Маргит Сандему - Странствие во тьме
Вообще-то быть дома одному не так уж и приятно!
Недостатки Ветле были не столь велики, как думалось большинству соседей. Просто он обладал слишком большой энергией. Не мог вести себя спокойно, ко всему относился с любопытством, и, если не находил интересного занятия, то выплескивал свою колоссальную жизненную энергию в выдумки и причуды, которые не всегда были удачными.
Ветле был в некотором роде одинок. Другие мальчики в их ватаге не обладали такой фантазией и разумом, как он. Его во время игр часто удручало отсутствие у них утонченности, и он, разочарованный, уходил домой или же отходил в сторону. Он мечтал о друге, который бы понимал его и думал бы так же, как он.
Но такие друзья не растут на деревьях.
Внезапно он съежился. На улице уже стемнело! Дом становится другим, когда ты остаешься в нем один вечером. Да сейчас ведь уже почти ночь! Гостиная, выглядевшая такой уютной, когда мама и папа дома, сейчас наполнилась давящей темнотой, пришедшей извне. В углах царила непроглядная тьма, а одна из дверей была открыта в другую, черную, как уголь, комнату.
Самое лучшее лечь спать!
Но на лестнице было абсолютно темно. Где-то хлопнула дверь.
Ветле не знал до сих пор, что боится темноты, ведь в доме всегда находились люди. Если мама с папой отсутствовали, с ним всегда оставалась бабушка Малин, а еще раньше и дедушка Пер. Сейчас не было никого. И собака, к огромному сожалению Ветле, умерла. Он был один, и все призраки вселенной смотрели на него из окон. Или еще хуже: не из окон, а из темноты комнат.
Ему не нужно подниматься наверх, можно лечь здесь в гостиной. На софе.
Но здесь нет задергивающихся занавесок. Кто-то ковыляет по полу?
Лучше бы ему было остаться на Липовой аллее! Но сейчас он не осмеливается выйти на улицу! Может, ему позвонить?
Нет, они уже давно улеглись спать.
Он один в целом мире темноты.
— Ветле!
Он почувствовал, как кровь потоком побежала по векам. Голос был глубоким, настолько глубоким, что казался нечеловеческим, и исходил он из той же комнаты, где стоял он. Откуда-то из-за спины.
Ветле никогда не испытывал обморочного состояния, но сейчас почувствовал, что это такое. Его пронизал страх. Хватит ли у него смелости оглянуться?
Никогда в жизни!
А убежать и спрятаться? Это было бы слишком позорно. Он продолжал стоять, а сердце билось так, как будто было готово выскочить наружу. В горле пересохло, а глаза стали огромными, словно оловянные тарелки.
По ветвям тополей, стоящих у ворот, пронесся порыв ветра. Постучал по окнам.
Время словно остановилось.
Но вот голос раздался снова. По телу Ветле проскочила дрожь.
— Не бойся, Ветле из рода Людей Льда! Ты ведь слышал о своих предках? Ваших помощниках и защитниках?
«Ветле из рода Людей Льда!» — звучит превосходно! Гораздо красивее, чем Ветле Вольден или Ветле Вольден из рода Людей Льда.
Говорит на каком-то непонятном языке! Ветле понимает этот язык, но он не знаком и чужд ему, абсолютно чужд.
— Да, — попытался ответить он, но получился только хриплый шепот. Он прокашлялся и уже четко повторил: — Да.
— Ты можешь спокойно повернуться. Я не опасен.
Ветле сглотнул. Глубоко вздохнул и медленно повернулся. Смотреть едва осмеливался.
От страха у него все плыло перед глазами, но вскоре ему удалось взять себя в руки, и взгляд его прояснился.
Тень? Нет, больше, чем тень. Создание высокого роста в темном плаще с капюшоном, закрывающем лицо.
— Ты слышал обо мне, не правда ли? — спросило создание.
Ветле наконец обрел контроль над голосом, но не над самим собой. Желание убежать вверх по лестнице и запереться в своей комнате снова овладело им.
Но такому гостю двери и замки, наверное, не препятствие.
Ветле не убежал. Сейчас надо произвести как можно лучшее впечатление. Показать себя храбрым.
— Ты слышал обо мне, не правда ли? — спросило привидение.
— Думаю, да, — пробормотал Ветле себе под нос.
У него создалось впечатление, что призрак косо улыбнулся. И тут он снова услышал его удивительный голос:
— Мы нуждаемся в твоей помощи, Ветле.
В горле у мальчика перехватило.
— В моей… помощи?
Это звучало невероятно! Но и прекрасно. Мужество стало возвращаться к нему.
— Я не знал, что обычные представители Людей Льда могут вообще вступать с вами в связь, — дрожа, произнес он и непроизвольно отвесил призраку низкий поклон. Господи, как глупо прозвучало это «вообще»! В этой связи не существует никакого «вообще»!
— Мы вынуждены, — ответил гость. — У нас нет никого другого. Ситуация очень опасна для всех, не только для Людей Льда.
— Я знаю. Война.
— Войны идут своим опустошительным путем. Но, если основатель рода Людей Льда вмешается снова, последствия будут ужасны.
Язык! Сейчас после того как в голове его перестало гудеть от шока, Ветле узнал его. Это был древне-норвежский. Не самый древний, напоминавший исландский. Нет он… был каким-то средним. Ветле догадался, что на нем говорили в 1100 — 1400 годах.
Несмотря на свою молодость и неуправляемый нрав, Ветле был очень любознательным мальчиком и стремился побольше узнать. Он схватывал все быстро и усваивал крепко. Знания прочно удерживались в его голове. Гость своим невнятным голосом сказал:
— Мы не можем просить Бенедикту, которая сейчас осталась единственным меченым проклятием человеком. Женщина, да еще в ее возрасте, не выдержит такого напряжения. Твой отец Кристоффер также недостаточно силен, а у Андре слишком крупное телосложение. У них, помимо этого, нет того мужества, которое необходимо для дела, в напряженных ситуациях они растеряются. Поэтому они не подходят. Нам нужен худой человек маленького роста, и, прежде всего, не трус. Не похоже ли на тебя, Ветле?
Мальчик подумал о своей недавней сильной боязни темноты. Но это, естественно, было совершенно иным, решил он.
— Смелости у меня хватит на многое, — заявил он с легкой дрожью в голосе. — Во всяком случае, когда дело касается настоящей опасности. Но почему вы не обратились с этим к Имре?
— Имре не имеет права даже показываться.
Ветле почувствовал, как побледнел.
— Ну, — сказал он спокойно, как мог. — Значит, дело касается Тенгеля Злого.
— Да.
— Это не такая уж реальная опасность…
Гость так же спокойно, как он, сказал:
— Это опасность из тех немногих, которых ты боишься. Это относится к тьме и оккультизму. Поэтому я еще раз спрашиваю: хватит ли у тебя смелости?
Ветле сглотнул. Подумать только, как отчетливо была видна его боязнь темноты! Но этот гость внушает уверенность и доверие. Поэтому Ветле не должен показать себя недостойным.
— Что я должен сделать?
— Ты поедешь далеко-далеко. И должен быть один. Но будь спокоен, мы сообщим об этом твоей семье.
