Рикэм-бо «Стерегущий берег» (СИ) - Кротков Антон Павлович

Зубастая махина шла прямо на клетку! Кабинку начало раскачивать. Это давило на психику. Сейчас хищник схватит клетку и либо сразу расколет её, как орех, либо прежде немного позабавится, швыряя из стороны в сторону. Родригес толкнул старика в бок. Его выпученные глаза за стеклом маски красноречиво свидетельствовали о состоянии полицейского. Сержант торопливыми жестами показывал, чтобы старик стрелял поскорее. О том, что у него самого в руках мощная острога, сержант совсем забыл.

Джефф в ответ ткнул парня локтем в грудь и ещё погрозил кулаком, мол, не вибрируй! Хотя он сам весь сжался, глядя через окошко на приближающуюся чудовищную морду. Если бы не омывающая мощные челюсти морская вода, из пасти хищника доносился бы жуткий смрад разлагающейся плоти его многочисленных жертв. Устремлённый на охотника взгляд холодных глаз абсолютного убийцы, казалось, превращал внутренности в желе.

Джеффу случалось четыре часа провести в стае акул, плавая между шныряющих вокруг треугольных плавников. И он умел сохранить самообладание: не делал резких движений, не выделял в воду гормоны собственного страха, и акулы выжидали. Ведь любой резкий жест для хищниц — признак того, что перед ними слабое, боящееся их существо. И тогда нападение неотвратимо. Но сейчас он сам был близок к тому, чтобы запаниковать. Дрожащие руки плохо слушались его. Страх настолько помутил сознание, что Джефф ощутил себя трепыхающейся макрелью, шлёпнувшейся в воду с борта лодки, чтобы стать приманкой для подводного хищника.

Он инстинктивно попятился к задней стенке кабинки, ожидая кошмарного натиска. Но ничего такого не последовало. В боковом окошке появилась проплывающая мимо «решётка» жаберных щелей мегаакулы. Беспощадный колосс проходил впритирку к кабинке, не замечая её и находящихся внутри людей! Задумка профессора полностью оправдала себя — убежище стало настоящей невидимкой для совершеннейшего из хищников! Голубой пластик сливался с толщей воды и не выделял электричество!

Мегалодон проплывал так близко, что отчётливо была видна каждая пора и шероховатость его кожи. Позади спинного плавника на боку акулы имелся глубокий шрам на месте вырванного куска плоти. Солнечные блики играли на более тёмной спине животного.

Постепенно Джефф приходил в себя. Переходя от бойницы к бойнице, он выискивал наиболее уязвимое место. Лучше всего метить в сонную артерию, если точно всадить дротик, то снотворное с кровотоком быстро попадёт в головной мозг животного и наступит паралич.

И тут Джефф увидел торчащие в боку акулы стальные зубья! Они выступали из её кожи массивными деревянными рукоятями. Джефф сразу признал в них свои гарпуны. И порадовался крепости собственной руки и точному глазу. Наглядное доказательство собственного мастерства придало охотнику уверенности, и он высунул из окошка подводное ружьё и сделал точный выстрел.

Как будто ничего не изменилось. Похожий на полумесяц хвостовой плавник монстра медленно продолжал покачиваться из стороны в сторону. Просто снотворное не могло сразу подействовать на такого гиганта. Мегалодон величественно проследовал мимо и вскоре исчез.

Джефф повернулся к напарнику и знаками показал, что всё в порядке. Они своё дело сделали. Оставалось сообщить на судно, что пришёл их черёд действовать.

Глава 87

На ходовом мостике «Спрэя» появился дозорный, который дежурил в «ласточкином гнезде» на мачте. Он сообщил, что заметил в нескольких милях по корме сигнальные буи, выпущенные из подводной кабинки.

— Великолепное животное снова чуть не провело нас! — восхитился профессор Хиггинс. Одновременно он порадовался про себя, что всё-таки пересилил собственные амбиции и доверился профессионализму и глазомеру опытного гарпунщика. Однако радость профессора тут же угасла и перешла в озабоченность, когда он посмотрел на заходящее солнце. Если они не успеют до темноты настичь и «стреножить» Мегаса, то все усилия окажутся напрасными.

— Джефф только что всадил мегалодону дротик с веществом! — во всеуслышанье объявил возбуждённый профессор. — Теперь главное догнать животное, прежде чем снотворное подействует. Увеличиваю призовые вдвое! Капитан, срочно разворачивайте судно!

Началась гонка, которая в первую очередь стала гонкой наперегонки со временем. Хиггинс стоял на носу судна, вцепившись побелевшими руками в ограждение, и всматривался в водное пространство.

Солнечный диск наполовину опустился в море. Посвежело. Океан потемнел, его морщинистая поверхность будто сверкала серебром. Усилившийся ветер поднял метровые волны, что могло осложнить преследование с лодок. Но Хиггинс не замечал этого.

Как только в полумиле по курсу корабля из воды появилась мятая серая «спина» аэростата, профессор распорядился «абордажным командам» садиться в лодки. Погоню продолжили на двух катерах, каждый из которых был оснащён сразу парой мощных подвесных моторов. Высоко задрав носы в брызгах пены моторки понеслись по следу хищника. В одной лодке находились ныряльщики, задача которых была не позволить обездвиженной акуле утонуть. Во второй сидели всего двое — сам руководитель экспедиции и его молодой ассистент. Этот парень единственный из всей институтской лаборатории не оставил изгнанного с работы профессора, и теперь готов был разделить с учителем его триумф, а заодно и риск.

Мчащиеся на полной скорости лодки то и дело подскакивали на волнах, что грозило переворачиванием. Солёные брызги летели в лица. А кому-то было весело от этого! Сквозь шум ветра, плеск волн и рёв моторов слышались бодрые ругательства и хохот матросов и подводников с соседней лодки. Ассистент профессора то и дело переводил взгляд с гигантского поплавка на соседнюю лодку, которая начинала обгонять их. Сидящие в ней люди, казалось, не замечали опасности. Они спокойно готовились опуститься к монстру и опутать его канатом, который тянулся за ними с корабля с разматывающейся катушки.

— Эти люди либо слишком храбры, либо слишком глупы, — пробормотал молодой человек. С острым любопытством всматривался он в возбуждённые лица ныряльщиков, проверяющих снаряжение. Затем уважительно поглядывал на шефа рядом с собой: Хиггинс сидел на носу катера, ухватившись за борта. Он весь подался вперёд, будто летел над волнами, и не спускал глаз с аэростата. Молодой человек поймал себя на мысли, что присутствует при великом событии: «Вот он — момент, который несомненно попадёт в учебники! И даже эти грубые матросы подпали под обаяние гения, потому то в них нет и пинты сомненья и страха!».

Профессор действительно настолько сумел убедить команду в своей способности контролировать ситуацию, что даже опытные морские волки были уверены, что через несколько минут ужасное чудовище станет не опасней дохлого кита.

После первых неудач Хиггинс сумел быстро вытравить из душ наёмников проникшие туда страхи сомнения, и заменил их верой в свою науку. Будучи прирождённым оратором и харизматиком, Хиггинс не уставал во всеуслышанье повторять, что приготовленное им снотворное гарантированно парализует мегалодона, и подручным останется только отбуксировать сто тонн оцепеневшего живого мяса к берегу и забрать свои премиальные.

И если поначалу даже одни лишь слухи о чудовищной акуле уже вселяли в экипаж благоговейный ужас, и монстр представлялся морякам почти дьявольским отродьем, морским драконом, вынырнувшим из глубин мифологии, то вскоре страхи улетучились — профессору удалось справиться с ними, в том числе благодаря расклеенным по всему кораблю плакатам, которые в канун выхода в море напечатали по его заказу. На ярких постерах мегоакула была изображена в разрезе, причём мозг её был показан непропорционально крохотным по сравнению с огромным телом. Этакий грецкий орех в черепе динозавра. На подписи к рисунку объяснялось, что хищник мало того, что чрезвычайно туп. Вдобавок эта большая рыба ещё и неповоротлива (на плакате акула вовсе не выглядела устрашающей, пропорции её были умышленно искажены, благодаря чему совершенный в реальности хищник выглядел тяжеловесным бочонком).