Лорел Гамильтон - Глоток мрака
Думаю, опешили все. Ба смотрела на Риса круглыми глазами. Он повторил ее имя, громко и отчетливо, вложив в голос столько силы, что он зазвенел громадным колоколом, отдаваясь эхом – человеческая речь так не звучит никогда.
Рис поднес к ее лицу золотую нить.
– Кто-то заплел ее тебе в волосы, Хетти. Это чары усиления чувств. Что бы ты ни чувствовала, они доведут твое чувство до крайности. Злость, ненависть, ярость, предубеждение против темного двора. Я мало кого знаю разумней тебя, Хетти. Почему же именно сегодня ты решила дать волю злости? – Он повел в сторону рукой с зажатой в пальцах золотой ниткой, и голова Ба повернулась вслед за ней. Ее взгляд уперся в меня на кровати. – Почему ты подвергла опасности свою внучку и правнуков, которых она носит под сердцем? Это не ты так решила, Хетти.
Она отвела взгляд от золотой нити и посмотрела на меня. В глазах у нее заблестели слезы.
– Прости меня, Мерри. Прости! А самое горькое, что я знаю, чьих рук это злодейство.
У дверей послышался шум.
Гален сказал:
– Шолто, щупальца раздавят полицейских.
Шолто посмотрел на кучу малу из щупалец и копов у стены с таким видом, словно забыл об их существовании.
– Если их выпустить, они начнут геройствовать – они же не поверят, что мы не злодеи. Мы слишком страшны на вид, чтобы люди не сочли нас злодеями.
Голос его звучал с горечью.
И правда, как нам разубедить полицейских? Как объяснить, что гигантские осьминожьи щупальца пытаются нас спасти, а опасность исходит от маленькой старушки?
– Отзови своего зверя, Шолто, – сказал Дойл.
– Тогда они либо кинутся к дверям за подмогой, либо достанут запасное оружие и убьют моего соратника. Они уже его ранили свинцовыми пулями.
Его соратника. Он называет соратником тварь со щупальцами толще меня. Странно, но я, выросшая под присмотром телохранителя – ночного летуна, не воспринимала эту громадину ни как сколько-нибудь разумное существо, ни как существо, наделенное полом. «Ранили его»... Это значит, что где-то может быть и «она». Я думала, что это то же самое создание, которое Шолто посылал в Лос-Анджелесе схватить меня, но может быть, тогда там была «девочка»? Ой. Может, у меня еще не прошел шок, но я просто не в состоянии была думать о той твари как о «девочке».
– Мне жаль, что твой зверь был ранен, когда вы всего лишь хотели защитить принцессу. – Аккуратно обойдя щупальца, Дойл пошел к висящим в них полицейским. – Прошу простить нас, господа, это недоразумение, – сказал он копам. – Щупальца, которые вас удерживают, пришли на помощь принцессе, а не с целью нанести ей вред. Когда их обладатель увидел вас с оружием в руках, он решил, что вы угрожаете ее высочеству, точно так же, как подумали бы вы, если бы сюда ворвались незнакомцы с оружием.
Копы переглянулись. Что они друг другу сказали взглядами, понять было сложно, поскольку лица у них после хватки щупалец были изрядно помятые. Но похоже было на что-то вроде: «Ты им веришь?».
Один из копов, чуть постарше, отважился сказать:
– Так вы говорите, что эта... эта штука на вашей стороне?
– Именно так, – сказал Дойл.
Я внесла свою лепту:
– Господа, это все равно что вы вошли бы в мою спальню и принялись стрелять в мою собаку, потому что она вас напугала.
Старший из полицейских сказал, отодвигая от своего горла кольца щупалец:
– Леди... то есть ваше высочество, это – не собака.
– Настоящую собаку в больницу не пустят, – сказала я.
Доктор Мейсон спросила, не вставая с пола, где она скорчилась за спиной Галена:
– А если мы разрешим вам привести собак, вы гарантируете, что это существо в наше здание никогда больше не войдет?
Дойл кивнул Галену, и тот понял намек. Гален помог доктору встать, но ее широко раскрытые глаза не отрывались от щупалец с зажатыми в них полицейскими... а может, от ночных летунов, повисших на стене как раз над головами копов. Так много всего интересного, что трудно понять, куда именно она смотрит.
– Я велю своим подданным оставаться у окна принцессы, – сказал Шолто, – пока мы не убедимся, что опасность миновала.
– То есть эти... То есть они тут все время будут за окном? – спросила доктор дрогнувшим голосом.
– Да, – сказал Шолто.
– Разве осмелится на меня кто-то напасть при такой охране? – спросила я, предоставив доктору самой решать, кого именно из присутствовавших здесь фейри я включаю в понятие «охраны».
Старший коп сказал:
– Нас никто не предупредил, что в вашей страже есть... – Он не нашел подходящего слова.
– Негуманоиды, – подсказал его напарник, нахмурившись, словно это определение звучало неверно даже на его слух, но лучшее он подыскать не попытался. Впрочем, не такое уж плохо он справился. Вполне подходящее определение, как ни странно.
– От нас не требуют информировать полицию обо всех предосторожностях, принятых ради безопасности ее высочества, – сказал Дойл.
– Раз уж мы стоим в охране, нам надо иметь список тех, кто на вашей стороне, – сказал старший коп.
Логично. Он явно оправился от нападения гигантских, лишенных тела щупалец и кошмарных крылатых созданий. Крутой коп. А может, просто коп. На этой работе не крутые не задерживаются. Судя по виду, десятилетнюю планку он уже перешагнул, так что ему крутости не занимать. Его молодой напарник все еще нервно поглядывал на летунов на потолке, но и он, кажется, набирался смелости от своего умудренного опытом наставника. Я такое видела, когда работала детективом в агентстве Грэя и имела контакты с полицией. Если напарники хорошо подобраны, старший придает младшему уверенности.
– Можно нам получить пистолеты обратно? – спросил младший коп.
Старший метнул в него взгляд, ясно говоривший, что выпрашивать назад свое оружие неприлично. У них явно припрятаны запасные, у старшего так наверняка. Инструкции пусть говорят что хотят, а я немного полицейских знала, кто не носил бы запасное оружие. Слишком часто от него зависит жизнь.
– Да, если вы обещаете больше не стрелять ни в кого из наших, – сказал Дойл.
– С той женщиной все в порядке? – спросил старший коп, указывая головой на Ба, которую все еще держал Шолто – и руками, и дополнительными конечностями, хотя я почти уверена была, что ни один из офицеров на руки Шолто и не глянул. На что угодно поспорю, что попроси их потом его описать, и они скажут только про щупальца. Полицейских учат наблюдать, но даже для людей в форме есть вещи, от которых взгляд оторвать невозможно.
Рис с улыбкой шагнул к нам.
– С ней все будет хорошо. Только чуточку магии применить.
Он улыбался невероятно радушно, да еще тратил гламор, пряча отсутствие глаза. Он очень старался выглядеть безобидным, а при виде шрамов люди нередко думают, что они не просто так у вас появились.
