Шабаш Найтингейл - Стим Виолетта "ViolettSteam"
– Время на что, Гордон? – перебил друга Абатис Монтекью. – Полнолуние будет через два дня, а головы нам снесут уже к завтрашней ночи.
– Неужели нельзя устроить шабаш в другое время? – тоненьким голоском спросила миниатюрная и очаровательная Иво Лютвидж, оглядывая мужчин, сгрудившихся вокруг стола. – Сегодня, к примеру?
– Прекрасная леди, вам ли не знать, – снисходительно отреагировал Молдвин Бланшар, – что шабаши испокон веков проводятся именно в полнолуния, обладающие особой магической энергией. Коль нарушим традиционный обряд, предки разгневаются на нас и непременно отомстят.
– Отчего же молчат жители Авалона? – громко поинтересовался Абатис Монтекью, глядя на Деметру поверх голов. – Поможете вы нам своей чудотворной магией или нет?
– Мы прибыли лишь как наблюдатели и не можем вмешиваться в ваши дела, – ровным тоном ответил Дориан, быстро придумавший оправдание. – Наши чары могут нарушить баланс магии, и тогда разгневаются не только предки, но и сама природа.
– П-ф-ф… Чего еще можно было от вас ожидать! – скривился Абатис и неожиданно хлопнул Гордона по плечу. – Ну, раз уж чванливая авалонская знать в очередной раз не хочет идти на помощь… я спасу нас всех! Эй вы, седлайте коней! Отправляемся к мосту, немедля!
Сопровождаемые тревожными разговорами и мрачными мыслями, обитатели Гвиллион-холла собрались во внутреннем дворе, как утром перед охотой. Коней снарядить на всех не успевали, и конюхи сильно суетились, попутно ругаясь на мальчишек-слуг и мешающихся под ногами собак. Ситуацию усугубляло и то, что в этот раз не только мужчины готовились к выезду – к ним пожелали присоединиться и некоторые леди, включая Элизабет и Деметру.
В шестнадцатом веке дамам не полагалось сидеть в седле как мужчинам, широко расставив ноги, – считалось, что это ведет к болезням. От них требовали размещаться боком, свесив ноги на одну сторону. Это было крайне неудобно и, скорее всего, даже опасно, как отметила Деми, когда Дориан помог ей забраться на смирного рыжего мерина. Современный вид дамского седла был еще не изобретен, и сейчас ей приходилось сидеть в самом обычном, «мужском». Справедливо опасаясь за свою жизнь, она попросила охотника сесть позади нее, обнять покрепче и самому править лошадью.
Другие дамы выкручивались, как могли. Иво Лютвидж тоже попросила Молдвина Бланшара ехать вместе, чему мужчина оказался несказанно рад. Адвальда Сигьюгерд вновь села по-мужски, не стесняясь возможных пересудов, а Элизабет Старлинг наколдовала себе какой-то странный прототип дамского седла.
Ноэлин Эмброуз, Монтера Шеридан, Стиана Альфано и Элодия Рошфор и вовсе решили не рисковать – они оставались в замке.
Конная процессия баронов и баронесс, сопровождаемая рыцарями, наконец медленно двинулась вперед. Вцепившись обеими руками в седло, Деметра взмолилась еще не существующим богам. Она с испугом оглянулась, надеясь увидеть успокаивающую улыбку Ноэлин, глядящей им вслед, но вместо нее заметила плетущегося в самом конце Тристана Найтингейла на своем ослике. Леди уже вернулись обратно в большой зал.
Скоро процессия спустилась с холма, и лес приветствовал ее прохладой, приятной после яркого солнца. Высокие деревья, обрамленные зелеными листьями, образовывали купол над головами, пропуская лишь редкие лучи света. Мерин, выбранный Дорианом, и вправду оказался кротким и послушным. Деми, постепенно приноравливавшейся к поездке, в какой-то момент даже показалось, что она и сама была бы не прочь, в кои-то веки, выучиться ездить верхом.
Под копытами мягко пружинил лесной мох и выбивался мелкий камень. Дорога, по которой они ехали, была уже вполне знакома и очень живописна. Следуя за шепотом листвы, покачивающейся на ветру, и пением птиц, она вывела процессию прямиком к деревне.
Пришпорив коней, рыцари устремились вперед, чтобы предупредить жителей. И только завидя их, люди предпочли вернуться в свои скромные дома и больше не высовываться – проблемы аристократов сулили еще большие проблемы им, и простые чародеи и колдуны боялись короля куда сильнее.
Через несколько мгновений вся главная площадь деревушки оказалась заполнена гостями из Гвиллион-холла.
Дориан привязал мерина возле постоялого двора. Он как раз помогал спуститься Деметре, когда она случайно подслушала разговор между Абатисом Монтекью и Тристаном Найтингейлом, остановившимися неподалеку.
– …Или ты, ублюдок, меня научишь, или… – гневно шептал Абатис, нависая над субтильным юношей-шутом.
Тристан что-то ему тихо ответил и тут же получил крепкую затрещину. Бубенчики на его шутовском колпаке печально звякнули.
– Ежели так, поступим иначе, – прошипел Абатис, хватая Тристана за шкирку. – И только попробуй ослушаться меня, мелкая крыса…
Держа его за воротник крепкой рукой, барон Абатис Монтекью буквально выволок шута на центр площади, которую уже обступали со всех сторон созванные им маги и волшебники. Деми заметила испуганный взгляд Элизабет Старлинг – она что-то торопливо шептала Хэллу Рейвену. И даже Абатис обратил на это внимание, как-то странно на них зыркнув.
Деметра поняла, отчего эти двое беспокоились. Если Абатис собирался использовать какие-то сложные чары прямо сейчас, явить то самое чудо, требуемое шабашем для признания его королем… то все планы Хэлла и Элизабет мгновенно рухнут.
На деле все оказалось немного иначе.
– Гости Гвиллион-холла! Всем вам известно, на что именно я намереваюсь претендовать на шабаше, – громогласно начал Абатис Монтекью, не выпуская из руки воротник несчастного шута. – Однако время для демонстрации моих сил еще не пришло. Зато могу наглядно показать вам, чему я способен обучить даже самых жалких из нашего племени! Давай, дурак, удиви нас всех!
Со всей силы Абатис толкнул Тристана в спину, и тот, не удержавшись, рухнул на колени на пыльную землю. Шутовской колпак слетел с его головы, и серебристые волосы тут же растрепались на ветру.
Он не торопился подниматься. Среди зрителей послышались громкий шепот и смешки.
– Ты, дьявольское отродье, – выпалил барон, со всего размаха залепляя ему новую пощечину. – Не смей меня позорить!
Юноша приподнял голову, и Деми увидела, как в его глазах на секунду мелькнули слезы унижения. Она повернулась к Дориану, готовая выбежать вперед и помочь ему, но охотник лишь покачал головой и сильнее сжал ее руку.
Не собирались помогать ему и другие представители знати. Элизабет и Хэлл глядели на площадь с видимым отвращением на лицах – они тоже не могли позволить себе вмешаться.
Кое-как Тристан встал на ноги, смахнул со лба мешавшие ему волосы и повернулся лицом к мосту. Когда он поднял руки, весь остров содрогнулся.
Все началось как землетрясение, хорошо знакомое двум жителям погибшего Нью-Авалона: откуда-то из-под земли пришел страшный гул, и невидимая вибрация прокатилась сильной волной, заставившей головы закружиться, а ноги – будто бы потерять опору.
И тогда послышался страшный треск. Сначала никто не понял, откуда он исходил, но затем кто-то вдруг закричал, указывая на мост.
Глубокая трещина прошла ровно посередине и углублялась с каждым новым мгновением. Остров отделялся от Англии, выходя в открытое и бескрайнее море.
Отдаляясь дальше от берега, он становился похожим на самого себя на старых картах. А каменный мост… от которого теперь остались две неровные половины, больше напоминал тот самый «мост», затерянный в лесной чаще.
Так по-настоящему и начинался Нью-Авалон. Все происходило на их глазах…
Деметра почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Реальная история показалась ей куда интереснее и драматичнее той, которая была в итоге записана в хрониках. Но едва ли потомкам можно было рассказать о том, что это было сделано ради спасения от людей короля, превосходивших числом и физической силой. Ради трусливого бегства, по сути… Нет, описать то, как Абатис и Тринадцать Первых отправились на кораблях и нашли свободные неизведанные земли, было куда величественнее.
