Марк Ходдер - Таинственная история заводного человека
Полтораста полицейских вынули револьверы Адамса,[170] отстегнули дубинки и медленно последовали за Траунсом в туман.
— Вы слышали, командор? — спросил сержант Киллер.
— Да. Но — раньше времени, далеко оттуда, где надо, и не в том направлении! — ответил изумленный Кришнамурти.
— Это всё смог, сэр: вы же знаете, как он искажает звуки.
— Хм-м!..
Командир Летного взвода никак не мог перестать думать о Миллигане. Он дружил с ним, знал его жену и ребенка. Зрелище его смерти, мгновенной и бессмысленной, потрясло его до глубины души. Он вздохнул и загнал мысль о смерти пилота в самый дальний уголок сознания: первым делом — долг.
— Наверное, что-то случилось, — пробормотал он. — Идти на Стрэнд сейчас? Или ждать условленного момента?
— Может быть, это и есть условленный момент, — предположил Киллер, — просто он настал раньше, чем ожидалось?
Кришнамурти прищелкнул языком, на время погрузился в раздумье, а потом обратился к своей команде:
— Подождем еще. Приготовиться! Полная тишина! Держите ушки на макушке и будьте готовы двинуться в любой момент!
— Прекратите чертов свист!
Констебль Карлайл остановился.
— Вы, конченый идиот! — проворчал детектив-инспектор Честен, подойдя к подчиненному. — Вы только что разрушили весь…
Он оборвал себя, увидев конец шпаги, торчащий из груди констебля. Потом шпага скользнула обратно и исчезла. Хлынула кровь. Свисток выпал изо рта Карлайла и, звеня, покатился по дороге; за ним упал полисмен. Теперь стал виден вынырнувший из тумана: «развратник», конечно, но умерший по меньшей мере три дня назад. Нижние конечности, наполненные трупной жидкостью, резко выпячивались из-под одежды. Разбухшие ладони держали шпагу; трость, в которой она находилась, напоминала загнившую сырую сосиску. Кожа была цвета земляных червей, нижняя губа свисала до подбородка, глаза перевернулись и утонули в глазницах.
— Офэнь извините, — прошепелявил он, — мне увасно неудобно!
В очередной раз Томас Манфред Честен решил, что хочет проводить больше времени, занимаясь своим садом.
— Добавить розовых георгинов, — пробормотал он, подумав о небольшом участке земли рядом с нижним краем сада, и вытащил револьвер. — И, быть может, желтых ноготков… — Направил револьвер в лоб мертвецу. — …И голубую герань. — Нажал на курок. Револьвер заело. Честен вздохнул, убрал его в карман и поднял дубинку. — Или одни ноготки? — Шагнул вперед, выбил рапиру и стал дубасить труп по голове, пока в стороны не полетели белые кости, черная запекшаяся кровь и серые мозги. Кадавр упал на камни и остался лежать, изредка подергиваясь. — И перегной, — пробормотал Честен, — в нем весь секрет!
— Сэр! — раздался голос за спиной. Обернувшись, Честен увидел Пайпера и Пэттерсона: они отступали еще перед несколькими трупами, вынырнувшими из смога.
— Все вперед! — крикнул он своему отряду, стоявшему за кордоном. — Револьверы не работают: бейте дубинками! По головам! Изо всех сил! Крушите черепа!
Честен и Траунс осторожно вели своих людей к центру Стрэнда: один отряд наступал с севера, второй — с востока. Как только обе группы вошли в сгустившийся туман, перед ними появились ходячие мертвецы с обнаженными шпагами в руках; все они были хорошо одеты, любезны и безупречно вежливы.
— Я в ужасе! — сокрушенно сказал один из них, погружая палец в глаз констебля. — Я веду себя совершенно подло и приношу мои искренние соболезнования!
— Ой! — воскликнул другой, втыкая меч в живот полицейского. — Какая жуткая история!
— Всё это чрезвычайно непристойно! — заметил третий, вытаскивая из чьего-то рта кусок плоти. Он посмотрел на человека в мундире, прижавшего руки к вырванному горлу: — Надеюсь, вы не будете считать меня невежей?
Констебли размахивали дубинками, крушили черепа, расплескивали безжизненные мозги, но враги превосходили их числом, и под руку постоянно лезли призраки. Они появлялись и исчезали, иногда почти твердые, иногда еле заметные, и всякий раз полицейские поблизости хватались за голову от боли. Некоторые из них внезапно переходили на другую сторону и, с криком «Тичборн!», набрасывались на своих товарищей. Полицейские дубинки били по головам полицейских. Извинялись не только «развратники». Битва становилась всё ожесточенней.
— Парни, не отступайте! — крикнул Траунс. — Покажем им, где раки зимуют!
Из тумана вышел стройный, модно одетый труп и дружески заявил:
— Голубчик, не будете ли вы против, если я заберу вашу жизнь? Похоже, я потерял свою. Это было так неосторожно с моей стороны!
— Ох, канал бы ты отсюда, нелепая твоя задница! — проворчал детектив. Уклонившись от шпаги «развратника», он с силой ударил его в голову. Денди закачался и запротестовал:
— Омерзительное представление, батенька! — Детектив ударил его снова, денди упал на колени. — Ведь это же не крикет, в самом деле!
— Заткни свою гребаную пасть! — прошипел Траунс и раздробил «развратнику» череп. Тот упал на камни и слабо задергался. Из тумана вынырнул Честен и приветственно кивнул.
— Сзади! — крикнул Траунс. Честен нагнулся, шпага прошла прямо над ним. «Развратник», державший ее, оказался трухлявым кадавром: похоже, это был один из первых живых мертвецов. Он него несло, как из могилы, и когда детектив-инспектор ударил его в подбородок, голова слетела с плеч и размазалась по булыжникам, как перезрелый лимон; вслед за ней повалилось тело. Честен обернулся, сморщив нос от отвращения.
— Где Суинберн? — спросил Траунс.
— Не знаю.
— Неужели сигнал был слишком рано?
— Да. Один из моих людей запаниковал.
— Черт побери!
— Моя ошибка.
— Очень сомневаюсь. Не вини себя. Как полагаешь: продержимся до его прихода?
— Выбора нет. От этого зависит Бёртон.
Траунс утвердительно хмыкнул, отступил от своего товарища, схватил дубинку обеими руками и ударил прыгнувшего на него «развратника» по уху. Труп упал на булыжники. Детектив взгромоздился ему на грудь и ударил в подбородок следующего. Голова мертвеца отлетела назад, потом качнулась вперед и встретила сокрушительный удар в лоб. «Развратник» попытался схватить детектива за руку, но промазал, и дубинка, описав дугу, ударила по его телу; затрещали кости.
— Ло… — крякнул Траунс, вкладывая в четвертый удар всю свою силу, — …жись!
«Развратник» закачался и упал. Раздался громкий треск — на детектива-инспектора обрушились ошметки плоти и куски костей. Он оглянулся и увидел, как падает безголовый труп. Рядом с ним стоял констебль Лэмпуик, держа в руках окровавленную дубинку:
