Андрей Бондаренко - АнтиМетро
– Ваня! – напомнил о себе говорящий ворон.
– Может, всё же, пойдёшь с нами? – добросердечно предложила Таня, держа обеими руками рамку с портретом Андропова. – Запрыгивай майору Белову на плечо!
– Ваня – страж! – печально откликнулась птица.
– Ну, друг, как знаешь! Тогда – бывай! Бог даст, ещё свидимся когда-нибудь…
На «Лесной» – в помещении посудной мойки – дым стоял коромыслом. Это Никоненко и Хантер весело пировали за богато накрытым столом.
– О, господа Беловы! А мы вас, бродяг, и не ждали так скоро! – обрадовался Лёха и, чуть смущаясь, пояснил: – Я, Тёмный, тут нечаянно вычислил, что сегодня должен праздноваться день ВДВ. Вот, и решил отдать дань уважения славным войскам, вспомнить юношеские годы… Не ругайся, майор, пожалуйста! Мы с Хантером завтра смоем данную провинность – потом, например, или же кровью. Как скажешь…
– Поздравляю, капитан! – мягко улыбнулся Артём. – Прими наши скромные подарки!
– О, портрет дедушки Юры! – до слёз умилился Никоненко. – Сейчас мы пристроим его куда-нибудь, в смысле, на самое видное и почётное место… Армянский коньяк пятидесятилетней выдержки? Ну, Тёмный, уважил! Присоединяйтесь к нам, братья и сёстры! Поведайте о результатах вашей подземной эскапады!
– Немного попозже, – пообещал Артём. – Вот, сбросим рюкзаки, примем с дороги душ, сменим пропотевшее нижнее бельё, тогда и подойдём, расскажем вам целую кучу интересного… Продолжайте, бойцы, продолжайте! День ВДВ – праздник серьёзный…
Они прошли в бывший кабинет Мельникова, уже недели две являвшийся их семейным обиталищем, и только успели сбросить с плеч тяжёлые рюкзаки и немного поцеловаться, как зазвонил один из телефонных аппаратов, стоявших на письменном столе.
– Что это? – испуганно отпрянула в сторону Татьяна. – Как же это, Тёма? Не может быть…
«Заработала внутренняя «метрошная» связь», – отметил невозмутимый внутренний голос. – «Следовательно, кто-то восстановил перебитый кабель, не иначе…».
Артём медленно подошёл к столу, аккуратно взял ладонью чёрную телефонную трубку и поднёс её к уху.
– Как дела, Борис Иванович? – поинтересовался вальяжный и до боли знакомый голос. – Моя Танюшка у тебя? Видеокамеры на «Технологическом институте» зафиксировали той ночью, как она садилась на последнюю электричку… Чего молчишь-то?
– Здесь майор Белов, – после непродолжительной паузы осторожно ответил Артём. – Временно-исполняющий обязанности военного коменданта станции метро «Лесная»…
– Какой ещё – в коровью жирную задницу – Белов? – весенним голодным медведем взревела трубка. – Позвать немедленно к аппарату подполковника Мельникова и мою племянницу Татьяну Громову! Вы, что там, пьёте, сукины дети? К ним спасатели прорываются – из последних сил – через плывун, а они гулянку устроили? Погоны со всех сорву, к такой-то матери… Стоп! Майор Белов, Артём Петрович? То-то я слышу, что голос знакомый… А ты, писатель недоделанный, как оказался на «Лесной»?
– Давайте, я доложу всё по порядку, а вы не будете меня перебивать? – предложил Артём. – У меня имеется очень важная и срочная информация. Вы, Виталий Павлович, кстати, где сейчас находитесь?
– На станции «Площадь Ленина». Тут ребята-умельцы, не открывая туннельного заградительного щита, умудрились восстановить перерубленный телефонный кабель… Да, а что там с моей Татьяной?
– С ней всё в полном порядке, сидит напротив меня и заторможено улыбается, бестолково хлопая ресницами. Только теперь она Белова, а не Громова. То бишь, вышла за меня замуж.
– Белов, шутник хренов! Я тебе голову оторву напрочь! – пообещал Виталий Павлович. – Ладно, докладывай, не буду перебивать…
Артём, стараясь не сбиваться на эмоции и скрупулёзно соблюдать хронологическую последовательность, принялся рассказывать обо всех событиях, произошедших на «Лесной» с момента объявления «Атомной тревоги». Когда он упомянул о «подземном» ГРУ и самозваном генерал-лейтенанте Комаровском, генерал Громов велел:
– Притормози-ка, Белов! – после чего из трубки донеслись приглушённые команды: – Отставить подъём туннельных заградительных щитов! Немедленно прекратить все работы! Немедленно, мать вашу… Продолжай, майор! – через минуту вернулся генеральский голос. – Я тебя внимательно слушаю…
Когда Артём завершил доклад, в трубке повисла напряжённая трёхминутная тишина, после чего Виталий Павлович сообщил:
– Да, парадокс с овсяными отрубями! Кто бы мог предположить такое? Столько трупов за неполный месяц… Похоже, что позорная отставка не за горами. Сорвут тяжёлые генеральские погоны с моих старческих хилых плеч. Ох, сорвут, так его растак… Хотя, при должной сообразительности, и из такой дикой ситуации можно извлечь должные преференции… Что молчишь, Белов? Небось, думаешь, что всё это – гадкие ученья, придуманные коварными генералами? А, вот, братец, и не угадал! Сделаем так… Ещё сутки-другие-третьи вам придётся провести на «Лесной». Сам, наверное, понимаешь, что ситуация на «Выборгской» сложилась, э-э-э, нештатная. То бишь, будем разгребать её вдумчиво и не торопясь, чтобы всех субчиков – желательно, в живом состоянии – привлечь к ответственности. Да, и дополнительные потери личного состава – после всего произошедшего – крайне нежелательны… Когда спасатели со стороны «Площади Мужества» дойдут до вас, то всех четверых тут же поднимут на поверхность и доставят в Контору. Там и поговорим… А сейчас, извини, дел много. Бывай, Белов! Передавай Татьяне Сергеевне от меня горячие приветы! Роджер!
Пересказав жене содержание разговора с Виталием Павловичем, Артём спросил:
– Интересно, а почему он не захотел переброситься с тобой парой тёплых слов? Ведь, знал же, что любимая племянница находится рядом с телефонным аппаратом…
– Наверное, смертельно обиделся, что я вышла замуж без его высокого благословения, – предположила Таня. – Ничего, со временем всё утрясётся. Дядюшка Виталик, он, конечно, вспыльчивый, но и отходчивый… О чём ты задумался, любимый?
– Генерал Громов сказал, мол: – «Вас четверых доставят в Контору. Там и поговорим обо всём…». А где сейчас располагается Контора? На старом месте? То бишь, на земной поверхности? Значит, никакого ядерного взрыва не было и в помине? Или же где-нибудь глубоко под землёй? Например, на станции метро «Гостиный двор»? Ничего – до сих пор – не понимаю…
Эпилог
Летний погожий денёк, вернее, ещё утро, всего-то полдесятого. По полупустым воскресным улицам (народ – в своём большинстве – отбыл, пользуясь хорошей погодой, загород) нёсся белый микроавтобус – марки «Мерседес» – с тонированными стёклами.
