Надежда Кузьмина - Магиня для эмиссара
Несколько дней назад я уперлась в странный факт, который не знала, как трактовать. Я была уверена, почти могла поклясться, что купеческая компания "Восточная звезда", три корабля которой регулярно возвращались в порт с горой груза выше мачт, замешана в пиратстве. И тут выяснилось, что у них самих пропали две шхуны. Непонятно.
Вечером спросила у Холта.
Тот задумчиво запустил руку в волосы, взъерошив черные пряди над бледным лбом, потом произнес:
- А были ли эти корабли застрахованы?
Упс! Вот так поворот! Если существовала страховка, то никаких убытков и нет... Но это же еще гора бумаг! Тут до ста лет сиди - не разберешься!
Машинально начала чиркать на чистом листе, как обычно делала, когда задумывалась...
- Что это? - длинное лицо заглянувшего мне через плечо Холта вытянулось еще сильнее.
Сглотнула, взглянув на то, что вышло. Сидящий столбиком на попе зверек с растопыренными передними лапками, жутко оскаленными зубами и в кирасирской каске и впрямь смотрелся странно.
- Очень страшный суслик, - сообщила я серьезным голосом. Не объяснять же архивариусу, что изначально мы с Вилькой рисовали карикатуру на нашего преподавателя военного дела? И так натренировались, что в задумчивости обе начинали плодить сусликов.
Холт фыркнул мне прямо в ухо.
В дела своего хозяина я решила не лезть. Куда он уходит днем - точно не моё дело. Но, подозреваю, что не в архив. Запретный кабинет я продолжала обходить по дуге - чем бы там ни занимался и что бы ни хранил в своих владениях Холт - золотые слитки, коллекцию собачьих ошейников, женских подвязок или скальпы врагов - меня это однозначно не касалось. Было любопытно, конечно... но не настолько, чтобы рисковать оказаться на улице за два месяца до родов или, наоборот, вляпаться по уши в дела знатных, богатых и могущественных торговцев - такого не только будущая мать на сносях, но и любой человек разумный станет избегать любой ценой.
Для меня важным было то, что Холт безо всяких просьб с моей стороны поднял оплату до двадцати соленов в неделю. Деньги мне понадобятся. Через восемь или девять недель я рожу - и после этого снова смогу пользоваться магией. И - вероятнее всего - уеду из Салерано навсегда. Город, конечно, замечательный, но бодаться из-за клиентуры с собственным бывшим не улыбалось. К тому же, пораскинув в свете последних прозрений и озарений мозгами, я поняла, что, возможно, Андреас постарается меня вернуть, используя угрозу отнять ребенка как рычаг. Орсетта колдовала всю жизнь на троечку с плюсом... а Андреас был амбициозен, ему подавай больше.
Вечера я проводила у себя в комнате. Листала конспекты, читала, начала, как и собиралась, вязать для малышки. Последнее, правда, не особо получалось, зато хорошо успокаивало.
Потянувшись, отложила кривоватое недовязанное одеяло - ничего, потом магией поправлю. Встала перед большим висевшим на стене зеркалом. Повернулась в профиль, натянув на животе длинную ночную рубаху, хихикнула - экватор он и есть экватор! И испуганно подпрыгнула - в коридоре рядом с моей дверью что-то заскребло по стене, а потом тяжело упало на пол.
Что за?..
Взяв в руку лампу - если чего, ей и отбиваться буду! - выглянула за дверь. Почти у порога на ковровой дорожке темнела бесформенная куча с вытянутой вперед белой рукой. Холт! Кинулась к нему - без сознания, голова в крови. В каком состоянии всё остальное - не поймешь, потому как в грязи. Но, похоже, что архивариусу досталось, и сильно.
Бетани занимала комнату на первом этаже, рядом с кухней, говоря, что ей так удобнее. Сбегать за ней? Сейчас, только сначала посмотрю, что с ним - если кровь идет, останавливать надо срочно - а потом уж позову кормилицу. Как он в таком состоянии вообще домой дошел и на второй этаж поднялся?
Хорошо бы, конечно, его куда-то положить. Только куда? До хозяйской спальни в торце коридора мне тело явно не доволочь. Ладно, сначала надо понять, что с ним.
Поставив лампу на пол, побежала за тряпкой и кувшином с водой. И, присев рядом с телом, осторожно стала смывать кровавую корку со лба, одновременно ощупывая пальцами голову со слипшимися волосами. Ага, получил удар по затылку. Рассечен висок. Но череп вроде цел. А почему потерял сознание? Упс, правый бок в крови - вот это хуже. Кое-как, дергая за рукава, стянула камзол. Холт застонал, открыл глаза.
- Вы ранены, сейчас позову Бет. И нужен врач.
- Не надо звать Бет, не страшно... Сами... - и отрубился опять.
Отлично!
Ладно, хочет помереть - его воля. Подняла лампу, рассматривая распоротую пропитанную кровью полотняную рубаху. Похоже, распахали плечо. И впрямь не смертельно. Если, конечно, это всё. Перевязать такое я могу - нас учили.
- Я его убил, - осчастливил меня новым знанием снова пришедший в себя Холт.
- Кроме плеча - раны есть? - задала я вопрос по существу.
- Голова.
Ну, это я уже видела.
- Встать сможете, если я подопру?
- Попробую.
Тащить Холта на себе я не собиралась, но подстраховать могла. Кое-как мы дошли до его спальни - моя была ближе, но делать там незнакомому мужчине было нечего. Да и где я сама тогда буду ночевать?
Следующий час я провела творчески, вспоминая то, чему нас учили в семинарии. Оказалось, что в ванной моего хозяина имеется аптечка, где обнаружились и бинты, и вата, и куча склянок со снадобьями на все случаи жизни. Я промыла раны, обработала края спиртом, забинтовала. Потом, подумав, принесла иголку с шелковой ниткой, поболтала их в спирте и прихватила разрез на виске тремя стежками - иначе останется шрам. Бледный как смерть Холт терпел молча, следя за моими действиями расширенными зрачками.
Закончила я тем, что перетащила в его комнату из своей так и оставшиеся стоять у меня табуретку, таз и колотушку, и, пожелав доброй ночи, отбыла восвояси.
Отмыв от крови руки и сменив заляпанную рубашку на чистую, задумалась. Странностей накапливалось все больше и больше. Темный ковер на стене комнаты архивариуса украшали мечи и кинжалы - с мирной профессией такое никак не вязалось. И эта аптечка... словно не с бумагами работает, а на войну собрался. А еще больше настораживали пара шрамов от давних порезов на мускулистом предплечье и старый, похожий на белую кляксу, шрам под лопаткой.
Но случившееся однозначно было дурным знаком.
Во что я влипла?
Неужели я со своими догадками разворошила осиное гнездо?
* * *
Утром Холт был уже почти в норме - во всяком случае, спустился к завтраку он самостоятельно и был брит. Хотя по-прежнему выглядел бледнее хорошо отбеленной простыни.
