Марина Ефиминюк - Магические узы
− Это выпало из ведкиного кармана! — тут же нахально заявила младшая сестра, мгно-венно пихнув поднятый с пола пиджак мне в руки.
− Только пиджак надевала ты, − проворчала я и аккуратно встряхнула наряд, чтобы не помялся.
− Кто? — зашевелил шикарными густыми усами отец, упирая руки в бока. Из гостиной донесся оглушительный рев возбужденных футбольных фанатов. Мама заторопилась на спасе-ние младшей дочери и, выбравшись из кухни, повесила на рычаг трубку, бесцеремонно прервав переговоры с Галкой. Зеркало медленно затухало, а отражение тетки вытягивало шею, стараясь разглядеть все в мельчайших подробностях.
− Что ты привязался к дочери? — набросилась на отца Ярослава. — Кто тебе, деточка, по-дарил это милую… — матушка присмотрелась к украшению и скривилась от омерзения, − га-дость.
− Ма-ма-мальчик, − запинаясь, прошелестела Рада, собираясь разразиться показанным ревом.
Стало по-настоящему обидно. Меня в отрочестве мать никогда не выгораживала перед отцом! Даже подаренные на свиданиях цветы мне приходилось выбрасывать в мусорные баки перед домом. Не понимаю, где справедливость?!
− Мальчик?! — прогрохотал отец, багровея.
Мама от досады плюнула, догадавшись, что выбрала неверную тактику.
− Так ты уже с мальчиками встречаешься?! — папа так и не смог договорить, потрясая кулаком, потому как подавился от возмущения и закашлялся.
− Папа ей семнадцать, − протянула я, закатывая глаза.
− Лучше бы к поступлению в Университет готовилась! − прохрипел отец, в действи-тельности давно смирившись с тем, что не сможет заставить младшую дочь поднабраться уму разуму в высшем учебном заведении.
Пока в проповеди произошла заминка, сестра метнулась за браслетом и, схватив укра-шение с пола, ринулась по лестнице на второй этаж. Уже достигнув безопасного расстояния, она свесилась через перила и заорала истошно, чтобы родители не расслаблялись:
− Меня никто не понимает! Вы только Ведку и Богдана любите! Я лишняя в этом доме! — вслед воплю громыхнула дверь в комнату.
Стоя в гробовом молчании посреди разгромленной прихожей, мы недоуменно перегля-дывались.
− Изверг ты, Володька, − наконец, махнула рукой мама, − ребенка до слез довел.
− Да, что я такого сказал? — обиделся отец.
− Сделай потише видение, − вздохнула матушка, подбирая с пола простыню, − а то го-лова трещит.
Плавно покачивая бедрами, она поднялась на второй этаж, торопясь откачать младшего ребенка от устроенной супругом воспитательной терапии. Проводив жену виноватым взором, тот протянул, обращаясь ко мне:
− Ведка, ну, что я такого сказал?!
Я только пожала плечами и, спрятавшись в кухне, остаток вечера отгораживалась от се-мейства монитором лэптопа.
Дом, наконец, утих. Слезы, отмеренные на этот вечер, пролились, крики умолкли, се-мейный оркестр устал. Дирижер в лице мамы сладко посапывал под боком у концертмейстера отца. Первая скрипка Рада, наревевшись за горькую отроческую судьбу, провалилась в глубо-кий сон, и только я, жалкая подтанцовка, никак не могла улечься. Морок часов на кухонной стене показывал начало второго. Сумрак затопил первый этаж, лишь ночник с тканевым абажуром, висевший над лестницей, отбрасывал тусклое свечение крошечного магического шарика.
Стараясь не скрипеть проваленными половицами, я поднялась по лестнице и, затаив ды-хание, пошире распахнула дверь в спальню. Темень, разбавляемая тусклым уличным светом, без остатка наполняла комнату. Тут же показалось, что на кровати сидит прозрачное существо, а плакат эльфийского певца на стене оскалился клыками. Я поспешно хлопнула в ладоши. Хрустальный светильник с зыбким желтоватым шаром внутри послушно вспыхнул, но в следующее мгновение блеснула вспышка. С пронзительным треньканьем лампа взорвалась осколками, заставляя отпрянуть, а свет мгновенно потух. Сердце подпрыгнуло к самому горлу, кровь бешено застучала в висках. Вцепившись в дверную ручку, я застыла. Тишина показалась зловещей. Во мгле таилась угроза!
Справившись со страхом, я сделала осторожный шаг внутрь комнаты, и под ногой хру-стнуло стеклышко. В то же мгновение в кармане заорал смешную песенку коммуникатор. С перепуга я подпрыгнула, и, едва не выронив, торопливо вытащила приборчик, пока он не перебудил всю семью. В это время мог звонить только Богдан, вероятно, прослушавший десяток моих сообщений. Почти разряженное зеркальце оставалось темным, не отразив лица брата. Выдохнув от облегчения, я проговорила:
— Ты, наконец, появился? — В трубке трещало. — Эй! Ты меня слышишь? Прием!
— Сейчас ты стоишь посреди комнаты… — после продолжительной паузы раздался на другом конце незнакомый мужской голос, и у меня затряслись поджилки. Непроизвольно я сделала короткий шаг к двери, в панической надежде сбежать.
— Сейчас ты отступила на шаг, — баритон звучал бесстрастно, без тени злости или на-смешки. — Ты встала еще удобнее, мой самострел как раз направлен в твою переносицу…
Неизвестный просто констатировал факт, и от испуга перед глазами поплыли круги. В темноте раздвоился зеленоватый лучик прицела, тянувшийся ко мне. Похоже, недруг находил-ся в одном из соседних домов, стоявших через дорогу. Лоб странно загорелся, уже ожидая вы-стрела. Во рту пересохло, а по спине скользнула неприятная капелька пота. Чтобы произнести короткие слова пришлось собрать все душевные силы:
− Кто ты? — мой вмиг осипший голосок заметно дрожал. Ладони стали влажными, и коммуникатор скользил в пальцах.
− Ты задала неверный вопрос, Птаха, — отозвался собеседник. — Ты должна спросить, что мне от тебя нужно.
− Что тебе нужно? — прошептала я, пятясь.
− Птаха, тебе лучше стоять на месте, − произнес незнакомец, − иначе я войду в дом, и мы поговорим лично. Мне будет крайне любопытно увидеть тебя вблизи. У тебя невероятно красивые русые волосы…
− Мой отец страж! — неожиданно вырвалось у меня. — У него тоже есть самострел!
− Он не успеет его взять,− отозвался мужчина. Бесстрастный тон недвусмысленной уг-розы едва не лишил меня рассудка. — Он даже не успеет проснуться. За ним и твоей милой су-етливой матерью прямо сейчас следят. Твои родители сладко спят. — Человек помолчал и спро-сил почти по-дружески: − Напомни, мы остановились на причине моего позднего звонка? — Меня уже порядком трясло, и от каждого произнесенного слова сильнее скручивался узел страха. — Сегодня в подземке тебе передали интересную вещь…
− Ты сумасшедший! — поспешно перебила его я, хватаясь за голову. — О чем ты гово-ришь? Мне никто ничего… — и тут у меня отнялся язык, горло вмиг перехватило.
