Джордж Мартин - Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света)
— Если будет на то воля Утонувшего Бога. Не место безбожнику на Морском троне. — Вороний Глаз наверняка будет сражаться. И женщине не удастся одержать над ним победу — даже такой как Аша. Женщины созданы для иных, постельных, битв. Их доля — рожать детей. И Теон, если он еще жив, был столь же безнадежен — этот полный обид и улыбок мальчишка. У Винтерфела он показал, чего стоит, но Вороний Глаз не был испорченным мальчишкой. Палубы кораблей Эурона были выкрашены в красный цвет для того, чтобы скрыть пропитавшую их кровь. Виктарион. Королем должен стать Виктарион, иначе буря поглотит всех.
Грейдон покинул его с восходом солнца, чтобы принести весть о смерти Бейлона своим двоюродным братьям в крепости Глубокие башни, в Пик Ворона и Озеро Трупов. Эйэрон продолжил свой путь вверх на холмы и вниз в долины в одиночестве, по каменистой тропе, которая становилась все шире и удобнее по мере приближения к морю. В каждом селе и в домах мелких лордов он останавливался, чтобы прочесть проповедь. — Мы вышли из моря, в море мы все и вернемся, — говорил он им. — Бог Штормов в гневе вырвал Бейлона из его замка и низверг, и теперь он пирует под волнами в водных дворцах Бога. — Он поднял руки. — Бейлон мертв! Король — мертв! Но король вернется! Ведь то, что мертво, умереть не может, но снова восстанет, сильней и прочнее, чем прежде! Король восстанет!
Некоторые, услышав его, бросали свои мотыги и кирки, чтобы следовать за ним, так что, к тому времени, когда он услыхал рев волн, за его лошадью следовала дюжина мужчин, которых коснулся бог и желающих утонуть.
Пебблтон служил домом нескольким тысячам рыбаков, чьи лачуги жались к подножию квадратной крепости, с башенками по углам. Две дюжины утопленников Эйэрона ждали его, расположившись на сером песчаном берегу в палатках, сшитых из тюленьей кожи и укрытиях из принесенного морем дерева. Их руки огрубели от соли, их покрывали шрамы от сетей и лески, мозоли от весел, копий и топоров, но теперь в этих руках были палицы из прочного, как железо, плавника, которым вооружил их Бог из своих подводных арсеналов.
Чуть выше линии прилива они построили навес и для жреца. Он благодарно забрался внутрь, утопив перед тем своих новых последователей. — Боже, — молился он, — позволь мне услышать в шуме волн твой голос, наставь меня на истинный путь. Капитаны и короли ждут твоего слова. Кому быть королем вместо Бейлона? Пропой мне на языке левиафанов его имя. Скажи мне, о, Господин подводного мира, у кого на Пайке есть силы сразиться с грядущей бурей?
Хотя его поездка в Хамерхорн и утомила его, Эйэрон Мокроголовый не знал покоя в своем убежище под крышей из черных морских водорослей. Набежавшие тучи своим плащом затмили луну и звезды, и над морем распростерлась густая, непроглядная тьма, как и воцарившаяся в его душе. Бейлон отдавал предпочтение Аше — плод от его плоти, но женщина не может править железнорожденными. Это должен быть Виктарион. Девять сыновей родилось у Квеллона Грейджоя, и Виктарион был сильнейшим, бык рода людского, бесстрашный и обязательный. В этом заключена опасность. Младший брат обязан слушать старшего, и Виктарион не тот человек, который направит свой корабль наперекор традиции. Хотя, он не любит Эурона, с тех пор, как умерла та женщина.
Он слышал снаружи храп своих утопленников, завывания ветра и звук прибоя — молот Бога, зовущий его на битву. Эйэрон вылез из своего укрытия в ледяные объятья ночи. Он стоял — нагой и бледный, худой и высокий, и как был нагим он вошел в темное, соленое море. Вода была ледяной, но он не отверг ласку своего Бога. Удар волны в грудь едва не сбил его с ног. Следующая перехлестнула через голову. Он почувствовал вкус соли на губах, и ощутил Бога вокруг себя, а его уши наполнились славой его песни. Девять сыновей родилось у Квеллона Грейджоя и я был последним из них, слабым и пугливым, как девчонка. Но это в прошлом. Тот человек утонул, и Бог дал мне силу. Холодное, соленое море обняло его, проникло сквозь его слабую человеческую плоть и коснулось его костей. «Кости», — подумал он. — «Кости души. Кости Бейлона и Урри. Правда в наших костях, ибо плоть разлагается, а кость остается. И на холмах Нагга остались кости чертогов Серого Короля…»
Дрожащий, худой и бледный, нетвердой походкой Эйэрон Мокроголовый вышел обратно на берег, став мудрее, чем был, вступая в морской предел. Он нашел в своих костях ответ, и ясно видел предназначенный ему путь. Ночь была ледяной, и когда он пробирался обратно к своему убежищу его тело, казалось, было окутано паром, но в сердце его пылал огонь, и сон пришел легко и сразу. И стон железных петель более его не тревожил.
Когда он проснулся, был ясный и ветреный день. Эйэрон позавтракал похлебкой из мидий и водорослей, приготовленной на костре из того же плавника. Едва он закончил, как из крепости явился Мерлин с полудюжиной своих стражников. — Король — мертв, — сказал ему Мокроголовый.
— Да. Я получил птицу. И затем еще одну, — Мерлин был полным лысым человеком, называвшим себя на манер зеленых земель лордом и одетым в меха и бархат. — Один ворон призывает меня к Пайку, другой к Десяти Башням. У вас Кракенов, слишком много щупалец. Вы разрываете человека на части. Что скажешь, жрец? Куда мне отправлять корабли?
Эйэрон нахмурился. — Ты сказал, Десять Башен? Какой из кракенов зовет тебя туда? — Десять Башен были владением Лорда Харлоу.
— Принцесса Аша. Она повернула свои паруса к дому. Чтец рассылает воронов, призывая всех ее друзей к Харлоу. Он утверждает, что Бейлон собирался посадить на Морской трон ее.
— Кому сидеть на Морском троне — решать Утонувшему Богу, — сказал жрец. — Преклони колени, чтобы я мог благословить тебя. — Лорд Мерлин встал на колени, и Эйэрон полил морской водой его лысую голову, из своего меха. — Господь Бог, утонувший за нас, позволь Мелдреду, слуге твоему, возродиться из моря. Благослови его солью, благослови его камнем, благослови его сталью. — По толстым щекам Мерлина стекала вода, смочившая его бороду и подбитую лисьим мехом мантию, — То, что мертво, никогда не умрет, — закончил Эйэрон, — Оно снова возродится, сильнее и крепче, чем прежде. — Но, когда Мерлин поднялся, он сказал ему: — Поднимись и слушай, чтобы мог передать слова бога остальным.
В трех футах от границы прибоя волны размыли круглую глыбу гранита. Именно на ней встал Эйэрон Мокроголовый, чтобы его могли видеть и слышать его слова все последователи.
— В море мы родились, и в море вернемся, — начал он, как и сотни раз до этого. — Бог Штормов в своем гневе низверг Бейлона и теперь он пирует в подводных дворцах. — Он поднял руки. — Железный король мертв. Но король вернется вновь! Ибо то, что мертво, умереть не может, но вновь восстанет, сильней и прочнее, чем прежде!
