Во благо государства (СИ) - Кун Сергей

Во благо государства

Пролог

В середине четвёртого десятилетия, прошедшего от дней основания Норийской державы, её охватили события, поставившие само существование этой молодой страны под угрозу. Её Владыка и основатель на шестьдесят восьмом году жизни покинул этот мир, оставив после себя двух сыновей девятнадцати и одиннадцати лет от роду. Неизвестно, стало ли виной тому отсутствие в стране, лишь недавно огнём и мечом собранной из вороха мелких княжеств и торговых республик, устоявшихся традиций престолонаследия или же дело в неудачном выборе Владыкой своего окружения, но его старший сын и наследник так и не смог занять полагающегося ему места. Не успело тело Владыки остыть, как у подножия опустевшего трона началась резня.

Никто уже не может сказать, кто первый поднял меч, но достоверно установлено, что первой жертвой стал старший из принцев. В день похорон Владыки Его Могущество Тайко был зарезан прямо в своих покоях, и это было лишь началом.

Члены Высшего Совета, обязанные хранить покой страны, ополчились друг против друга. Советник из центральных земель, Фалвер Кевинсон, полагаясь на поддержку последователей в войсках и одной из гвардейских рот, повернул оружие против своих коллег по Совету, северянина Грохора из клана Кровавой Луны и черногорской нелюди по имени Тай’нин. Решительным ударом ему удалось покончить с ними обоими, и он готов был торжествовать победу, но основные силы Центральной армии восстали против него. В жестоком бою на улицах Столицы сторонники Фалвера были разбиты, а сам он погиб. Именно из этой кровавой круговерти поднялась фигура первого регента Державы, Исан’нэ, Белой Смерти царства Норийского…

/Ремис Таларрский, «История государств мира»/

Часть 1.

Глава 1. Мятежник

Она лежала на скамье и смотрела через бойницу на ночное небо. В карауле так делать, конечно, не полагалось, ну да какая теперь разница? Раньше быть непревзойдённым живым оружием ей казалось почётным, но теперь, когда три месяца назад исчезла направляющая её рука, всё потеряло смысл. Того, кто знал цель, больше нет, дело его жизни разваливается прямо перед глазами, а его тень… Та, кто могла бы продолжить начатое, сейчас просто носится по стране, убивая и разрушая всё, что попадается на её пути.

Самозваный регент ещё могла попытаться всё спасти и продолжить начатое. Вцепиться когтями и зубами в принца-наследника, объявить его новым Владыкой. Заручиться поддержкой генералов, задобрить Гильдию, Объединённые Кланы и торговые союзы, воссоздать, опираясь на них, правительство. А уже потом, утвердив как следует свою власть, не спеша, тихо, избавиться от ненадёжных людей. Так нет же, наследник брошен в Столице на полковника Урхура, который теперь того и гляди объявит регентом уже себя, а Центральная армия устраивает массовые казни в Приречье, сея не столько страх, сколько затаённую до поры ненависть. А после того, как голова здешнего наместника слетела с плеч два дня назад, каков шанс, что остальные не восстанут, боясь уже за свои жизни? Бывшая соратница, или соперница, как посмотреть, никогда не отличалась ни мягкостью, ни сдержанностью, но то, что происходит сейчас, просто безумие. Иногда ей хотелось подойти и просто спросить, что та творит, но постоянно не хватало решимости. Сама же Регент с того дня не обратилась к ней ни разу.

И что ей делать теперь? Погибнуть под знаменем с тремя колоннами в грядущих битвах против всего мира? А ведь если всё и дальше будет идти как идёт, этим и кончится. Странно, что военачальники этого не понимают и своими руками ведут армию к гибели.

Конечно, всегда можно просто уйти. Нищета и голод ей в любом случае уже не грозят, одно только надетое на ней сейчас снаряжение стоит больше серебра, чем люди, называвшие себя её родителями, видели за всю свою жизнь. А если понадобится ещё — достаточно попросить денег у первого встречного неодарённого, ей никто просто не сможет отказать. И искать никто не будет, среди рушащейся страны никому не будет дела до одинокой клятвопреступницы. Никому, кроме её самой. «Теперь твой дом — тень от шатра Владыки, а твоя семья — гвардия», так говорил капитан каждому новобранцу. Как жить, бросив братьев-гвардейцев перед ожидающими их тяжёлыми боями, тем более что никого ближе, чем они, у неё теперь просто не осталось? Ответ на этот вопрос был только один.

Почувствовав приближение чужой искры, она села на скамье, вопросительно глядя на подошедшего.

— Что-то случилось?

— Сестра-гвардеец, простите за беспокойство, но из города к дворцу идут вооружённые люди, примерно десяток. Может понадобиться ваша помощь.

Говоря с ней, воин сильно смущался. Ему, как и многим здесь, она слишком явно нравилась, но, осознавая пропасть между собой и одарённой, он никогда не позволял себе говорить ничего такого вслух.

Ну что же, брат-гвардеец, я не могу предложить тебе свою любовь, так прими же моё сочувствие.

Она встала и потянулась.

— Не поможешь мне, Лин? — спросила она, кивая на лежащую на полу кирасу. — Надо торопиться, а эта штука такая тяжёлая. Никак не научусь надевать её достаточно быстро.

— Эй, брат-гвардеец!

Кель’рин даже не стал поднимать голову. Ну его в пустоту, кто бы он ни был. Брат-гвардеец? Плевать! Не на поединок же вызовет за неучтивость. Ха! Боевого-то мага? Благо, гильдейский медальон вот он, на шее, поверх воронёной чешуи доспеха и медальона гвардейского. Смотрите и бойтесь, бездари!

— Ваша мудрость! — глумливо позвал его тот же голос, после чего на скамью напротив шумно рухнул его обладатель. — Совсем нюх потерял, не узнаешь старых приятелей?

Всё же посидеть в одиночестве не удалось. Молодой маг оторвал взгляд от кружки и попытался сфокусировать его на новообретённом соседе. Получилось не сразу.

— Урханг, ты что ли? — пробормотал он, изобразил радушную улыбку и махнул рукой в сторону кувшина с вином. — Наливай, раз пришел. Выпьем за гвардию, выпьем за Регента… — улыбка сошла с лица, уступив место прежнему мрачному выражению.

— Слушай, я по делу. Смотри! — Урханг вытащил из ножен кинжал и положил на стол. — Взял при штурме! Глянь, не по твоей части?

Красивый кинжал. Серебряная рукоять с сохраняющим камнем в навершии, отполированное до блеска лезвие. А вот на вопрос, с какой целью его неведомый создатель вложил в оружие живую искру, одурманенные вином чувства отвечать категорически отказались.

— У прошлого хозяина узнать не пробовал? — вместо ответа спросил Кель’рин.

— Гха! Да он чё-то неразговорчивый был. Может, отсутствие головы мешало! — гвардеец захохотал. — Срубил в бою одним ударом, заметь!

Незатейливый солдатский юморок, да. За полтора года службы в гвардии, а до того в Северной армии, пора бы привыкнуть, но никак.

— Не буду я ничего смотреть! — мрачно объявил маг и кивнул на кувшин. — Я сегодня не в форме.

Урханг удивлённо всмотрелся в его лицо.

— Кел, во имя предков, да ты и правда пьян! — сказал он и выругался. — Давненько не видел одарённого в таком виде. Да в одиночку. Братьев решил проводить? Давай вместе! — он наполнил кружку мага и выхватил откуда-то вторую для себя. — Память и слава!

— Память и слава! — пробормотал Кель’рин ритуальную фразу и разом опрокинул в рот свою порцию.

— Слушай! — продолжил он после паузы. — Что мы делаем, а? Весь этот поход… Сколько уже, месяца три прошло? Мы же свою собственную страну разоряем! Город этот… Знаешь, меня ещё до ученичества отец в Столицу брал, мы здесь останавливались. Хорошо было, живо. Рынок, порт речной, мир и процветание. А мы сейчас — на копьё! — Кель’рин вновь подхватил кружку, но обнаружив, что она пуста, поставил обратно.

— Так мятежники же! — на лице Урханга явственно читалось, что он не понимает, чего от него хотят. — Перед Регентом ворота закрыли. Всё по праву.