Рик Риордан - Кровь Олимпа (ЛП)
— Вот и Лео тоже знает, — Пайпер передала зеркальце ей. — Он наблюдает за обстановкой с корабля. Иди на хребет, там ты сможешь…
— Посигналить ему! — лицо Аннабет покраснело. — Прозвучало не очень. Но да, идея хороша.
С этими словами она направилась к краю руин.
Пайпер вытащила флягу с нектаром и дала Джейсону сделать глоток.
— Держись. Ты не умрешь от какого-то дурацкого прокола.
Джейсон выдавил слабую улыбку.
— По крайней мере, в этот раз обошлось без травм головы. Я оставался в сознании весь бой.
— Ты одолел около двух сотен врагов, — сказала Пайпер. — Это было великолепно.
— Не без вашей помощи.
— Быть может, но... эй, оставайся со мной.
Голова Джейсона начала опускаться.
— Небольшое головокружение, — пробормотал он.
— Еще нектара, — распорядилась Пайпер. — Вот. Нормально на вкус?
— Да-да, все хорошо.
На самом деле нектар по вкусу напоминал жидкие опилки, но Джейсон оставил это наблюдение при себе.
С того самого момента, как он покинул пост претора, амброзия и нектар больше не походили по вкусу на его любимую пищу из Лагеря Юпитера. Похоже, память о его старом доме больше не могла придать ему сил.
«Рожденный римлянином, римлянином и умрет», — прозвучали в его голове слова Майкла Варуса.
Джейсон посмотрел на дым, взвивающийся от бинтов на его груди. У него были гораздо более серьезные причины для беспокойства, нежели потеря крови. Аннабет была права насчет имперского золота. Оно было смертельно как для монстров, так и для полубогов. Рана от лезвия Варуса будет до последней капли высасывать его жизненную силу.
Знавал он одного полубога, оказавшегося в подобной ситуации. И, уж поверьте, его смерть нельзя было назвать легкой или быстрой.
«Я не могу умереть, — сказал Джейсон сам себе. — Я нужен своим друзьям».
Слова Антиноя звенели у него в ушах: и о гигантах в Афинах, и о неосуществимом путешествии, и о таинственном охотнике, посланном Геей наперехват Афине Парфенос.
— Рейна, Нико и тренер Хедж, — перечислил он. — Они в опасности. Мы должны предупредить их.
— Мы позаботимся о них, как только вернемся на корабль, — пообещала Пайпер. — Сейчас тебе нужно расслабиться, — тон ее был легким и уверенным, однако в глазах стояли слезы. — Кроме того, эти трое сильны. С ними все будет в порядке.
Джейсон надеялся, что она была права. Рейна и так многим рисковала, чтобы помочь им. Тренер Хедж иногда раздражал, но он был верным защитником для всей семерки полубогов. И Нико... больше всего Джейсон переживал за него.
Пайпер провела большим пальцем по шраму на его губе.
— Когда война закончится... у Нико все наладится. Ты сделал все, что мог... стал ему другом.
Джейсон не знал, что и сказать. Он ничего не рассказывал Пайпер о его разговорах с Нико.
Он собирался во что бы то ни стало хранить его секрет.
Тем не менее... Пайпер, кажется, почувствовала неладное. Быть может, как дочь Афродиты, она могла определить, когда кто-то переживал душевную боль. Однако она не давила на Джейсона разговорами об этом — за что он был ей благодарен.
Новая волна боли заставила его поморщиться.
— Сконцентрируйся на моем голосе, — Пайпер поцеловала его в лоб. — Подумай о чем-нибудь хорошем. О праздничном торте в парке Рима...
— Мы тогда хорошо провели время.
— Прошлая зима, — предложила она ему другое воспоминание. — Драка сморсами у лагерного костра.
— Победа была за мной.
— Да у тебя потом несколько дней из волос маршмэллоу торчали!
— Ничего подобного.
Он начал вспоминать о лучших временах.
Как же ему хотелось в них вернуться: говорить с Пайпер, держать ее за руку, не волноваться о гигантах, Гее или сумасшествии его матери.
Джейсон знал, что им следовало вернуться на корабль, ведь сейчас он пребывал не в лучшей форме. Да и нужную им информацию они получили. Однако, лежа на холодных камнях, он чувствовал некую незавершенность. История женихов и Пенелопы, его мысли о семье, его недавние сны — все это кружилось у него в голове. Это место хранило в себе какой-то важный секрет, который они упустили.
Аннабет, прихрамывая, возвращалась с края скалы.
— Ты ранена? — спросил ее Джейсон.
Аннабет взглянула на свою лодыжку.
— Все хорошо. Просто старая рана, полученная в римских пещерах. Иногда, когда я нервничаю... Неважно. Я подала Лео сигнал. Фрэнк перевоплотится, прилетит сюда и заберет нас на корабль. Нам нужны носилки, чтобы перенести тебя.
Джейсон с ужасом представил себя лежащим в гамаке и раскачивающимся в когтях гигантского орла Фрэнка. Однако потом он пришел к выводу, что лучше уж так, чем помирать.
Аннабет приступила к работе. Первым делом, она собрала всевозможные тряпки и лоскуты, оставшиеся от женихов: кожаный пояс, порванную тунику, ремни от сандалий, красное одеяло и парочку сломанных палок из-под копий. Ее руки уверенно летали от одного материала к другому: рвали, шили, завязывали, плели.
— Как ты это делаешь? — изумленно спросил Джейсон.
— Научилась этому во время поиска под Римом, — ответила Аннабет, не отрывая глаз от работы. — Мне никогда ранее не приходилось ткать, однако иногда это весьма полезно. Например, когда удираешь от полчища пауков...
Она завязала последнюю кожаную веревку и вуаля — получились достаточно большие для Джейсона носилки с палками от копий в качестве ручек и ремнями безопасности посередине.
Пайпер впечатлено присвистнула.
— Когда мне в следующий раз нужно будет подшить платье, жди меня в гости.
— Заткнись, МакЛин, — сказала Аннабет; ее глаза поблескивали от удовольствия. — Давай его закрепим...
— Подожди, — попросил Джейсон.
Его сердце тяжело забилось о грудную клетку. Наблюдая за тем, как Аннабет плетет импровизированные носилки, Джейсон вспомнил историю Пенелопы — как она в течении двадцати лет ждала возвращения своего мужа, Одиссея.
— Кровать, — произнес Джейсон. — В этом дворце была особенная кровать.
Пайпер выглядела обеспокоенной.
— Джейсон, ты потерял много крови.
— Это не бред, — настаивал он. — Брачное ложе было священным. Если где и можно побеседовать с Юноной, то... — он глубоко вздохнул и позвал: — Юнона!
Тишина.
Может, Пайпер была права. Он не мог мыслить трезво.
В шестидесяти футах от них треснул каменный пол. Оттуда, прорываясь сквозь землю, начали расти ветви, образовавшие огромное оливковое дерево. Под сенью серо-зеленых листьев стояла темноволосая женщина в белом платье и с леопардовой шкурой на плечах. Верхушка её посоха была увенчана белым цветком лотоса. Выражение ее лица было спокойным и царственным.
