вас, вы только скажите, отчего он не звонит? Вы не волнуйтесь, я заплачу, сколько нужно! Вы загляните для начала в этот шарик! Я должна быть уверена, что он меня не разлюбил!
Даже в темноте было видно, как вспыхнули глаза Анны при слове «заплачу». Мне же мгновенно вспомнились слова женщины о том, что за всё надо платить. В душе мгновенно полыхнул гнев. Я вновь словно наяву увидела отражённый в зеркале огонёк свечи. Разум померк. Я как-то отстранённо взглянула на Анну, которая в тот момент с явной скукой заглядывала в свой шар.
— О, деточка, как хорошо, что ты ко мне пришла! Тень между тобой и голубком твоим легла, тень! Я вижу её в глубинах, да вот рассмотреть не могу. Вижу лишь холёный девичий профиль…
Я уже не слушала лжегадалку. Поднявшись из глубин подсознания, необузданные, дикие чувства, главным из которых была непонятная ярость, овладели мной. Значит, видишь в глубинах? Я резко подалась вперёд. Ведь Филона и Эльвира делали это очень легко, не так ли? Отчего же мне, хранительнице волшебных карт, это не по плечу?! Сейчас, наглая выскочка, ты у меня заглянешь в глубины магии!
Люди находят чудеса в своём подсознании. Только тот, кто верит, сможет их сотворить. В тот миг я верила. Что, по сути, магия? Это то, что мы прячем в своей душе — стремления, страхи, переживания, радость, боль, волнение, любовь. Это миг, когда молчит разум.
Не думая ни о чём, я подалась вперёд и взглянула на Анну сквозь туманный шар. Что ж, посмотрим, чего ты боишься, врунья!
«Из глубин на тебя посмотрит твой страх»- не то подумала, не то сказала я, ощутив разлетевшееся во все стороны странное эхо.
Я не знаю, что увидела в тот миг Анна, да и не особо меня это волновало. Я в этот миг была ведьмой, хитрой и расчетливой, способной на многое ради достижения цели. В кармане пылали карты, не позволяя костру ярости погаснуть.
Глаза лже-гадалки расширились, она закричала и отшатнулась от шара. Теперь мы смотрели друг другу в глаза: она — с диким ужасом, я — с холодной насмешкой. Мне вдруг пришла в голову весьма любопытная шутка.
— Скажи, а ты боишься змей? — вкрадчиво поинтересовалась я, неотрывно глядя ей в глаза. Интуиция подсказала, что для задуманного нужен визуальный контакт. К тому же гипноз — гипнозом, но на мысль стоило бы натолкнуть.
Под моим вопросительным взглядом Анна медленно кивнула.
— Посмотри сюда, — указала я рукой на точку в нескольких шагах от неё и подтолкнула её к осознанию того, что над ней нависла громадная змея. Все детали я предоставила её сознанию: страхи-то у всех разные…
Анна тихо заскулила, дрожа. Смывая тёмный макияж, по щекам заструились слёзы. В конечном итоге, именно это меня и отрезвило. Морок в голове развеялся, бешеная ярость утихла. Карты в кармане стремительно остыли. По тому, как расслабилось лицо собеседницы, я поняла, что иллюзорная змея исчезла.
Я полностью осознала то, что наделала, и мне стало жутко и противно. Захотелось повернуться и уйти, тихо извинившись. К сожалению, я не имела на это права — нужно завершить то, ради чего и была разыграна сия драма. Собрав по закромам подсознания всю твёрдость, что у меня была, я хладнокровно сказала:
— Ты хочешь, чтоб моя добрая комнатная зверушка вернулась?
В ответ Анна медленно покачала головой. Я понимающе кивнула и ласково улыбнулась.
— Я почему-то так и предполагала. В таком случае включи свет, убери шар и ответь на парочку моих вопросов. Да, и ещё сними, будь так добра, макияж — я терпеть не могу клоунов.
Гадалка встала, юркнула куда-то вы темноту и щёлкнула выключателем. Вспыхнул яркий свет. Я увидела совершенно обычную комнату, окно которой было завешено тяжёлыми плотными шторами. Помимо стола и кресел, при внимательном осмотре в комнате обнаружились ещё книжный шкаф и несколько скучных натюрмортов на стенах, покрытых старыми сиреневыми обоями. Надо сказать, что чёрные шторы в сочетании с потемневшими обоями вышеупомянутого цвета создавали далеко не самый оптимистичный настрой.
Из смежной комнаты, скрытой за неприметной дверью, выскользнула какая-то девушка. У меня ушло много времени на то, чтоб узнать в ней Анну. Чёрные волосы, тёмные глаза, тяжёлые веки, кроваво-красные губы — всё это вода из-под крана смыла в далёкую Лету. Передо мной замерла молодая (года на три старше меня) девушка с голубыми глазами в пол-лица, светлыми короткими волосами, аккуратными губками и сугубо невинным видом. Большинство амулетов и накидок она сняла, и теперь одежда выгодно подчёркивала изящную фигурку. Только что снятый парик она небрежно сжимала в руке. Без грима бывшая гадалка казалась на удивлен6ие хрупкой, нежной и беззащитной. Я отметила, что она, должно быть, очень нравится пацанам. Представителей «сильного потолка» привлекают те, что рыдают, сломав ноготок, и не поднимают тяжестей больше сумочки с косметикой. С такими они чувствуют себя сильными и мужественными героями. Спорю на что угодно, что покажи я кому-то из знакомых парней фотку Анны и скажи, что это мошенница, притворявшаяся гадалкой, — мне бы просто не поверили.
Сейчас, правда, она была бледна и слегка вздрагивала, но было заметно, что она медленно приходит в себя. Я небрежно закинула ногу на ногу и указала на противоположное кресло:
— Присаживайся.
Анна устроилась в кресле и сжалась, с тревогой посматривая на меня. Мне пришло в голову, что неплохо было бы узнать, как сию красавицу на самом деле зовут.
— Меня зовут Лина. А тебя? — спросила я как можно ласковей.
— Анна…Аня, — ответила она тихим, но вполне ровным голосом.
— Ну что ж, Аня, давай поговорим. Извини, что так напугала тебя, — я всего лишь хочу получить правдивые ответы на некоторые вопросы. Мне нужно разузнать про вещь, про которую ты что-то можешь знать. Я не причиню тебе вреда.
Девушка молчала, глядя на меня с явным опасением. Я тоже не произносила ни слова, чтоб дать собеседнице возможность всё спокойно обдумать. Когда молчание уж слишком затянулось, Анечка всё же решила подать голос:
— И о какой же вещи вы хотите узнать?
Да уж, всё-таки чувствуешь себя немного странно, когда человек года на три старше тебя обращается на «вы». Аж приятно…
Я медленно потянулась к карману и выудила карты. Анна бросила на них взгляд, и на её лице отразилась паника: побледнела, глаза расширились, губы задрожали, словно она собиралась что-то сказать. В следующий миг она потеряла сознание.
Приводить её в чувство пришлось довольно долго. Глаза Анна открыла почти сразу, но говорить что-то членораздельное она наотрез отказывалась, повторяя ерунду вроде: «…Я ей говорила…. Я предупреждала…. Я знала, я чувствовала, что обо всём станет известно…»В конечном итоге её стоны меня заколебали, и я довольно резко сказала:
