Ксения Бунеева - Второй наследник
Обзор книги Ксения Бунеева - Второй наследник
Бунеева Ксения
Второй наследник
Дорога в путь уводит длинный,
Вперед она меня зовет.
Напевчик нежный и старинный
Она из прошлого ведет.
Иду вперед и озираюсь —
Вдали горят костров огни.
Их искры в небо улетают,
Даря свой блеск миров пыли.
Что будет там за поворотом,
Никто не скажет мне теперь.
Полночный свет звезды осенней
И стук негромкий в чью-то дверь.
Знакомых глаз стальные искры
И теплота твоей руки,
И мерный шаг — смелый и быстрый,
И сердце пылкое в груди.
Все это больше не сотрется
Из памяти моей вовек.
Пускай пройдут шальные ливни
И землю скроет белый снег.
И, взявшись за руки, с тобою,
Пройдем сквозь воду и огонь,
Сквозь встречи или расставанья,
Сквозь слезы, ненависть и боль.
Нас впереди ждет неизвестность,
А в прошлом — паутина лжи.
Не бойся! Справимся, поверь мне!
Лишь за руку меня держи!
Пролог
В Лонгджере наступал мрачный зимний вечер. Люди спешили покрепче запереть двери и окна, чтобы не пускать холод в свои жилища. Никто не бродил в это время по улицам, разве что патрули стражников короля, или случайные путники, не успевшие засветло добраться до постоялых дворов.
По глухой темной улице шла невысокая девушка в рваном дорожном плаще. Ее сил не хватало, чтобы идти самостоятельно, и она рукой опиралась о стены домов. Ветер так и стремился сбить ее с ног, но девушка держалась, казалось, из последних сил.
Наконец, ей стало совсем невмоготу. Она подошла к ближайшему дому и слабо постучала. За дверью послышалась возня.
— Кого это там принесло? — донесся сердитый голос.
— Откройте, прошу…. - простонала девушка. — Мне нужна помощь!
Дверь со скрипом отворилась и в проеме показался суровый старик и мальчик лет тринадцати, выглядывающий из-за его плеча. Он бегло осмотрел девушку и в его глазах появился лучик любопытства. Мальчик легонько взял деда за плечо и вышел вперед.
— Чего тебе нужно? — спросил хозяин. — Мы не подаем милостыню!
Девушка подняла усталое лицо. На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать. Она не была похожа на обычную нищенку. Ее костюм, уже ставший совсем ветхим, еще хранил следы роскоши и был сшит из дорогого материала. Русые волосы были усыпаны снежными хлопьями и кое-как сплетены в косу. Похоже было, что она пришла издалека. Ее обувь совсем прохудилась, а ноги были сбиты в кровь.
Девушка опиралась о стену правой рукой.
— Мне не нужна милостыня, — проговорила она, едва дыша.
— Тогда зачем ломиться в такой час к честным людям? — сердито проговорил старик и хотел закрыть дверь.
Девушка крепко ухватилась за нее и помешала ему. Мальчик, стоящий впереди деда, попытался отвести ее руку в сторону, но гостья вцепилась в дверь основательно, рискуя прибить тонкие пальцы о дверной короб.
— Прошу вас, помогите мне! — крикнула она из последних сил и потеряла сознание.
Мальчик успел подхватить неожиданную гостью на руки.
— Мы должны помочь ей, дедушка, — не по-детски серьезно сказал он. — Видишь, она еле жива!
Старик что-то сердито пробормотал и помог ему поддержать девушку.
— Ладно, Грой, ты прав! — произнес он. — Не бросим же мы ее здесь! Пусть отлежится до утра, а потом решим, что с ней делать!
Подняв почти невесомую девушку, мальчик внес ее в дом. Старик опасливо выглянул за порог и удостоверившись, что никого поблизости не, плотно закрыл дверь.
Глава 1
За окном только-только занимался рассвет. Я вышла за дверь своей лачуги и кое-как подперла ее бревном. Брать в моем жилище было нечего, поэтому грабителей я не опасалась. Закрывала дверь лишь потому, что так полагалось.
Вокруг не было ни души. И это неудивительно! Там, где живу я, обычно мало людей. Они заходят сюда лишь изредка, да и то, чтобы выбросить что-нибудь в тупиковом переулке. Мой единственный сосед — старик Говард. Ему уже более восьмидесяти лет и он редко выходит из такой же лачуги, как моя. Говарду легче прятаться от людей, чем быть рядом с ними. В этом мы похожи с ним, только причины уединения у нас разные.
Я постучала в дверь и оттуда раздался хриплый голос моего соседа.
— Кто это? — рявкнул он.
— Это Айрес!
— А, это ты, детка! — уже ласково ответил Говард. — Никак собралась на рынок?
Дверь отворилась и я увидела перед собой уже привычное лицо. Говард был высок и худощав. Его глаза еще хранили ясность и он мог легко узнать любого. Одетый в старую рваную куртку, старик опирался на свою палку и другой рукой придерживал дверь.
— Спасибо, что зашла и не забыла обо мне! — улыбнулся он. — Мне-то никто, кроме тебя не поможет! Внук мой так занят, что иной раз забывает зайти.
— Не благодарите, Говард, — замотала головой я. — Лучше скажите, может, вам что принести?
Сосед задумчиво почесал затылок и ответил:
— Пожалуй, купи-ка мне краюху хлеба и ломоть сыра. Только выбери сыр помягче — все-таки я уже не тот, что прежде! Твердый мне не угрызть!
Говард засмеялся и полез в карман. Он достал оттуда пару монет и подал их мне.
— Этого должно хватить, детка, — сказал он.
Я быстро взглянула на монеты. Их было ровно столько, сколько нужно.
— Ждите меня с покупками! — улыбнулась я.
— Я только и занимаюсь тем, что жду! — воскликнул Говард. — Ну а тебя буду ждать особенно!
Я снова улыбнулась ему и развернулась, чтобы уйти, но сосед окликнул меня. Я обернулась.
— Желаю тебе найти своего принца, Айрес! — сказал он.
— Какой уж тут принц! — рассмеялась я. — Я-то уж точно принцесса, да еще и с фамильным замком!
Я кивнула в сторону своей лачуги. Говард лишь покачал головой.
— Не стоит терять надежду, Айрес! Взгляни на меня! Мне уже столько лет, что и сам со счета сбился, а я все жду, что мне повезет!
— Мне бы такую уверенность! — вздохнула я и направилась к выходу из нашего темного переулка.
Мой сосед Говард — художник. Всю свою жизнь он писал картины, надеясь, на старости продать их и зажить припеваючи. Но это так и осталось лишь его планами. Сейчас в его лачуге было множество прекрасных картин, которые пылились в углу. Говард ждал, что за ними придут день ото дня, но покупателей не было. Несмотря на это, он продолжал понемногу писать и всегда надеялся на лучшее. Я раз в месяц вывешивала для него объявления на городской площади. После этого приходили некоторые трактирщики и лавочники и покупали пару-тройку картин за бесценок, но этим все и заканчивалось. Говард не продавал им свои настоящие шедевры, надеясь найти более достойную публику для них. Все вырученные деньги он отдавал своему внуку Грою, чтобы тот мог брать учиться в городской академии. Себе же Говард оставлял лишь малую часть, на которую я и покупала ему еду по воскресеньям.
