Ричард Морган - Сталь остается
— Ты слишком мягок, Башка. Мара никогда бы не позволила себе ничего подобного с другими клиентами. Тем более в таком маленьком городке. Не посмела бы.
— Не важно, Гил. Правда. — Учитель на мгновение протрезвел. — Не хочу, чтобы ты этим занимался. Оставь Мару в покое.
— Знаешь, думаю, ее надоумил говнюк Фег. Я бы с ним…
— Гил. — Башка укоризненно посмотрел на друга. — Не порти утро.
Рингил остановился. Пожал плечами.
— Ладно, как хочешь. Да, тебе ведь, наверное, деньжата понадобятся. Дотянуть до конца праздников.
— Ага, — фыркнул Башка. — Так говоришь, словно можешь одолжить… Не бери в голову, обойдусь. Сам знаешь, я на Падров день всегда немного откладываю.
— У меня есть деньги. Я тут подрядился на одну работенку. Мечом помахать. Если хочешь…
— Мне не нужно!
— Ладно, ладно, я просто спросил.
— Ну так не спрашивай больше. Говорю тебе, у меня все в порядке. — Башка замялся, похоже с опозданием догадавшись, зачем заглянул Рингил. — Так ты, значит, уезжаешь? По этому самому делу?
— Ага, на пару месяцев. Долго не задержусь — и глазом моргнуть не успеешь. Послушай, если тебе нужны деньги… Ты ведь тоже меня выручал…
— Сказал, не нужно. Обойдусь. Куда отправляешься?
— В Трилейн. Потом, может, дальше на юг. — Желание что-то объяснять вдруг пропало. — Вернусь через несколько месяцев. Ничего особенного.
— Мне будет тебя не хватать. — Башка передвинул невидимую шахматную фигуру. — Придется, наверное, ходить в кузницу, к Бранту. Даже не представляю, о чем с ним разговаривать.
— Мне тоже будет не хватать… — Рингил замолчал, словно споткнулся об осколки былой осторожности, — наших разговоров.
А вот и не будет.
Он понял это как-то сразу — в голове будто вспыхнула скомканная бумажка. Пламя вскинулось, задрожало, рассыпаясь искрами, опалило и потухло. Не будешь ты скучать. Ни по шахматным партиям, ни по разговорам с Башкой. Не будешь, и ты это знаешь. Он действительно знал. Знал, что там, в Трилейне, компанию куда более достойную, утонченную и искушенную, чем школьный учитель, можно встретить чуть ли не в каждой кофейне. Знал и то, что Башка — при всей своей доброте и общем интересе к нескольким темам — никогда не был настоящим другом. По крайней мере, в том смысле, который действительно важен.
И вслед за тем, впервые за все утро, сквозь тупую боль в голове пробилась мысль, что ведь он, по сути дела, возвращается. Возвращается не просто к привычной работе — эта перемена в жизни вызвала лишь недолгое оживление, уже растворившееся в новом пульсе крови. Не в том дело. В первую очередь он возвращался в шумный, драчливый, кипучий мир Трилейна. В жаркое лоно юности, в тот тепличный климат, что взрастил, а потом изрыгнул его. Он возвращался к той части себя, которая, как ему казалось, была вырвана с корнем и сгорела в черные дни войны.
Похоже, что нет, Гил. Не сгорела.
Рингил попрощался со школьным учителем, шутовски подмигнул у двери спальни и торопливо, насколько позволяли приличия, вышел из дому.
Забравшись в карету. Рингил молча устроился в углу. Возничий живо тронул поводья, и они покатили по тихим улочкам, выехали за городскую окраину, миновали пару деревянных сторожевых башен и свернули на большую дорогу, тянувшуюся вдоль предгорий на запад, к лесам, равнине Наома и лежащему за ней морю. Туда, где на берегу во всем блеске великолепия его ждал Трилейн. А теперь, когда образ города уже стоял перед мысленным взором, не только ждал, но и притягивал.
Рингил смотрел в окно на пробегающий мимо пейзаж.
— Ну и как он? — спросила наконец Ишил. — Твой друг-учитель?
— Страдает от похмелья и любовных утех. А почему ты спрашиваешь?
Ишил презрительно фыркнула и демонстративно отвернулась. Карета поскрипывала и тряслась. Фрейлины обменивались улыбочками, переглядывались и болтали о нарядах.
Новое знание сидело рядом с ним, как скрытый от посторонних глаз труп.
Рингил возвращался к тому, чем был когда-то, и, что хуже всего, не испытывал никакого сожаления о потерянном.
Более того, теперь, когда все пришло в движение, он с нетерпением ждал встречи с прошлым.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Приведите мне Аркет!
Прозвучавший в тронном зале приказ, словно брошенный императором камень, разбежался кругами по дворцу. Поймавшие его придворные в стремлении отличиться перед владыкой спешно раздавали указания служителям, которые рассыпались по лабиринтам дворца в поисках госпожи кир-Аркет. От служителей распоряжение передавалось слугам, от слуг рабам, и в конечном счете вся пирамида власти обратила внимание на это внезапное отступление от размеренной рутины дворцовой жизни. Одновременно расползались змейки слухов, ведь голос повелителя прозвучал в том диапазоне между раздражением и злостью, воспринимать который с обостренным беспокойством научились в последние годы при дворе все, включая старших соглядатаев. Да, лучше бы Аркет предстала перед императором как можно скорее.
К сожалению, найти госпожу Аркет не получалось. Поговаривали, что после экспедиции Шактура она впала в дурное расположение духа, ограничила круг общения и стала еще более непредсказуемой в ситуациях, где в первую очередь требовалась дипломатичность. Часто видели, как она бродит по коридорам дворца или блуждает в неурочный час по городским улицам. Иногда Аркет на целые недели пропадала в восточной пустыне, куда отправлялась, если верить слухам, одна, с крайне скудным запасом пищи и воды.
В повседневных дворцовых делах ее поступки свидетельствовали о полной невосприимчивости опасности; Аркет пренебрегала обязанностями и выслушивала порицания с равнодушием, граничащим с дерзостью. Общее мнение сводилось к тому, что ее дни при дворе сочтены.
— Приведите мне Аркет!
Неисполненное приказание отразилось эхом от дворцовых стен, окружавших самые дальние императорские сады. Кое-кто из придворных запаниковал. Клич бросили дальше, за стены, непосредственно в город, поручив исполнение императорским посыльным, так называемым королевским хватам, что славились умением отыскивать людей повсюду и доставлять в столицу из самых дальних уголков империи. Одетые в специальную форму, черную с серебром, они рассыпались небольшими группками по улицам, проскальзывали под раскрашенными куполами и сводами в сердце города — архитектуру которого Рингил зло сравнил однажды с компашкой разгульных улиток, — стучали в двери курилен и таверн и без лишних церемоний выколачивали нужные сведения из тех, кто мог располагать нужной информацией.