Глен Кук - Коварное бронзовое тщеславие
– Вы не знали о них?
– Нет. Не знал. Это объясняет, почему Мейнесс отчаянно пытался не дать мне услышать новости. Костемол… Враждовать с ним – уже гиблое дело. Но Черная Орхидея… У вас есть нож? Прошу, дайте мне нож. Я выйду наружу. Я не оскверню ваше святилище. Но… Я трус. Признаю это. Черную Орхидею я не перенесу.
Надо же. Обитатели Холма повально боялись Черной Орхидеи.
Я достаточно пообщался с Метательницей Теней, чтобы задуматься, не занимается ли Орхидия серьезной саморекламой.
– Отправляйтесь к Страже, – предложил я. – Заключите сделку.
Релвею это понравится. Старикан достаточно вляпался и наверняка знал пикантные подробности, которые можно будет пустить в ход, когда Аль-Хар начнет бодаться с Холмом.
– Ага. Стража. Они повсюду. От них больше неприятностей, чем от вас, потому что сперва Мейнесс их недооценивал.
– Вероятно, решил, что их можно купить, как дозорных.
– Да.
Итак. Значит, кузен Мейнесс ступил на нынешнюю дорожку давным-давно, еще когда сам был Разрушителем. В те времена дозорные представляли собой склонный к нетрезвости пожарный патруль, члены которого зарабатывали на взятках больше, чем получали от города.
– Раньше я о вас не слышал, хотя несколько человек говорили, что у магистра Безмы есть партнер. Какова ваша роль во всем этом?
– Я его кузен. Принадлежу к ордену Фила Менес. С пятнадцати лет. Во время войны был помощником капеллана. Пропустил все крупные сражения. Помог Мейнессу вступить в Церковь под видом иммигранта Изи Безмы, выдав его за моего дальнего родственника. Он старательно работал, и его положение с годами укреплялось. Никогда не покидал Четтери, а потому ни разу не встретил никого, кто мог бы его узнать. Долгое время о нем знал только я, пока он вновь не сошелся с Маришкой Махткесс.
Я уловил пурпурную искру. Ночная многоножка испытывала раздражение.
Фила Менес – орден, занимающийся благотворительностью. Майкон Дандженс Сторнс не был плохим человеком, просто у него была слабая воля и дурной кузен, готовый использовать брата и выкинуть на помойку. Майкон знал это, хотя и закрывал глаза.
Он ненадолго встретился со мной взглядом.
– Вы гадаете, где он взял деньги на все свои замыслы. Украл у Церкви. В Четтери об этом знал только я. Позиция Мейнесса, которой он добился интригами и кознями, позволяла ему управлять церковными финансами. Он мог взять столько денег, сколько хотел. Никто не ведет учет пожертвований. Он отлично управлялся с цифрами на бумаге, сделал несколько прозорливых капиталовложений и узнал, где спрятаны скелеты, позволявшие ему контролировать почти всех, кто нуждался в контроле.
Скорее всего, некоторых из этих скелетов спрятал он сам, когда того требовало дело.
Это безумие вызревало с тех пор, как паренек по имени Мейнесс Сторнс связался с Констанцией Альгардой, Рихтом Хаузером, девчонками Махткесс и Разрушителями. Он помог расстроить турнир, чтобы позже организовать собственную игру. Но сейчас мне от этого не было никакого толку.
Майкон Сторнс понял, что убить себя ему не удастся.
– Я озадачен, Майкон. Почему после стольких лет осторожности Мейнесс неожиданно изменился?
– Он умирает. Медленно, от чего-то, что подцепил еще в Кантарде. В последнее время он постоянно лежит в лазарете. Несколько раз встречался с Детьми света.
Это наводило на размышления. Дети начинали как Фила Менес, предоставляя медицинскую помощь беднякам, но слишком преуспели. И превратились в банду, продававшую дорогостоящие препараты большим шишкам. Сейчас отчаянно разбогатевшие Дети света – последняя надежда отчаявшихся богачей.
– Ясно.
– Думаю, в прошлом месяце они решили, что он безнадежен. Тогда он и потерял терпение. Целью турнира и задачей Оператора является захват силы. Став полубогом, он смог бы побороть болезнь.
Можно понять.
– И он не собирался бросать вас.
– Так он сказал. Я никогда не верил ему, но он мог сдержать обещание. Когда вылечится.
Хотя я понимал мотивы Сторнса, обоснование турнира все равно выглядело безумным. Страх смерти – хорошая мотивация, особенно в интеллектуальном сообществе магистра Безмы. Он был не первым волшебником, решившим уничтожить мир, чтобы победить смерть.
Насколько я знал, это еще никому не удавалось. В лучшем случае ты мог купить время, не больше пары веков. Вселенная стремилась к равновесию. Когда очередной Изи Безма нарушал ткань бытия, компенсационные силы создавали очередную Черную Орхидею.
В этом-то и состояло призвание шинигами, духов смерти. Энма Аи или Яма могли сойти с небес и принести не только забвение, но и проклятие всем тем, кто того заслуживал.
По крайней мере так верят в некоторых культах, которые являются напастью и благословением Танфера. Будучи ортодоксом, Изи Безма мог считать, будто отыскал мистические способы избежать западни, поймавшей его предшественников.
Однако Орхидия Хедли-Фарфоул действительно могла оказаться воплощением Энма Аи в том смысле, что с ее помощью вселенная решила вернуть Мейнесса Б. Сторнса на нить, которую Судьба сплела для него в момент рождения.
Я отряхнулся, словно мокрая собака. Псицы повторили мое движение. Мы все почувствовали холод.
Возможно, это была всего лишь нехарактерная для меня интроспективная прогулка по землям мистических спекуляций.
В высшей степени интригующе. Я понял большую часть, но загадок осталось предостаточно. А еще имелись совершенно другие тайны, касавшиеся Хагейкагомей, Каштанки и псиц, обитавших здесь, среди ушедших.
Я по-прежнему многого не понимал. Не хватало какого-то большого куска. Фрагмента, который придал бы смысл случившемуся с моим прекрасным даром добрых богов, теперь лежавшим под стеклом. Детали, которая могла быть на самом виду, если бы только я обладал глазами, способными видеть. Без сомнений, Покойник давно бы все понял.
107
Несколько минут я смотрел на Страфу. Вдохновение не вспыхнуло ослепительной звездой, а скорее медленно подкралось, как инфекция.
– Куда вы собирались ее отнести? И каким образом?
На объяснение ушло некоторое время, поскольку сам Майкон Д. там не бывал, но в конце концов я понял, что речь идет о лачуге, в которой мы с Лунной Плесенью провели ночь на полу. Безма собирался провести ритуал там, с помощью Майкона и наемников.
– Предположительно, есть запасное убежище.
Но Майкон не знал, где именно. Учитывая проявленную Безмой некомпетентность, вполне возможно, никакой альтернативы не существовало.
Перевозить Страфу собирались в фургоне, том же, на котором раньше забрали добычу из кузницы и «Дивных диковин». Фургон стоял неподалеку, за большим мавзолеем, так, чтобы его не заметили могильщики. После того как Майкон выгрузил вещи у дома Хаузера, его послали за Страфой.