Ольга Романовская - Песочные часы
Оценив расстояние до земли, решила спрыгнуть. Если что-то сломаю, лечить меня не будут, сразу убьют. И никакого позора, никакого рабства. Я умру кеварийкой Иалей, а не живой игрушкой знатного араргца. Да, именно так: попытаюсь бежать, а там — будь, что будет.
Подобрав юбки, я замерла над покатым чешуйчатым боком, но хозяин, и, обняв за талию, фактически насильно усадил на сиденье.
В отличие от лошади, драконье седло было двухместным, сиденья разделяла кожаная перегородка, которую можно было убрать.
— Ноги сюда. Там ремни, не забудь закрепить. И запомни, Зеленоглазка, это в первый и последний раз, когда я оставлю твой проступок без наказания. Серьёзный проступок: ты ослушалась хозяина и пыталась бежать. Я спишу это на страх. Ничего, вскоре ты привыкнешь и успокоишься. Не хотелось бы делать тебе больно, — он погладил меня по щеке. — Высоты боишься?
— Не знаю, — честно призналась я, покорно откидываясь на валик и укладывая согнутые в коленях ноги так, как приказал норн. Наклонившись, он щёлкнул креплениями.
— Для твоей же безопасности, — пояснил Тиадей. — Сзади, под оружейной полкой, есть одеяло, можешь взять. Руками за драконью шею не цепляйся, Раш этого не любит. С передней луки свисают кожаные петли. Правее. Да, эти. Вот за них и держись. Можно и за саму луку, но так, по-моему, неудобно.
Инструктаж был окончен, и хозяин занял место рядом со мной. Закрепил ноги теми же защитными ремнями, намотал на руку поводья и крикнул:
— Можем взлетать.
— Что, уломал девочку? — пыхнул огнем дракон.
Норн проигнорировал едкое замечание.
Антрацитовые крылья вновь раскрылись, обдав всадников мощным потоком холодного воздуха. Выгнув шею, Раш щёлкнул хвостом, оставив на мёрзлой земле неглубокую борозду.
Крылья, как лопасти мельницы, хлопали всё чаще, совершая дугообразные движения в вертикальной плоскости, и наконец дракон отрывался от земли.
Резкий толчок выбил бы меня из седла, если бы не ремни.
Земля стремительно удалялась, таяла где-то внизу, вокруг было только небо, серое, негостеприимное.
Грохот крыльев за спиной сливался в гул водопада.
Смотреть вниз было страшно, так страшно, что я на несколько минут закрыла глаза. Меня мотало из стороны в сторону; холод щипал щеки, проникал сквозь одежду.
Оказалось, что Раш и не думал взлетать по-настоящему, а всего лишь нарезал круги над городом, поджидая остальных.
Мельком глянула на норна, встретилась с его янтарными глазами и отвернулась.
Костяшки пальцев побелели от напряжения: больше всего на свете я боялась упасть.
Но вот поднялись с земли остальные драконы с четырьмя седоками на каждом. Один из хыров правит, упершись спиной в переднюю луку, в седле в одиночестве вольготно устроились слуги, позади них примостились ещё по хыру. По сравнению с ними я путешествовала с максимальным комфортом, как равная.
Издав гортанный звук, от которого замерло сердце, Раш резко пошел вверх и влево.
Я непроизвольно, от страха, выпустила петли и закрыла лицо руками.
Было тяжело дышать, я замерзала. От свистящего ветра закладывало уши.
Крутой вираж — и я покачнулась, опасливо накренившись в сторону пропасти. Если бы не крепления, я была бы уже мертва.
Новое движение дракона — и моё тело свесилось с седла, перед глазами (я всё-таки их открыла) — белые клочья облаков, сизое небо и далёкая гладь замерзшего моря.
Я судорожно цеплялась за воздух, истошно кричала, но ничего не могла поделать. Если крепления оборвутся или расстегнуться, я погибла. А даже если выдержат, прямо по лицу ударит драконье крыло.
— Я же сказал: держись! — хозяин вытащил меня из объятий бездны и притянул к себе, пытаясь успокоить мои всхлипы.
Поводья брошены на луку, Раш предоставлен самому себе.
Руки норна заняты мной, сам он удерживает равновесие, меняя положение корпуса, подстраиваясь под движения дракона.
Но вот Раш выравнивается: набор высоты окончен, теперь мы летим прямо, разрезая вату облаков.
— В первый раз страшно, да? — Тиадей взъерошил мои волосы под сбившимся платком. — Ты зачем пальцы разжала? Хотела покончить жизнь самоубийством? Нет, Зеленоглазка, я тебе не позволю, ты мне живая нужна. А теперь ты либо сядешь, как положено, либо я усажу тебя так, как считаю нужным.
Дрожа, я попыталась выпрямиться, сесть прямо, но тело упрямо заваливалось в сторону. Дав мне помучиться пару минут и убедившись, что ничего путного не выйдет, хозяин приказал:
— Ложись и клади мне голову на колени, так точно не упадешь.
Положить голову на колени мужчине? За кого он меня принимает?! «За свою торху», — услужливо напомнило сознание.
— Зеленоглазка, я жду, — нахмурился виконт. — Лей, я кому сказал!
Пришлось смириться и покорно лечь, уткнувшись лицом в переднюю луку: упереться носом в его живот я не желала. У хозяина на это счёт, как всегда, было другое мнение:
— Перевернись, а то, когда Раш зайдёт на вираж, можешь разбить нос.
Мой затылок, видимо, ему было не жалко.
Вздохнув, я покорно уткнулась в шершавое пальто, стараясь не думать о том, где и как я лежу. В приличном обществе, да в любом, в прочем, мою позу сочли бы непристойной. А, может, он этого и добивался: чтобы я смутилась? Хорошо хоть пальто толстое, а то бы я стала пунцовой.
— Какие у тебя очаровательные розовые ушки, Лей, — под затылок мне подложили валик из одеяла, заставив прижаться ещё теснее. — Вот так и лежи, заодно лицо не отморозишь, а то здесь холодно, намного холоднее, чем на земле. Можешь вздремнуть: нам лететь ещё часа два.
Спать я, вроде бы, не хотела, но уснула. Возможно, убаюкало хлопанье крыльев и ледяной воздух. Говорят же, что холод действует на человека, как снотворное. Только закрыла глаза — а хозяин уже трясет меня за плечо:
— Просыпайся, посмотришь на главный остров Арарга. Второго шанса не будет.
Я выпрямилась, стараясь опираться не о его колени, а о седло, переборов страх, глянула вниз и непроизвольно ахнула от восхищения.
Главный остров Восточного архипелага, Неро, не походил на тот, на который нас выбросил маг. Во-первых, он не казался таким пустынным, во-вторых, очень красив, даже зимой. Здесь не было ощетинившихся обрывистых горных хребтов, пересеченных узкими полосами дорог.
Море плавно переходило в длинную полосу пляжа, острыми косами вдававшегося в замерзшую водную гладь; за ним шли рощи, укутанные пеленою снега. Вытащенные на берег рыбацкие лодки днищами вверх лежали в лабиринте сетей возле многочисленных деревушек.
Дальше местность повышалась, появлялось ветвистое дерево дорог, по которым двигались чёрный точки — люди, конные и пешие.
