Невеста с изъяном (СИ) - Усова Василиса
– Ишь выдумала! Да разве ж я за деньги тебя привечала? А ну спрячь обратно, и чтобы я их больше не видела!
– Но ведь вы кормили меня, поили. Угол выделили, – Эвелиса смешалась, но попыталась настоять на своем, – Неправильно это, если я в долгу останусь.
– Не пойму я, про какой такой долг толкуешь. Аль я по-твоему тепло сердечное на монеты размениваю? Вот же младое поколение, все деньгами считаете, – женщина было нахмурилась, но увидев, как гостья залилась краской, и низко склонила голову, смягчилась, – Любя упреждаю. И монеты прибереги, кто знает, какая там жизнь тебя ждет, у тетки.
На дороге остановилась телега, груженая мешками, и почти сразу со стороны мельницы появился Речер.
– Никак полдень уже? Быстро, быстро день летит.
Эвелиса украдкой рассматривала человека, который должен был довезти ее до Аксора. Пожилой, лицо и руки изрезаны морщинами, а голову венчает мешковатая шапка, натянутая на уши, словно на дворе морозная зима. Чуть приподнявшись, мужчина кивнул Речеру, и опустился на свое место, больше не проявив никакого интереса к окружающим.
– Вот, цветок осенний, с Ардеем поедешь. Лучшего попутчика и желать нельзя. Со своих малых лет его знаю, хороший человек!
Последние слова прозвучали так, словно были не характеристикой, а титулом. Эвелиса поклонилась, но «хороший человек» даже не повернул головы в ее сторону.
– Он на один глаз слеповат, так что с этой стороны можешь не кланяться, – пробасил Речер, даже не думая понизить голос.
– И на уши туговат, – подсказала Альяна, – Поэтому хоть говори, хоть песни пой – не услышит. А коль очень понадобится сообщить что, вставай напротив, чтобы свет на твое лицо ярко падал, и говори медленно, одними губами. Через слово, да разберет.
Даже при большом желании, девушка не могла представить, как в случае необходимости можно встать на телеге напротив возницы, который еще и слеп на один глаз. А если будут ехать навстречу солнцу, то и вовсе разговор не сложится. Но свои сомнения она привычно оставила при себе. Главное до города доехать, а разговорчивостью сама с детства не страдала.
***
До Аксора они добирались больше недели. Быть может с более резвой лошадью понадобилось бы вдвое меньше времени, но Ардей жалея животное, никак его не подгонял. Попутчиком он оказался неплохим, хоть и молчал всю дорогу.
Располагаясь на привал, он доставал вареные яйца, жесткое вяленое мясо, яблоки, и жестом приглашал Эвелису разделить нехитрую трапезу. Девушка в свою очередь выкладывала пироги, которые хоть и подсохли, но нисколько не утратили во вкусе, и так они сидели у тележных колес, пока отпряженная лошадь паслась неподалеку.
В этом однообразном укладе было что-то настолько спокойное, что когда на горизонте заблестели далекие крыши, Эвелиса невольно испытала сожаление. Пока мимо проплывают дома и деревья, как-то мало думается о том, что будет дальше. А теперь снова придется не только думать, но и действовать.
У стен города кипела жизнь. Пристроив свою телегу рядом с другими, Ардей кивнул Эвелисе, и махнул рукой в сторону ворот, через которые входили и выходили люди. Сами стены были столь высоки, что над ними можно было различить разве что крыши, выложенные блестящей черепицей.
Девушка оглянулась на своего спутника, но он уже выгружал мешки, совершенно забыв про недавнюю попутчицу. Прижав к себе узел с платьем и гребнем, она выдохнула, и шагнула в толпу. Теперь, даже при всем желании ей не удалось бы повернуть обратно. Поток людей неумолимо нес ее к воротам, и оставалось только шагать, и стараться не оступиться.
И вот она в городе. Хоть родители и приучили всегда держать голову низко опущенной, но сейчас девушка просто не могла этого сделать, слишком много интересного было вокруг. Каменные дома громоздились один за другим, между ними на протянутых веревках сохло белье. Мощеная улица под ногами была выщерблена, и хрустела мелкими камнями, но это только усиливало впечатление от города. Люди тут тоже были разные. Женщины в чепцах несли корзинки, угрюмые мужчины вели под уздцы лошадей.
Засмотревшись, Эвелиса чуть не попала под копыта, и была всласть обругана прохожим. Это немного пригасило восторг, и заставило вспомнить, зачем она здесь. Нужно было как-то найти человека, который согласился бы отвезти ее в еще более дальний город.
Но как это сделать, если к людям подходить боязно, да и вид у многих угрюмый, задумчивый. Толпа постепенно рассеялась, и девушка оказалась на небольшой площади. Тут, как и везде, было грязно, зато у некоторых домов окна шли аж в целых два ряда. Прежде ей не доводилось видеть настолько высокие постройки. Неужто по одной семье в таких громадинах обитают? И огороды где растят, если кругом один камень?
Новый мир неожиданно вызвал в душе самый живой интерес. В отчем доме уклад был заведен на многие годы вперед, да и окрест жизнь была простой и понятной, как у всех. Сейчас же ей захотелось узнать как можно больше о месте, где она оказалась. Да только расспросить было некого.
Над Аксором, тем временем сгущался вечер. Небо разбилось на алые и темно-синие полоски, длинные тени и вовсе пропали из виду. Надо было найти место для ночлега, раз уж сегодня путь продолжить не получится.
Оглядевшись, Эвелиса выцепила взглядом телегу, доверху груженную сеном. В безлюдных полях ничего иного и не пожелаешь. Но в городе верно свои обычаи. Девушка закусила костяшку пальцев, размышляя. Однако выбирать не приходилось, разве только устроиться на камнях под чьими-то окнами. Чувствуя себя не вполне уверенно, она обошла телегу кругом, и еще раз огляделась в поисках хозяина.
Утопая в сумерках, площадь казалась совершенно безлюдной, и Эвелиса решилась. Соблюдая осторожность, она забралась на телегу, и зарылась в сено настолько глубоко, насколько смогла. От сухой травы исходил такой знакомый и родной запах, что невольно защемило сердце. Могла бы жить себе спокойно, трудиться, родителей дохаживать. И кто придумал, что человек непременно семейным быть должен? Из-за этого нет ей больше пути обратного.
Шмыгнув носом, девушка повозилась устраиваясь поудобнее. Отдохнет, наберется сил, а завтра с первыми лучами солнца выберется, и непременно найдет способ отправиться дальше. Один из городов начисто вылетел из памяти, так что придется искать того, кто держит путь в Бастрию.
***
Проснулась она от мерного покачивания, и громких голосов звучавших неподалеку. Судя по всему разговаривали парни, примерно ее возраста.
– Так ему и сказал?
– Ну а чо мне будет! Одна рубаха, и та рваная!
Грянул хохот. Окончательно выныривая из сна, Эвелиса к своему ужасу обнаружила, что телега движется.
Скрипели колеса иногда подскакивая на камнях, стучали лошадиные копыта, едва доносилось приглушенное фырканье. Но как? Неужто сон оказался слишком крепким, что не услышала как утро настало. И куда они путь держат?
Аккуратно повернувшись, и стараясь не выдать себя шуршанием, девушка вырыла в сене небольшую норку. В нее хорошо было видно как мимо проплывают поля с редкими кустарниками и синеет небо. Однако совершенно неясно, что со всем этим делать.
Мелькнула мысль выбраться, но как объяснить, чего в чужом сене забыла? Будь она лет на пятнадцать помладше еще куда ни шло, но взрослая девица, и заночевала в стоге… Обсмеют. А может и вовсе на дороге высадят, и придется идти куда глаза глядят, пока ноги не сотрутся. Видела уже, как далеко город от города лежать может.
Все что оставалось – это лежать пока тихо, а после так же тихо выбраться, когда места людные начнутся.
Ехали они так долго, что казалось дороге не будет конца. Голоса постепенно затихли, сено мягко обволакивало, и незаметно для себя девушка опять задремала. Однако в этот раз сон был более чуткий, и стоило телеге остановиться, как Эвелиса тут же открыла глаза.
Ее маленькое «окошко» во внешний мир, теперь выходило на серую каменную стену. Снаружи не доносилось ни звука. Будет ли более подходящее время, чтобы выбраться?
