Константин Павлов - Гремящий перевал
И увидела, что в хвосте сильно уменьшившегося отряда несут носилки. С одной стороны их поддерживал эльф, а с другой… С другой их нес Вимвин, живой, целый и невредимый! На носилках лежал Атаульф, бледный, но живой.
Уже через несколько минут Атаульф оказался на своей крепкой дубовой кровати, Боренли хлопотала вокруг него, смазывала специальным бальзамом резаные раны, к счастью, неглубокие, накладывала шину на сломанную правую руку. Рядом был Вимвин, который взахлеб рассказывал о том, что случилось:
— На главном перевале мы дождались, когда появится передовой отряд орков, а потом Атаульф протрубил в заколдованный рог, и сошла лавина, которая всех их накрыла. Потом мы поспешили на верхнюю тропу. Ты знаешь, какая она узкая. Поэтому там уже было неважно, что зеленокожих так много. Ох и жарко нам там пришлось, ох и намахался я там молотом. Всем трудно было. Эти так и перли, так и перли. Твой дядя там так рубил гоблинов знатно, словно чурки сосновые. Мы там их целую гору перебили. Но и у нас многие полегли. Дарерад наш погиб, да примет Вотан его душу. Рыцарь погиб, дрался очень храбро. Мертвяки оба погибли. Мы уж подумали все, конец нам приходит. Но тут орки отступили, и вышел самый главный, хан ихний. Вышел и говорит, мол, давайте поединок устроим: я, говорит, один против ваших троих самых сильных. Если вы, мол, победите, мой сын уведет армию обратно, а если я, то вы сдадитесь в плен, и мы вас не тронем, мы, дескать, храбрость уважаем. Первым на него этот демон накинулся, только у хана доспех такой, что никаким мечом не пробить, потом на него дядя твой наскочил. А дрался тот хан кистенем огромным, било на нем — с мою голову. Вот этим кистенем он Атаульфу руку и сломал, а если б не шлем, то и голову разбил бы. Но тут ведьма наша, Олмиэ ее звать, чего-то пробормотала, и хан тот вдруг превратился в уродца такого здорового, толстого. Но самое главное — доспех на нем исчез. И тут к нему я подскакиваю, раз молотом, раз, раз, а потом аккурат между глаз ему как врезал. Он брык — и лежит. И уже не уродец, а опять хан. Но мертвый. Получилось, это я его уложил. Клянусь бородой Идуна! После этого орки взяли и обратно повернули!
— Да, все так и было, — слабым голосом заговорил Атаульф. — Славно Вимвин бился, очень славно. Прямо как мы когда-то сражались за Яату'Халли. И ведь это он нас всех спас. Знает парень, с какой стороны за боевой молот браться. Я, пожалуй, вчера неправ был. Так что, если не передумала, — можешь выходить за него. Клянусь ляжками Фрегги, из вас выйдет отличная пара!
Станислав Шиммер
ОРАГУЛА
День подходил к концу. Я забрался на пригорок и устало выдохнул. Заплечный мешок натер и без того доставляющий неудобства шрам от ожога на правом плече, а болтающаяся шпага-эспадрон[1] цепляла кусты и высокое разнотравье. Все, отбой, хватит стаптывать сапоги. Я сбросил мешок и бухнулся на траву.
— Сам виноват. Нечего было бросать лошадь, — прогнусавил Мишру прямо в ухо.
— Не донимай, — огрызнулся я. — Если бы я не бросил ее, оборотень сожрал бы меня с потрохами, и ты сам это знаешь.
Мишру обиделся и затих. Может, так его осаживать и не слишком вежливо с моей стороны, он же ничего не может сделать в ответ. Но я всего лишь усталый охотник на ведьм, и самое последнее, о чем я думал, — это манеры. Я расслабился и надвинул шляпу на глаза. Мишру протестующе заворчал. Конечно, не самое лучшее время для сна. Я поправил шляпу, встал и огляделся.
На севере, прямо передо мной раскинулась долина, разделенная пополам старой дорогой. До Второй Великой Войны это был оживленный тракт, по которому в Герху, тогда молодой, стремительно развивающийся город, доставляли всевозможные товары. Тогда он жил поставками ониксового дерева — редкой породы, росшей в Тердоросском лесу. Лесорубы из окрестных деревень добывали дерево, в Герхе его частично обрабатывали на месте, а частично — сплавляли вниз по Аспиду, небольшой реке, восточнее города. Но когда пришла война, знати стало не до новой шикарной мебели и безделушек, а эльфы быстро расправлялись с рабочими, сунувшимися в лес. И город стал потихоньку умирать. Ну что ж, ничто не вечно. Мне бы лошадь раздобыть — вот что главное. До города было навскидку лиги две, и до темноты я точно покрою это расстояние.
— Давай, давай, разомни ноги. Лошадь ему подавай, — зло сказал Мишру.
— Эх, если бы был толк тебя бить!
— Так что тебя останавливает?
— Перестань меня провоцировать! — Я поднял мешок и побрел к тракту.
Да уж, моя последняя работа обошлась мне втридорога. Бродяжничество вдоль границ Империи — само по себе занятие небезопасное, а когда ты еще и охотник на ведьм, то вдвойне. На ведьм — это, конечно, образно выражаясь. На самом деле в мою компетенцию входили не только ведьмы, но и оборотни, зомби, доппельгангеры, бесы и прочая пакость, с которой не с руки было возиться инквизитору. Но если для рядового инквизитора решение проблем с подобной нечистью и было простым делом, то мне хватало зарыться по шею и сверху еще притрусить. В итоге оборотень, терроризировавший несколько деревень в трех днях пути отсюда, чуть не прикончил меня, да еще и лошадь, подлец, задрал! Местные жители хоть и заплатили мне за избавление от чудовища, но с полезной в хозяйстве скотиной расставаться никто не захотел. Оставалось надеяться, что в Герхе еще действует храм Небесного Отца. Там мне точно помогут.
— Ты все веришь в его милость? — съязвил Мишру.
— Тебе еще не надоело копаться в моих мыслях?
— Если бы там было в чем копаться! — вздохнул он.
Я не ответил. За три дня перепалки с Мишру мне порядком надоели, но я его понимал. Он устал от продолжительного пути не меньше, чем я.
Я вышел на тракт. На северо-востоке дорога изгибалась и упиралась в стены Герхи. Еще лигу я шел спокойно, начали спускаться сумерки, и на башнях города зажгли огни.
— Слышишь? — вдруг сказал Мишру.
— Нет. — Я и в самом деле ничего не слышал.
— А ты прислушайся.
Я закрыл глаза и напряг слух. Ветер перебирает травинки в поле, шумит лес на востоке. Ничего необычного. Редкое спокойствие для земель Невендаара. Я поморщился и прислушался сильнее — на самой грани слышимости я различил перестук копыт. Он становился все отчетливее — кто-то ведет лошадь трусцой. По тракту, направляется в город. Ничего необычного.
— Ничего необычного, — так и сказал я.
— Пока ты всадника не встретил, — в голосе Мишру звучала тревога, — спрячь меня.
— Это еще почему? — удивился я. Вряд ли кому-то, кроме меня, придет в голову причинить ему вред. Ну в самом деле, кто в здравом уме будет пытаться убить шляпу? Пока он молчит и не болтает попусту, он в безопасности.
